— Да-а, в кабинете Звонарева заседают.
— Кто еще в штабе?
— Дневальный и я, больше никого, все в расположении, кому это положено.
На первом этаже остались пятеро бойцов, а остальные помчались наверх. На втором этаже было только четыре комнаты, таблички на дверях гласили: канцелярия, строевой отдел, начштаба, командир в/ч 97156.
— Нам сюда, — сказал Федор, вытащил свой «Глок-18», дернул дверную ручку командирского кабинета и, держа ствол перед собой, вошел внутрь, следом Кастет и Стержень.
Сторонники конституционного строя и демократии были здесь, два похожих друг на друга подполковника, оба какие-то, холеные, что-ли, благополучные. Видимо, Мандюкин и Саровский вели светскую беседу, так как сидели за небольшим фуршетным столиком и принимали внутрь неплохой коньячок, а тут такое, вламываются непонятные люди в камуфляже, с оружием в руках, и все это дело обламывают.
— Что, не ждали? — поинтересовался у офицеров Федор.
— А вы кто? — так и не донеся до рта кусочек лимона, в изумлении, спросил один из подполковников.
— Дед в кожаном пальто. Где Звонарев?
— Да как вы смеете? — заорал густым басом второй офицер. — Да вас сейчас, да вы понимаете, что незаконное проникновение на территорию воинской части карается…
Договорить он не успел, Кастет смазал его легким тычком приклада в челюсть и он рухнул как подкошеный на пол. Второй, проследив за падением своего собрата, ответил:
— Звонарева в строевом отделе заперли.
— Ключи, — Меченый протянул вперед руку, и подполковник, порывшись в кармане, достал связку ключей и отдал ему.
Через несколько минут полковник Звонарев, низкорослый крепыш в порваном кителе и ссадиной на лице, был освобожден, а на его место определены Саровский и Мандюкин. Теперь, когда справедливость восторжествовала, предстояло дождаться тех, кто должен был забрать командира части в Москву. Рассудили просто, наверняка, приедут «пирамидовцы», скорее всего, спецназ, две машины, возможно, что и три. Расклад прост, впустить «Хамви», обычное средство передвижения президентских гвардейцев, на территорию, а здесь охранников уже и повязать, или, если этот вариант будет невозможен, уничтожить их. Другие сценарии не рассматривались совсем.
На подготовку времени час, к двенадцати часам дня, гости обещали быть. Приготовились к встрече хорошо, в арсенале учебного дивизиона оказалось достаточно оружия, дабы дополнительно усилить огневую мощь бойцов группы. На КПП сменили уже в доску пьяного капитана, а молодого бойца отправили в казарму, откуда весь личный состав в срочном порядке совершил марш-бросок на близлежащее стрельбище. Оставалось только ждать и настраивать себя морально. Пятнадцать бойцов Федора, Звонарев и пятеро сержантов-контрактников, которые к ним присоеденились, получалось нормально, семнадцать автоматов и четыре ПКМа, да на всякий случай два РПГ-7. Если охранники предпочтут сдаче в плен сопротивление, то им не сдобровать, в любом случае. Однако, такое могло произойти чисто гипотетически и, как показывала практика, за любимого президента Мешкова и его миллиарды, погибать никто не хотел, все же это не Сталин, с именем которого предки шли в бой.
В 12.07 перед въездом в учебную часть остановились три «Хамви», передняя машина требовательно посигналила, ворота открылись, и президентские гвардейцы проехали внутрь. Они остановились на небольшой площадке перед штабом и, тут же, в стекла атомашин уперлись пулеметы и автоматы. Сопротивляться, как и ожидалось, никто не стал. Командир президентских гвардейцев дает команду своим сдаться и заверяет Звонарева, что никто из его людей сопротивления не окажет.
Двенадцать спецназовцев «Пирамиды» сложили оружие и, когда, казалось бы, опасность миновала, а один из сержантов, собирающий оружие, расслабился, ему воткнули в горло боевой нож, а сделал это командир вражеской группы. Большинство «пирамидовцев» такого от него не ожидали и застыли в замешательстве, не зная как реагировать, но трое своего начальника поддержали и попытались атаковать бойцов Федора. Это они зря, поскольку ребята у него все были спортивные и резкие, навыки имелись, а прошедшие месяцы, сделали их еще более сильными и злыми бойцами. Завязалась скоротечная рукопашная схватка, в руках спецназовцев замелькали ножи, но все же, противостоять вооруженным воинам они не могли. Раздалось несколько коротких злых автоматных очередей и на асфальт упали три вражеских тела. На площадке не было только командира «пирамидовцев» и Толстого.
В это время Меченый гнал своего противника по территории воинской части, как волк гонит зайца. Спецназовец делает рывок вперед, а Федор уже на его пути, он бежит, но «акинак» быстрее. Наконец, враг понимает, что ему не уйти и, остановившись, он машет перед собой ножом и кричит:
— Ну же, выходи! Давай по честному, нож на нож! Эй, наступай! Покажи, чего ты стоишь!
Федор не торопится, медленно приближается, на ходу вынимает «Глок» и одну за другой, кладет две пули противнику в голову. Постоял над его телом, сплюнул на него и произнес:
— Ты слово свое нарушил, а значит не достоин, чтоб об такую мразь как ты, «акинак» свой честный клинок марал. Видно, много за тобой мерзости, что ты на практически безнадежный побег решился.
Дело сделано, «пирамидовцев» и арестованных подполковников отправляют в город, они будут сидеть в городском УВД, пока тот, кто имеет право решать, не определит их судьбу. Полковник Золотарев остается у себя, озабоченый вопросом, как написать матери погибшего сержанта, что он не уберег ее сына. А Меченому и его бойцам, предстояло другое дело, поиск непонятных бандитов «экспроприаторов» и проверка дома отдыха для элитной клиентуры. Один день, один сюжет в одном районе, пять трупов, а сколько подобных конфликтных случаев было по стране, пусть уже историки после победы считают.
Глава 20
Ранним утром в сторону эльфийских Врат отправился очередной грузовой стотысячник-контейнеровоз, если не просвечивать никакими приборами, то самый обычный, а если присмотреться и просветить сканерами, то начиненный взрывчаткой и металлическим мусором. Боезаряд был сделан так, что при подрыве он раскидывал начинку по кругу и зачищал место нашего предпологаемого прорыва в радиусе двух километров. Контейнеровоз прошел телепорт от наших Врат к эльфийским и, практически сразу, последовал взрыв, по нашим расчетам мощностью около килотонны. Сквозь телепорт летит мусор, куски металла, дым, гарь, проходит с полминуты, еще немного подождать и мы должны начать движение.
В нашей группе прорыва 58 «Саблезубов-2», самое лучшее, что на данный момент смогли создать ребята Вальтера Шлота. В танке усилена броня, сделаны металлические вставки между бронепластом и нанесено светоотражающее покрытие, добавлены еще два лазерных ствола на стрелковую турель и увеличен боекомплект гиперскоростных ракет. Кроме того, дополнительно, расширен десантный отсек, вмещающий шесть горрилоидов в доспехах или десять Меченых, а сама масса танка стала равняться сорока восьми тоннам. При этом, «Саблезуб» второй модели, по прежнему мог развивать большую скорость. Кроме танков, которые поведут воины из бригады Рюмина, лучшие экипажи во всем отряде, в группу прорыва входит весь 444-й особый батальон, разумные горрилоиды и, естественно, взвод самых сильных Меченых в доспехах пасынка бога.
Еще несколько секунд и я должен буду отдать команду, а за эти мгновения в мозгу проносятся мысли- воспоминания о том, как я прощался с женой. Она как чувствовала, что я ей лгу, и отправляюсь на Кабарангу не с инспекцией, а именно для того, чтобы возглавить диверсионный отряд. Екатерина все время заглядывала мне в глаза, а я, глядя на нее, думал, увижу ли ее снова и своего сына, который должен родиться всего через два месяца. Вспомнилось, как писал тайное завещание, по которому, в случае моей гибели, главой отряда и опекуном моего ребенка должен был стать Назаров. Почему не Прохоров или князь Иосиф? Не знаю, Назаров мне стал ближе, в отрядных делах больше всех занят, да и как воспитатель он должен был быть гораздо лучше, чем глава УВР или Великий Князь Романский. Что плохо, интуиция молчала
