— Он вам рассказывал об этом, или же вы сами обнаружили?
— Он мне сказал про это.
— Сколько же всего он получил писем?
— Не знаю.
— Он их сохранил?
— Нет, не думаю, он, по-моему их сразу же сжигал. Как-то однажды, уже совсем в отчаянии, я стала шарить у него в карманах и ничего не нашла.
— Почему вы не сказали об этом доктору Арнольду или сэру Ланселоту, или хотя бы Тентендену?
— Сидней просил меня хранить это в тайне, а я никогда его не ослушивалась. К тому же я видела, как он несчастен и готова была сделать, что угодно, только чтобы доставить ему удовольствие.
Приехали за Сиднеем Ричарсоном и с большими предосторожностями понесли его в карету. Врач посоветовал его жене отправиться вместе с ним.
В тот момент, когда врач собирался уехать, Вест подошел к нему.
— Можете ли вы мне уделить минуту, доктор?
— Да, но говорите скорей, мистер Вест. Пациент очень слаб.
— Я буду короток. Лекарство, которое вы дали мистеру Ричардсону — единственный виновник его состояния?
— Что вы вообразили? Разумеется, нет. Снотворное, которое я ему дал, совершенно безвредно. К несчастью, он, видимо, решил немного успокоить свои нервы и усилил дозу. Он опорожнил тюбик с лекарством, которое обычно принимал по одной штуке.
— Значит, он сознательно покушался на свою жизнь?
— Я не полицейский, инспектор. Все, что я знаю, это то, что существует очень мало шансов, что мы спасем его.
Глава 24
Следствие продолжается
Тентенден и Броун приехали, когда машина доктора Арнольда исчезла вместе с санитарной каретой.
— Какая история, — сказал суперинтендент, нахмурившись. — Никогда бы не подумал, что Сидней дойдет до этого. Надеюсь, его спасут.
— Врач не такой оптимист. А в Бракен Хилле что нового?
— Удалось освободить машину мисс Роз. К несчастью, скала продолжает обваливаться, и море грозит унести все с минуты на минуту.
— Скажите вашим людям, чтобы они соблюдали осторожность, у нас и так слишком много жертв!
Затем Роджер Вест ввел обоих детективов в курс относительно угроз, получаемых Ричардсоном.
— Его жена утверждает, что все началось после забастовки. Я начинаю думать, что эта проклятая забастовка отличный предлог. На нее можно свалить все.
— Тем не менее, именно с этого времени он и переменился.
— Миссис Ричардсон утверждает, что повсюду искала письма, которые он получал, но не нашла. Попробуем поискать мы.
Они обшарили весь дом от подвала до чердака. На это ушло более двух часов, но, несмотря на все усилия, они ничего не нашли.
Роджер Вест мог тем временем констатировать, что семья была далека от бедности. Роз имела почти две тысячи фунтов в год. Ричардсон более пятидесяти, и его жена тридцать тысяч фунтов.
Каждый из супругов сделал завещание, в котором треть завещалась дочери, а остальное своей половине. Все тут было нормально.
Рассматривая пачку чеков, Вест заметил, что самые большие траты были сделаны за три последних месяца. Общая сумма выплат выглядела довольно внушительно: три тысячи фунтов.
— Может, его шантажировали? — предположил суперинтендант Тентенден, когда узнал об этой находке.
— Возможно.
— Если это так, признайтесь все-таки, что шантажист показал себя очень скромным, — заметил Броун.
— Это могло означать оплату Раггу и его банде.
— Если допустить, что они замешаны в этом деле, я спрашиваю себя, как мог Сидней использовать их. Не забывайте, существует возможность, что это они спустили машину с обрыва.
— Да-а… Мы не намного продвинулись вперед в нашем деле.
Вест внезапно почувствовал огромную усталость. Тентенден заметил это и сказал:
— Я сделал необходимое распоряжение, чтобы дом находился под наблюдением. Мы ничего больше не найдем здесь сегодня, поверьте мне. Если хотите знать мое мнение, лучше будет вернуться ко мне и выпить чашку чая.
Вернувшись домой, Тентенден обрадовался сообщению о том, что Роз Ричардсон находится в хорошем состоянии. Ее же отец, напротив, не выходил из комы, и доктор Арнольд не надеялся его спасти.
Миссис Тентенден ожидала всех троих и приготовила к их приходу гору сэндвичей и чай. Она встретила их со своей обычной приветливостью и гостеприимством.
— Миссис Арнольд, жена нашего врача попросила меня пойти ей помочь. Бедная женщина находится в плохом состоянии.
— Не сомневаюсь в этом, — сказал суперинтендант. — Больше ничего?
— Ничего. Языки, конечно, работают вовсю в мастерской. Все кажутся такими уверенными и знающими, кроме меня, конечно, потому что у меня есть муж, который ничего не хочет мне сказать.
Суперинтендант стал весело смеяться:
— Вот так всегда. В сущности, ее тактика не плоха, так как я почти всегда кончаю тем, что спрашиваю ее, что она думает о ситуации. Итак, Мегги, каково твое мнение по этому поводу?
— Это не по-христиански насмехаться надо мной, но так как я не злопамятная, то я расскажу тебе, что «говорят». Думают, и я согласна с этим, в маленьком пальце Соли ненависти больше, чем в любом другом гражданине Корби. Он никогда не простил фабрике, что она забрала у него немного земли, и это могло в конце концов разрушить его нервную систему.
— Ты, которая живет здесь с момента рождения, считаешь себя, разумеется, очень хитрой, дорогая, когда говоришь так. Но представь себе, что наш друг Роджер Вест пришел к тому же заключению после того, как едва провел с нами четыре дня.
От разговора их оторвал телефонный звонок. Тентенден ответил:
— Да? Спасибо. Да? Очень хорошо.
Потом он повернулся к своим компаньонам и сказал:
— Это сообщение из госпиталя. Сидней Ричардсон умер.
— Бедная Мэри. Мне нужно вернуться к ней.
— Но сначала, миссис Тентенден… — начал Роджер Вест.
— Мои друзья называют меня Мегги.
— Согласен. Итак, Мегги, почему вы подозреваете Соли?
— Предположим, это женская интуиция. Но, сказав это, я добавлю, чтобы вы не очень обращали внимание на мою болтовню. Я нахожу, что Соли очень подходящий тип для виновного, но я не имею ни малейшего основания обвинить его в тех преступлениях. Должна признаться, что я недолюбливаю этого индивидуума. Я помню, в детстве он щедро раздавал удары кулаками, он даже покалечил несколько мальчиков.
— Ты всегда преувеличиваешь, Мегги, — сказал ее муж. — Разумеется, Сэм не был мирным ребенком. У него горячая кровь, и он быстро вспыхивает. А чтобы обвинить, нужно иметь доказательства, а не твои
