Я слышал те медлительные зовы…И — Ты…И вот зовут… Ждет, Кто-то, Бирюзовый,У роковой черты.И там — в окне — прорезались Вогезы.И там — в окне —Отчетливо грохочут митральезы…Пора — тебе и мне!И я стою, шепча слова молитвы…Судьба — веди!Ты — в грохоты неумолимой битвы,О Господи, сойди!Свод неба тот же — бледно-бирюзовый…И там набат!Идет — туда: в молитвы, в зори, в зовы,В грома, в рои гранат.
Июль 1916
Дорнах
Асе («Едва яснеют огоньки…»)
Едва яснеют огоньки.Мутнеют склоны, долы, дали.Висят далекие дымки,Как безглагольные печали.Из синей тьмы летит порыв…Полыни плещут при дороге.На тучах — глыбах грозовых —Летуче блещут огнероги.Невыразимое — нежней…Неотразимое — упорней…Невыразимы беги дней,Неотразимы смерти корни.В горючей радости ночейКлючи ее упорней бьются:В кипучей сладости очейМерцаньем маревым мятутся.Благословенны: — жизни ток,И стылость смерти непреложной,И — зеленеющий листок,И — ветхий корень придорожный.
Июнь 1916
Дорнах
Развалы
Есть в лете что-то роковое, злое…И — в вое злой зимы…Волнение, кипение мирское!Плененные умы!Все грани чувств, все грани правды стерты;В мирах, в годах, в часахОдни тела, тела, тела простерты,И — праздный прах.В грядущее проходим — строй за строем —Рабы: без чувств, без душ…Грядущее, как прошлое, покроемЛишь грудой туш.