У «Санта-Марии» и «Пинты» при выходе из Палоса были прямые паруса, у «Ниньи» — косые, но на Канарских островах Колумб и Мартин Алонсо Пинсон заменили косые паруса прямыми.
Как выглядели корабли первой экспедиции Колумба? Ответить на этот вопрос нелегко. Дело в том, что до нас не дошли ни чертежи, ни более или менее точные зарисовки кораблей первой экспедиции Колумба. И, оценивая все ныне существующие модели «Санта-Марии», «Ниньи» и «Пинты» (а в одной только Испании с 1892 по 1971 год предпринималось не менее семи попыток реконструкции этих кораблей), можно сказать лишь одно: все они воспроизводят подлинную конструкцию и оснастку этих судов с такой же точностью, с какой беглый карандашный эскиз, сделанный по памяти, передает черты давно утраченного оригинала.
В своих кропотливых и нелегких изысканиях историки кораблестроения учитывают решительно все сведения, касающиеся «Санта-Марии», «Ниньи» и «Пинты», в документах первого плавания Колумба. Беда, однако, в том, что основной источник, относящийся к этому плаванию, — дневники Колумба, дошел до нас лишь в пересказе Лас Касаса. Лас Касас же не был моряком, его не слишком интересовали конструктивные особенности кораблей флотилии Адмирала Моря-Океана, и он, по всей вероятности, оставил «за бортом» почти все ссылки Колумба на эти детали.
В одном месте сохранилось, однако, указание, которое позволяет представить себе, под какими парусами шла «Санта-Мария». Это запись от 24 октября 1492 года: «Я поставил все паруса корабля — грот с двумя лиселями, фок, блинд и бизань».
Наибольшие мучения создателям современных моделей доставляет «Санта-Мария». Конструкторы подразделяются на две группы — «каравеллистов», считающих, что этот корабль был каравеллой, и «наоистов», убежденных, что он относился к классу нао. Нао отличались от каравелл более широким, емким и массивным корпусом и несли высокие надстройки на носу и корме. Кормовая надстройка была у судов этого класса двухъярусной, у каравелл же она второго яруса не имела.
В 1969 году в Барселоне вышла книга испанского конструктора X. М. Мартинеса Идальго (85). Он собрал и сопоставил все прямые и косвенные данные о «Санта-Марии» и пришел к твердому убеждению, что этот корабль принадлежал к классу нао.
Наиболее обстоятельные работы, посвященные кораблям Колумба, принадлежат итальянцу Альбертису (1892) и испанцам Фернандесу Дуро и Монлеону (1892–1893), Гильену-и-Тато (1927), X. М. Мартинесу Идальго (1969) и Карлосу Этайо (1971). В кратких чертах описал корабли первой экспедиции Колумба С. Э. Морисон (93, I) и автор этих строк (24, 228–235).
На «Санта-Марии», как уже отмечалось, на юте была двухъярусная надстройка. Ее нижний ярус — тольда — использовался как кладовая: там хранилось различное корабельное имущество (канаты, блоки, якоря и т. д.). Верхний ярус — тольдилья — был адмиральской рубкой.
Часть палубы между ютом и фок-мачтой (камбес) не имела никаких надстроек. Здесь помещались баркасы, кухня и площадка, отведенная для компаса, который хранился в особом деревянном ящике — битакоре. На камбесе устроен был колодец для деревянной трюмной помпы, тут же пристроен был брашпиль для якорного каната.
На баке, между фок-мачтой и носом, располагалась надстройка — кубрик. В передней части ее, на самом носу, была наблюдательная площадка. Еще одна такая площадка (габия — буквально «клетка») была на грот-мачте.
Трудно себе представить, в какой невероятной тесноте жили и плавали моряки этих кораблей. На ничтожной площади надо было разместить не менее тридцати человек, да и, кроме того, обеспечить этот экипаж всем необходимым на долгие месяцы плавания в открытом море. Каждый дюйм свободного пространства ценился на вес золота, о каких бы то ни было удобствах нечего было и думать. Спали вповалку, в невероятной тесноте, на ящиках, бочках, на досках, в трюме и на палубных надстройках, подстилая под себя собственное платье, зачастую мокрое — сушить одежду было негде. Матросы, отстоявшие многочасовую вахту, занимали места, только что оставленные товарищами. Подвесные койки, прототипом которых был индейский гамак, появились лишь в XVI веке. Постели были привилегией избранных, и во всей флотилии на них спали лишь 10–12 человек»
Пищу готовили на примитивном очаге, кормились же больше всухомятку — сухарями и солониной, а пресную воду берегли как зеницу ока: запасы ее были невелики, да и к тому же в тропиках она очень быстро портилась.
В такой тесноте трудно было наводить чистоту и порядок. Любой нынешний боцман пришел бы в ярость от грязи в корабельных помещениях, а способы хранения всяческого флотского припаса привели бы его в отчаяние.
Однако со стороны корабли выглядели весьма эффектно. Их борта выше ватерлинии были алые, как кровь, на парусах красовались геральдические фигуры и кресты, в торжественных случаях поднимался королевский штандарт — полотнище с гербом Кастилии и Леона — двумя башнями и двумя львами, башни и львы располагались в шахматном порядке. У экспедиции был свой флаг — белый прямоугольник с зеленым крестом, концы креста венчали арагонские короны. При входе в чужеземные порты и при высадке на новооткрытую землю вывешивался вымпел с литерами F и Y — инициалами Фердинанда и Изабеллы.
На кораблях было несколько бомбард — небольших пушек, стреляющих каменными ядрами, и фальконетов — длинноствольных пищалей. На случай ближнего боя были взяты аркебузы и арбалеты. Порох запасли в изрядном количестве, равно как и свинцовые пули.
В ночное время капитаны кораблей переговаривались световыми сигналами. Чугунные светильники нынешних таллинских мастеров по форме подобны сигнальным фонарям Колумбовых каравелл…
«Нинью» и «Пинту» передали в распоряжение экспедиции власти города Палоса, искупив этим свои былые провинности. «Санта-Марию» Колумб законтрактовал у ее бывшего владельца.
И в ту пору, и позже, в XVI–XVII веках, корабли обычно носили два названия — будничное, «домашнее», и торжественное, официальное; последнее давалось в честь святых католического Пантеона. «Нинья» официально называлась «Санта-Кларой». Она была построена на верфях ныне занесенной илом гавани Ривера-де-Могер в устье Рио-Тинто и прежде принадлежала Хуану Ниньо, жителю города Могера. По бывшему владельцу она и получила свою кличку, милую и нежную (nina — по-испански — детка). До самого последнего времени колумбоведы полагали, что «Нинья», возвратившись из первого плавания к берегам Нового Света, принимала затем участие во второй и третьей экспедициях Колумба. Однако в 1970 году испанский историк-моряк К. Этайо не без основания опроверг эту версию и высказал мнение, что в последующих плаваниях участвовал корабль — тезка знаменитой «Ниньи» (64).
В истории первой экспедиции «Нинья» сыграла выдающуюся роль: именно ей суждено было стать флагманом Адмирала после гибели «Санта-Марии».
«Пинта» была уроженкой Палоса. Как называлась она официально, неизвестно, обыденному своему имени она обязана одному из бывших владельцев, некоему Пинто. Ее хозяин, палосский житель Кристобаль Кинтеро, отправился в плавание и немало досадил в пути Колумбу. Подобно «Нинье», «Пинта» обладала отличными мореходными качествами и благополучно вернулась из плавания, выдержав бешеные февральские штормы в Восточной Атлантике. Какова была ее дальнейшая судьба, неведомо.
«Санта-Мария» в отличие от «Ниньи» и «Пинты» родилась на свет не на юге, а на севере. Почему-то ее кличка «Гальега» («Галисийка») не привилась, и в отличие от «Ниньи» и «Пинты» ее называли «крестным», официальным, именем. Колумб арендовал ее у уроженца селения Сантоньи близ Сантандера Хуана де ла Косы. Неясно, был ли он тем знаменитым кормчим и картографом, который участвовал во второй экспедиции Адмирала и около 1500 года составил карту новооткрытых земель, или его однофамильцем[48].
Колумб «Санта-Марию» не любил, он считал ее чересчур тяжелым судном, не слишком пригодным для дальних плаваний.
Для этого у него были известные основания: «Санта-Мария» уступала в скорости своим сестрам, что порой ставило Адмирала в неудобное положение.
«Санта-Мария» погибла в ночь с 24 на 25 декабря 1492 года у берегов Эспаньолы нелепейшим образом, и об обстоятельствах этой катастрофы будет сказано позже. В 1969–1970 годах группа американских ученых из Флоридского университета набрела на следы какого-то старинного корабля на побережье Гаити у мыса Аитьен, близ места гибели «Санта-Марии». Установить, действительно ли здесь покоятся обломки «Санта- Марии», невероятно трудно: в свое время Колумб велел снять с потерпевшего крушение судна всю обшивку, а киль и шпангоуты за 480 лет, вероятно, были растерзаны сильными прибрежными течениями.
