Тон капитана становится более доверительным.
— Вот что, гардемарин. Этот Тишко уже давно часть позорит, залет за залетом у него. И мне, как его командиру — достается. Получатся, от него все страдают — я, сослуживцы, теперь и ты можешь пострадать. Тебе это — зачем? Скажи правду, и решим между собой, получишь ты десять нарядов вне очереди и плавай дальше. Малек…
Гардемарин молчит.
— Чего молчишь?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, господин капитан второго ранга. Мы ничего не взламывали и вообще…
— Что — вообще? Что — вообще, гардемарин? А какого же хрена тебя в заливе выловили, вместе с твоим инструктором по легководолазной?
— Мы поспорили — упрямо отвечает гардемарин.
— Чего?!
— Господин капитан второго ранга, разрешите доложить!
— Докладывай… Если есть что докладывать.
— Господин капитан второго ранга, мы с господином мичманом прогуливались по пляжу, но мы ничего не взламывали. Господин мичман посмел нелестно отозваться о школе, сказав, что мы на воде держимся как дерьмо в проруби. Я сказал, что это наглая ложь, и предложил доплыть до Русского, чтобы доказать свои слова. Поэтому мы и поплыли, господин капитан второго ранга!
Капитан второго ранга пробурчал что-то насчет осьминога и клюзов. Потом шваркнул на стол пакет, вытряхнул из него парадный китель.
— А как ты объяснишь вот это? Это в домике нашли. Не твое?
— Никак нет, господин капитан второго ранга! Я гардемарин, мне не полагается парадная форма одежды, господин капитан второго ранга!
Капитан второго ранга побагровел, как украинский бурак.
— Конвой! Конвой, мать вашу!
Хлопнув дверью, в кабинет влетел сначала адъютант, за ним — двое из караульного взвода.
— Вот этого… — капитан хватал воздух ртом как выловленная и брошенная на берег рыба — вот этого поганца на цугундер! На цугундер! На хлеб и воду! Мерзавец, ах какой мерзавец!
— Есть! А ну, пошли! Руки за спину — вперед!
Когда за гардемарином Островским и караульными закрылась дверь — открылась другая дверь, замаскированная под дверцу шкафа — и из нее шагнули два человека. Мичман Тишко, известный залетчик, и второй, среднего роста, почти лысый, крепкий как обкатанный волной голыш.
Борисюк в это время наливал воды из графина, горлышко графина позвякивало об стакан.
— Выдохни, Хохол… — насмешливо проговорил второй, старше по званию и почти лысый — смотри, так и лопнешь.
Капитан Борисюк на хохла не обиделся — такое было прозвище у него еще с учебки. У того, лысого — прозвище было Скат.
— Вот поганец… — пожаловался он, приходя в себя — врет и не краснеет. Какую шпану вы к себе тащите?
— Врет и не краснеет? — переспросил Скат — это хорошо. Очень хорошо. А ты, мичман, что скажешь?
— Салага шпанистый, но дельный — задумчиво сказал Тишко — толк будет. У него как пружина внутри. Чем больше гнешь — тем сильнее потом тебе же по лбу. Гордый.
— А вот это плохо. Гордые подыхают. Твое мнение, мичман — не протабанит?
— Никак нет, господин капитан. Не протабанит.
— То дело. Тебе с ним потом возиться. Пошли. Ах, да…
На стол капитану Борисюку ложится сигара — H.Upmann в отдельной алюминиевой упаковке с вставкой из кедра внутри.
— Рахмат, Хохол. С меня причитается…
Капитан второго ранга Борисюк посмотрел вслед уходящим офицерам амфибийных сил флота. Его в свое время — не взяли.
— Намучаетесь вы со своими… ортодоксами.
Так проходили испытания будущие бойцы амфибийных сил флота — морская пехота и боевые пловцы. Закон у них был един — один за всех и все за одного…
А отсидеть Островскому положенное все-таки пришлось: натворил — отвечай!
11 мая 2012 года
Вашингтон, округ Колумбия
Anacostia Naval Station
National Counterterrorism Center
Наследие…
Но не предков. Наследие прошлой, совершенно безумной администрации, ловкой как слон в посудной лавке, непреклонной в своей тупости как манчжурский богдыхан, вознамерившейся переделать если и не весь мир, то его значительную часть. Наследие проигранной войны… право же, иногда казалось, что нужно просто бросить все и уйти… и катись все в пропасть, можно построить стену, высотой в пять, десять, пятнадцать метров… можно перекрыть Мексиканский залив… вот только где найти стену, которая защитила бы от самих себя.
Национальный антитеррористический центр был одним из новых агентств, созданных в дополнение к старым после жутких событий 10/9, когда гражданские самолеты врезались в здание Всемирного торгового центра, в Пентагон, а один из самолетов упал на лужайке. Уже сейчас открыто говорили, что для того самолета, что врезался в Пентагон, это была запасная цель, основная — Белый Дом, мимо которого пилот — террорист промахнулся, а у того, что врезался в фермерское поле — целью был Капитолий. Очень остроумно — если учесть, что президент САСШ в это время был во Флориде, читал лекцию детям в школе, и это ни от кого не скрывалось — достаточно было зайти на сайт пресс-службы Белого Дома и получить там информацию об очередных поездках Президента. Но речь не об этом.
Как только были созданы новые службы — для Министерства безопасности Родины возвели объект размером с пять гипермаркетов, поставленных друг на друга — по закону бюрократии для всех, кого туда наверстали, незамедлительно нашлось дело. Президент САСШ совершил такое, чего от него не мог ожидать ни один разумный человек: вместо того, чтобы приложить все меры к замирению Мексики и стран Центральной Америки, он ни с того ни с сего обвинил бразильскую хунту в нарушении прав человека и попытках создания ядерного оружия, послал в Бразилию несколько дивизий наводить порядок. Порядок навели достаточно быстро — на троне из штыков долго не усидишь, народ, пораженный идеями троцкизма, диктатуру ненавидел, военные и жандармы частично разбежались, частично перешли на сторону новой, проамериканской, 'демократической' власти, частично ударились в террор. Но уже через несколько месяцев творящийся в стране бардак перерос в жестокое, организованное, координируемое и финансируемое извне террористическое сопротивление, имеющее целью изгнание американцев с южноамериканского континента (ни больше, ни меньше) и провозглашение народного бразильского государства, основанного на идеологии троцкизма, то есть агрессивного большевизма. Сопротивление это усиливалось год от года, в прошлом году Священная Римская Империя по просьбе Аргентины перебросила на южноамериканский континент две дивизии парашютистов с целью поддержки аргентинской государственности и оказания содействия в борьбе с красным проникновением. Североамериканцы на сегодняшний день потеряли в Бразилии только погибшими двенадцать тысяч человек, ранеными — больше пятидесяти тысяч. Ситуация в Мексике с введением туда дополнительного контингента не только не стабилизировалась — но года с шестого, как
