пряла, кто тогда был господином?” — вопрос этот не сходил с уст.
Кто знает, представлял ли сам Лютер масштабы последствий его выступления против Рима и папы? Вряд ли он предвидел, ударив в набат, какой крови это будет стоить. Вот уж поистине, “нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся…”
Германия заполыхала. Восставших возглавил бывший францисканский монах, доктор теологии, последователь Лютера, Томас Мюнцер. В толковании слова Божьего он оказался радикальнее учителя. Обращаясь к народу, он цитировал писание: “Говорил же Христос: я принес не мир, но меч”. Себя Мюнцер называл “мечом Гедеона”[183]. Он стал проповедником Евангелия, которое, по его мнению, предписывало равенство и братство людей на земле: “Всё да будет общим!” Этот девиз одушевлял тысячные толпы крестьян. Только в Швабии число восставших достигло трёхсот тысяч. “Бей, бей, бей! Куй железо, пока горячо! Раздувай огонь, не давай мечу простыть от крови, не щади никого… Бей, бей, бей!” — это призывы Мюнцера из его воззвания к народу.
Лютера, осуждающего мятежную ересь, восставшие не слышат. Никогда он не был так глубоко ранен. Напрасно он взывает к ним: “Бог запрещает восстание… Дьявол радуется ему…” Не слышат. Они внимают Томасу Мюнцеру: “Смотрите, самые подонки лихоимства, воровства и разбоя — вот кто есть наши великие мира и господа… Они распространяют заповедь Господню среди бедных и говорят: “Господь повелел: не укради!” Так они отягощают всех людей, бедного земледельца, ремесленника, и всё, что живёт, обдирают и обчищают, а если бедняк согрешит перед Всесвятейшим, то должен быть повешен. И тут доктор Лгун (так он аттестует Мартина Лютера — Г.И.) говорит: “Аминь”.
Крестьянская война всколыхнула население многих городов, в особенности тех, что были подчинены сюзеренам-епископам. Она охватила не всю Германию, а больше южно-германские земли: тюринго- саксонский и швабско-шварцвальдский районы, Франконию, Тироль. Крестьяне штурмовали и захватывали замки и монастыри, занимали города. Все это оборачивалось большой кровью.
Но отряд Мюнцера продержался недолго. Сам он был взят в плен, подвергнут пытке и обезглавлен. Он был в ту пору в возрасте Христа. Последователи его были казнены — повешены или обезглавлены — в зависимости от происхождения.
Лютер осудил насильственные действия крестьян, поддержал князей, призвал владык “бить, душить, колоть восставших тайно и открыто, как поступают с бешеными собаками”. Сто тысяч человек погибло в течение восьми месяцев.
В конце 1533 года дух Томаса Мюнцера, “бич гнева Божия”, ожил в Мюнстере, где подняли мятеж анабаптисты (второкрещенцы). Было объявлено, что Христос возвращается на землю, чтобы установить царство справедливости. Лидер восставших Иоанн Лейденский объявил себя Мессией и царем Нового Израиля. Мюнстер переименовали в Новый Иерусалим. Переименовали все улицы, дни недели. Население обязано было принять новое крещение, сопротивлявшихся убивали. Горожане стали называть друг друга “братья” и “сёстры”. Всё имущество и съестные припасы были обобщены, деньги отменены. Все книги, кроме Ветхого завета, были сожжены перед кафедральным собором. После краткого периода аскетизма установилась полигамия, многоженство. Город выдерживал осаду почти полтора года, живя по законам “военного коммунизма”.
Предостережениям Лютера внемлют лишь истинно верующие, остальные используют его вероучение для решения своих проблем. Крестьянская война — тому лучшее свидетельство. Лютер переживает крушение многих иллюзий. Среди них — его надежды на обращение евреев. Его всё больше раздражает их упорство и “слепота”. Натолкнувшись на глухое сопротивление, Лютер уже не надеется на диалог и видит в евреях противников.
Когда в 1537 году известный ходатай по делам евреев Йосельман из Росхайма, заручившись поддержкой и рекомендациями реформатора Капито из Страссбурга, обратится к Лютеру с просьбой воззвать к курфюрсту Саксонии Фридриху, умерить его гнев против евреев (речь шла об их изгнании из саксонской земли), тот в ответном письме откажет Йосельману, признавшись в том, что евреи не оправдали его надежд и разочаровали.
Узнав о многих случаях, когда крестившиеся было евреи возвращались в лоно своей веры, Лютер напрочь отказывает им в доверии. В “Застольных беседах”, которые велись в 1532 году, читаем: “Если я найду еврея, желающего креститься, я отведу его на мост через Эльбу, повешу ему на шею камень и столкну в воду. Эти канальи смеются над нами и над нашей религией”».
Из приведённого отрывка видно, что Лютер — фигура противоречивая и логику его поведения трудно объяснить. В начале своей деятельности Лютер действует заодно с иудеями, затем его отношение к иудейству резко изменяется. Он что прозрел? Лютер заявляет в работе «Von den Juden und ihren Lugen»[184] («Об иудеях и их лжи»):
«Они настоящие лжецы и ищейки, которые своими ложными толкованиями от начала и до сегодняшнего дня не только постоянно искажают и фальсифицируют всё Писание. … Во Второзаконии 13:12 Моисей пишет, что, если в каком-либо городе есть идолослужение, то его следует уничтожить дотла, и ничего из него не должно остаться. Если бы Моисей был жив сегодня, он был бы первым, кто поджёг бы синагоги и дома иудеев. Ибо во Второзаконии 4:2 и 12:32 он очень ясно заповедал, что ничто не должно быть прибавлено или отнято из его закона. И Самуил говорит в 1 Царств 15:23, что непослушание Богу есть идолопоклонство. Сейчас учение иудеев — это не что иное, как дополнения раввинов и идолопоклонство, заключающееся в непослушании, так что Моисей стал совершенно неизвестен среди них (как мы говорили прежде), также как и Библия стала неизвестной при папской власти в наши дни».
Здесь он прямо обвиняет раввинов в дополнениях и ложных толкованиях Ветхого завета, хотя сам ранее перевёл на немецкий язык Ветхий завет с еврейского языка. Лютер идёт ещё дальше и предлагает перечень мер, которые необходимо принять против иудеев:
«…в-шестых, я советую запретить им ростовщичество, и забрать у них все наличные деньги, а также серебро и золото…
Итак, они не работают, не отдают нам ничего, мы в свою очередь не дарим и не даём им ничего; однако у них — наши деньги и имущество, они — наши господа в нашей собственной стране и на своей чужбине. Если вор украдёт десять гульденов, то его надлежит повесить, если он ограбит кого-нибудь на улице, ему отрубят голову. А иудей, который посредством ростовщичества наворовал и награбил десять тонн золота, нам дороже Самого Бога!»
В другой своей книге «Von den letzten Worten Davids»(«О последних словах Давида») он говорит:
«Бог даст, что наши теологи отважно изучат еврейский язык и вновь освободят Библию от шустрых жуликов — [раввинов] и сделают всё это лучше, чем сделал я. Иными словами, они не должны оставаться в плену у раввинов с их вымученной грамматикой и ложным толкованием [текста], чтобы мы могли отчётливо и ясно увидеть в Библии и познать нашего дорогого Господа и Спасителя».
Если Лютер переводил с масоретского текста, где уже была изложена ростовщическая доктрина, то чего же потом стал плакаться и обвинять иудеев в ростовщичестве? Или в его переводе не было этой доктрины, а она там появилась позже, когда Библиявышла из печати? Дело это тёмное.
Но нужно отметить ещё и следующее: Лютер перевёл Ветхий завет с древнееврейского языка, на котором она была издана в Венеции Гершомом Сончино[185] в 1494 году, и это было первое издание Танаха. Вот что пишет о первом издании Танаха автор книги «Библейская критика»[186]:
«Следует задаться вопросом, откуда взялось, например, первое печатное издание Танаха? Тут мы увидим, что подавляющее большинство изданий Танаха на иврите, кроме некоторых изданий последнего времени, делались по очень известному второму Венецианскому изданию бен Хаима, издательство Бомберга, 1513 года. Если мы спросим, откуда взял текст венецианский издатель, то мы обнаружим, что он не имел перед собой какую-то одну конкретную рукопись. (…) Он имел перед собой некое собрание рукописей, которые он проанализировал. Надо сказать, что он имел достаточные основания и образование для проведения такого анализа. Он широко пользовался всем доступным ему материалом, использовал Масор и т. д. Все последующие издания Танаха (…) восходят так или иначе к этому венецианскому изданию Бомберга».
Из этого следует, что после появления книгопечатания раввины спешили «застолбить» свою священную книгу и окончательно скомплектовали Танах к 1513 году, и это издание использовал Лютер.
