— Полагаю, вам есть резон побеседовать с господином Упертых, пока его ненадолго отпустила болезнь, — заметил Немертвых. — Он — крупнейший специалист по intelligenza, и, хотя сам пал ее жертвой, может дать немало ценных советов.
— Непременно так и поступлю, — кивнул Мягко-Жестоких и решительно направился в указанную палату, пополнять багаж знаний.
— Уф… — выдохнул следователь, когда госпожу Полненьких занесли в купе и надежно зафиксировали. — Не экспресс, а сущий сумасшедший дом! Да, господа, у кого-то еще есть желание взглянуть на труп тапёра?
Желание выразил один лишь доктор, но остальные всё равно потянулись следом.
— Сюда, господа, сюда, — суетился фельдшер, проводя их дальше по коридору. По понятной причине мертвецкой на экспрессе не было, и до следующей остановки тело поместили в пустующем санитарном купе. — Вот он!
Присутствующие помолчали.
— Значит, говорите, сердечный приступ? — протянул следователь, рассматривая покойного.
— Э-э… — сказал фельдшер.
— Теодор, а при смерти от сердечного приступа люди всегда делаются такими… хм… фиолетовыми? В крапинку? — поинтересовался тот, не ожидая, впрочем, ответа.
— Он был совершенно нормальным, когда умер! — возмутился фельдшер. — Хотя… Вообще-то в последние несколько дней он жаловался на недомогание, и я еще отметил, что цвет лица у него такой…
— Какой?
— Немного нездоровый. Ну… бледный он был аж до синевы, — пояснил тот. — Потому сердечными каплями его и пользовали… А тут вон как! Но точно вам говорю, господа, когда его сюда положили, он хоть и был чуточку синеватый, но уж никак не фиолетовый! Тем более, в крапинку…
— Теодор, — воззвал следователь, — что-то подсказывает мне…
— Что это по нашей части, — закончил доктор и раскрыл саквояж. — Сделайте милость, обождите в коридоре, здесь и без того тесно. К тому же ароматы будут далеко не сладостными.
— Тогда мы лучше пройдем в салон, — решил следователь. — Что толку стоять в коридоре? Ждем вас с нетерпением, Теодор!
В салоне только и разговоров было о внезапном помешательстве госпожи Приятненьких. Разумеется, правды никто не знал, а госпожа Полненьких, даже если и была посвящена в тайные замыслы подруги, ничего никому не говорила, а, приняв страдальческий вид, сидела в кресле, время от времени промокала платочком совершенно сухие глаза и принимала соболезнования.
— Интересно, что же скажет Теодор… — задумчиво произнес следователь, поглаживая бакенбарды. — Мне, признаться, не доводилось встречать подобного. Пол, а вам?
Тот молча покачал головой.
— У нас такого не бывало, — сказал, подумав, Вит-Тяй.
— Мы тоже не видали, — заверил Ян.
— А я, кажется, о чем-то подобном слышала, — задумчиво произнесла Каролина. — Еще когда работала по научной части. Но вот беда, не могу припомнить! Видно, случайно кто-то упомянул, вот я и позабыла…
— Не беда, — утешил Бессмертных. — Я уверен, Теодор… А! Вот и он!
Доктор ловко просочился между окруживших безутешную госпожу Полненьких дам, подсел к своей компании.
— Отравление? — спросил следователь.
— Именно, — кивнул Немертвых. — Довольно любопытное, я бы сказал. И яд не из распространенных. Если память мне не изменяет, делают его далеко на юге из вытяжки желез одной крохотной, но смертельно опасной рыбки, а также некоторых растительных добавок. Средство дорогое и, сами видели, приметное: покойники обыкновенно приобретают самый невообразимый колер.
— Ну конечно! — воскликнула госпожа Кисленьких. — Именно это я и пыталась вспомнить… У это рыбки еще такое название, что выговорить совершенно невозможно, как же ее… Быра?.. Бара?.. А как дальше…
— Дорогая Каролина, — успокоил ее Бессмертных, — это не столь принципиально. Теодор, а каким образом отравили несчастного? Подмешали яд в пищу?
— В те самые сердечные капли! — встрял Дэвид. — Мне этот фельдшер сразу показался подозрительным…
— Внутрь это средство можно принимать хоть галлонами, — усмехнулся доктор, — если, конечно, у вас нет хотя бы крохотной ссадинки на губе. Он смертелен при попадании в кровь, однако ранок на теле тапера я не обнаружил. Вернее, есть небольшие порезы — очевидно, брился неаккуратно, — но уже поджившие. Если бы он отравился тогда, то давно бы умер, ведь достаточно самой малой толики яда…
— А может быть… — начал Дубовны, но его снова сурово остановили:
— Никаких инопланетных шприцев с иглами мизерной толщины! Не думаю, Дэвид, что их заинтересовал бы какой-то тапёр… Нет! — снова перебил стажера следователь. — Я категорически протестую против версии, что убитый был главой венерианской резидентуры, а марсиане устранили конкурента!
— Откуда вы узнали, что я хотел сказать? — изумился Дэвид.
— Читаю мысли, — хмыкнул Руперт. «И кое-какие журналы, чтобы быть в курсе наиболее вероятного хода твоих рассуждений», — мог бы он добавить, но промолчал. — Итак, Теодор, каким тогда образом отравили тапёра? Наверняка у вас есть предположение, не так ли?
— Конечно, — ответил тот невозмутимо. — Собственно, я так задержался потому, что проверял свою гипотезу. Так вот… Скорее всего, яд попал в организм жертвы через кожу. Первым делом я проверил, не пропитана ли им одежда — но нет, всё чисто. По счастью, гардероб у несчастного не так уж велик, — добавил он, — иначе я провозился бы до вечера.
— А постельное белье? — спросил Ян.
— Тоже чисто, — кивнул Немертвых. — Тем более, его достаточно часто меняют, а недомогал тапёр, по словам фельдшера, уже несколько дней.
— Тогда?..
— Оставалось только возможное соприкосновение с некой отравленной поверхностью, — продолжил доктор. — Причем кожа должна была быть открыта.
— И? — не выдержал Дэвид.
— Ну не носом же он с чем-то соприкасался! — фыркнула Каролина. — Это были руки, да, Теодор?
— Именно, — ответил тот. — Кончики пальцев, если быть точнее. Поверхность совсем небольшая, поэтому времени на то, чтобы яд смог проникнуть сквозь поры, потребовалось немало… и, главное, этот контакт должен был быть или постоянным или просто очень частым. Когда же в крови накопилось достаточное количество яда… — он развел руками. — Тапёр скончался. Яд действительно вызывает остановку сердца и еще некоторые побочные эффекты.
— И что же это может быть за поверхность, с которой тапёр постоянно контактировал? Причем кончиками пальцев? — удивленно спросил Дубовны.
— А я-то вас сегодня даже похвалил, — укоризненно произнес Бессмертных, глядя через плечо стажера.
Обернувшись, тот увидел… рояль. Тот самый рояль, из-за которого пострадал Сверло-Коптищев… а теперь вот погиб тапёр!
Должно быть, Каролине в голову пришли те же мысли, потому что она вполголоса произнесла:
— «Рояль-убийца»… По-моему, такое название будет пользоваться коммерческим успехом!
— А то! — подтвердил Ян.
— Я проверю, — сказал Немертвых, надел перчатки, спокойно подошел к роялю, поколдовал над клавишами и вернулся. Удивительно, но на его действия ровным счетом никто не обратил внимания.
— Итак?
