По его словам, утром, когда большинство пассажиров, позевывая, потянулось завтракать, в вагоне раздался отчаянный вопль, скоро, впрочем, захлебнувшийся. Проводник решил было, что кому-то из тех, кто завтрак игнорировал, приснился страшный сон (многие ведь знали, через какие края пролегает путь экспресса), но тут же встрепенулся — кричали определенно в коридоре! Разумеется, он отправился проверить, все ли в порядке, и картина, представшая его глазам, ужаснула беднягу настолько, что только намертво вдолбленные инструкции позволили ему не потерять присутствия духа и нажать тревожную кнопку…
Через минуту по коридору вагона первого класса уже неслась, стараясь особенно не топать и не брякать о стены снаряжением, команда срочного реагирования с баллонами дезинсектора наперевес, а в дверях купе бился и отчаянно кричал камердинер Сверло-Коптищева, над которым с грозным гулом реял гигантский болотный комар, вонзая хоботок в податливую человеческую плоть…
Тут проводник вынужден был признать, что несколько увлекся рассказом, потому что реять комар уже не мог, до того насосался крови, а просто ползал по бедному камердинеру. Ну а тот умудрился сорвать голос первым же криком, а потому способен был только сипеть.
— Если бы не это, господа, — говорил проводник, отпирая дверь и пропуская следователя со стажером и доктора в купе, — если бы он продолжал звать на помощь, всполошился бы весь вагон, и происшествие не удалось бы сохранить в тайне!
— Это вам повезло, — согласился Бессмертных, разглядывая картину разрушений. — Кстати, а что с самим Сверло-Коптищевым? Что-то он подозрительно молчалив…
— Без сознания они, — робко подал голос фельдшер, стоявший рядом с жалобно стонущим камердинером. — На лбу шишка во-от такая!
— Очень любопытно, — сказал следователь, осторожно пробираясь к окну (в купе с прибытием подмоги стало тесновато). — Ничего, разберемся… Да, любезный, — повернулся он к проводнику, — вы, кажется, говорили о чести экспресса?
— Конечно, господин Бессмертных! — кивнул тот. — Ведь комар же как-то в купе оказался! А у нас — полная безопасность, окна закрыты, ни одна мошка не пролезет… А тут такая тварюга, простите уж, пробралась… Я эту гадость лично фуражкой поймал, — неожиданно гордо сказал он, — чтобы, значит, в Институте проверили, вдруг эта гадина бешеная или еще что похуже?
Следователь взглянул на столик. На нём стояла толстостенная стеклянная банка, на дне которой сидел мрачный мохнатый комар и недобро следил за своими пленителями. Время от времени комар пытался встать, но тонкие ножки разъезжались на гладкой поверхности, к тому же перевешивало налитое камердинеровой кровью брюшко, и насекомое снова шлепалось на дно банки. Расправить же крылья ему было просто негде.
— Вы понимаете, какой это удар по престижу паровозной компании? — закончил свою речь проводник.
— Представляю… — пробормотал Бессмертных, наблюдая, как комар, примерившись, долбит хоботком по стенке своего узилища. В стекле, кажется, появилась трещинка. — Ну-с, Дэвид, что скажете? Приступайте, мешать вам не буду. Считайте это зачётным заданием.
Дубовны вздрогнул. Комар торжествующе потер передние лапки.
— Прошу прощения… Извините… — стажер перешагнул через камердинера, взял со столика газету, расстелил ее, скинул ботинки и забрался на эту довольно неустойчивую опору, чтобы рассмотреть нечто под самым потолком. — Комар мог проникнуть сквозь вентиляционное отверстие?
— Никак нет, — с готовностью отозвался проводник. — Сами посмотрите, там же всё перекрыто, сетка мельчайшая, но очень прочная, и таких по всему воздуховоду несчитано!
Дэвид слез со стола, обулся и задумался, после чего снова постелил газету (на этот раз на пол, чтобы не запачкать единственные приличные брюки) и принялся осматривать то, что таилось под койкой господина Сверло-Коптищево. Таились там непонятные свертки и, кажется, пара чемоданов, но комары не гнездились точно.
Дубовны простучал стены, заглянул в душевую, но проводник поспешил уверить, что уж по водостоку комар забраться точно не сумел бы — меры предосторожности, понимаете ли!
Напоследок стажер оглядел окно — оно оказалось заперто, замок — в полном порядке… а за толстым стеклом вожделеющее роились комары. Взгляды у них, как показалось стажёру, были многообещающие.
Завидев сородичей, пленный комар принялся долбить стены своего узилища с утроенной силой.
— Никаких щелей нет, значит, он пробрался или через дверь, или через окно… — заключил стажер. Бессмертных посмотрел на него с иронией. — В коридоре ему, по идее, взяться было неоткуда. Зато за окном комаров тучи, так что, вероятнее всего, в купе он появился именно таким путем… Скажите, а вы окно трогали? — спохватился он.
— Никак нет, — повторил проводник. — Всё оставили, как было, только вот камердинера уложили, проверили, нет ли еще комаров… Ох, хорошо хоть, не стали сразу дезинсектором заливать, это ж запах какой, все бы сразу почувствовали, тогда не скроешь!..
— Значит, выходит, что комар пролез в окошко и сам его за собой закрыл, — подумав, сказал Дубовны. Бессмертных ухмыльнулся в усы. — Что-то мне подсказывает — сам он этого проделать не мог. Но как тогда?..
— Итак? — Руперт щелкнул крышкой брегета. — Ваша версия, Дэвид?
— По всем признакам налицо преступный сговор болотных надмозгов и пришельцев с Альдебарана, — ответил тот, набрал побольше воздуха и выдал: — Я считаю, что комар был телепортирован в купе с целью проведения террористической акции в отношении «золотого уха» Каролевства!
Воцарилась тишина. Комар пискнул и завалился набок, подрыгивая лапками. Очевидно, он подслушивал.
Первым опомнился доктор.
— Дэвид, — сказал он участливо. — Вы шапочку-то наденьте…
Юноша заметался, охлопал карманы, нашел шапочку и нахлобучил ее поглубже.
— Вот это, я понимаю, бред, — покачал головой Бессмертных. — Где вы только такого набираетесь?
Дэвид покраснел и уставился в окно — над завитками тумана в сером небе скользнуло длинное сигарообразное тело и пропало в облаках… Признаться в том, что под подушкой у него спрятан последний выпуск «Удивительных историй о марсианских красотках», стажер не мог. Впрочем, зарозовевшие щеки и так выдали его с головой.
— Понятно, — сказал следователь.
Он приотворил дверь и поманил Берта, околачивавшегося возле купе вместе с напарником.
— Да, шеф? — тот всунулся в купе наполовину.
— Всё слышали? — спросил Бессмертных. Оперативник кивнул — слух у него был что надо. — Тогда окажите любезность, изничтожьте это… умозаключение.
— Ну… — прищурился Берт. — Вентиляционные решетки и фильтры целы. Датчик открытия форточки заклинен зубочисткой. В мусорной корзине — упаковка и стружка. Блокировка свинчена, судя по отметинам — не отверткой, скорее всего, ножом. Форточку явно открывали, а потом она захлопнулась сама, благодаря пружине. Так что этот ваш комар не сам сюда забрался. Его впустили.
— Благодарю, — кивнул Бессмертных. — Обождите пока снаружи, тут повернуться негде…
Дэвид почувствовал, что уже и уши его предательски заполыхали. Простой оперативник за полминуты сумел углядеть то, чего сам он не рассмотрел за добрые четверть часа!
— Но зачем?! — пролепетал проводник. — Кому могло понадобиться впускать этого… этого монстра?
— А это мы и попытаемся выяснить, — ответил следователь, одобрительно взглянув на подопечного. — Говорить камердинер в состоянии?
— Нет, господин, — удрученно произнес фельдшер. — Голоса у него нету совсем, сипит только.
— А держать перо способен?
— Так он же запух весь от комариного яда! — расстроился фельдшер.
— И правда… — Бессмертных покосился на похожие на сардельки пальцы страдальца. Писать такими
