— Как тут дела? Рассказывай.
— Особо-то и рассказывать нечего, — Прохоров кивнул головой вбок, в сторону автомагистралей и перегрузочного поля рядом с Вратами. — Притопали все эти: «нашисты», «антифа», «юные едросы» и «верные мешковцы». Стали требовать чего-то. Мои парни засекли, что в леске неподалеку, движения нехорошие намечаются и пару раз оптика блеснула. Понятно же, что готовилась провокация чистой воды. Эти самые снайпера, положили бы нескольких наших, а затем в кусты. Конечно, наши ударили бы в ответ, а на нас потом бы хай подняли, что мы убийцы мирных демонстрантов. Нами планировалось, что наши антиснайперские расчеты с «Тараканами» отстреляются первыми, но тут «Шипы» прибыли и, практически сразу, толпу «Колдуном» обработали. Результат, ты сам видишь.
— Вижу, — подтвердил я. — Что медики говорят, долго эти обдолбыши здесь валяться будут?
Генерал пожал плечами и ответил:
— Они не знают. Звонили грайянцам, а те говорят, что мы дозу в три раза превысили, так как использовали свои ВАПы, а не стандартные распылители их производства. Большая часть оклемается через пять-шесть часов, но будут и такие, кто навсегда в таком состоянии останется.
— Антидоты есть?
— Варламов доложил, что пять тысяч доз только, а здесь, народу, — генерал вновь кивнул на поле, — тысяч тридцать точно, то есть все, кто сбежать не успел.
— А у грайянцев?
— Они говорят, что нет, «Колдун-2» ими давно не используется, морально устарел.
— Блин, чего-то переборщили, — я с досады пнул по скату БТРа. — И чего теперь делать с этими полудурками? Куда их девать?
Прохоров усмехнулся:
— Без понятия…
— Варламов! — мой крик разнесся над привратной площадкой перехода.
— Да, командор, — подскочил наш главкаратель, крепкий здоровый мужик с добродушным округлым лицом, по виду, настоящий сибиряк, хм, из Питера, правда.
— Раздай медикам антидот, пусть самым тяжелым вкалывают, все одно дебилов меньше будет.
— Есть, — козырнул полконик и умчался исполнять приказание.
— Стволов много у «мирных демонстрантов» изъяли? — вновь спросил я генерала.
— Да, почти у каждого боевой был, у кого «узи» или «кипарис», а у большинства пистолеты. Но тем не менее, профессиональных солдат среди них не было, в основном всякие припадошные из оголтелых демократов.
— Интересное что-то было?
— Угу, — генерал кивнул и вытащил из кармана необычный мобильник. Чем необычный? Так на нем цифровых кнопок не было, а экран, явно не сенсорный. По виду, самая обычная дешевая мобилка, с двумя только кнопочками: «прием» и «отбой». — Не поверишь, прямая связь с президентом России Мешковым. Спецразработка, связь через спутник, шифратор, блокиратор и прочая фигня.
— Не взорвется? — я взял забавный телефончик в руку.
— Нет, обезвредили уже. Модель знакомая и далеко не самая новая.
— У кого изъяли?
— Да, был тут один предводитель, сейчас у Лютерса, показания дает, некто Краничек — гражданин Польши.
Я хотел вернуть телефончик Прохорову, но тут он сработал, крохотный экранчик озарился ровным желтым светом и раздался звуковой сигнал:
— Дилинь-дилинь!
«Неужто сам?» — подумал я и палец сам собой нажал на прием.
— Да? — задал я вопрос. — Слушаю вас?
— Что у вас там происходит? Мне тут из ФСБ доложили, что полный провал. Краничек, я тебе и твоим идиотам за что плачу? Где обещаный результат? — голос был гневный и уверенный в себе, эдакий хозяйский басок. Первая ассоциация — барин.
— У нас? — я оглядел бетонное поле, на котором валялись демонстранты. — У нас все в порядке, кайфуем. Чего нервничаешь? Ты это, приезжай к нам, братан, и тебе дозу найдем, глядишь, и полегчает.
— Краничек? — голос гонору сбавил, и спросил: — Кто это?
— Командор отряда «Акинак», Тимофей фон Кудрявцев, — представился я, — а вы, я так понимаю, президент Российской Федерации Вениамин Мешков?
— А Краничек где?
— Показания дает на вас. Все под запись. Милошевича и Саддама Хуссейна помните?
— При чем здесь это?
— Как причем, Вениамин Самуилович? Ваши демонстранты мне Гаагским трибуналом угрожали, а я вас отволоку в Ра-Арский трибунал. Вы не на отряд «Акинак» наезжаете и командора Кудрявцева, а на мощнейший в человеческой истории Оборонительный Союз сразу нескольких высокоразвитых планет. Вы обратили внимание, что американцы не позволяют себе того, что творите вы?
— Ну, — президент как-то замялся. — не знаю…
— А надо бы знать, господин президент. Может быть проще было договориться? Поверьте, мы можем быть весьма щедрыми.
— Да, какая там щедрость!? — сорвался в крик Мешков. — Нужен «тинирин», а у вас его нет!
— Есть, — успокоил я президента. — Договор с эльфами подписан и, уже сегодня вечером, торговля «тинирином» в пределах Ра-Арского Оборонительного Союза будет возобновлена полностью, поставки и цена при этом, останутся величинами неизменными.
— Чего вы хотите, командор?
«Вишь ты, уже командор,» — подумал я и ответил:
— От вас, мне ничего не требуется, Вениамин Самуилович — у меня все есть. Вопрос стоит несколько иначе. Что нужно вам и что вы готовы мне за это предложить?
— Нужен «тинирин» по прежней цене и открытие Врат.
— Врата откроются завтра, и Уральские, и те, что находятся на территории США, оплата за транспортировку будет производиться в унзо. Мои дипломаты предоставили эту информацию в вашу администрацию еще семь часов назад, точно так же, как и всем остальным, заинтересованым в данном вопросе, государствам. Про «тинирин» я уже сказал. Что-то еще?
— Ничего, — как-то растерянно ответил Мешков.
— Хорошо, теперь мой вопрос. Что получит отряд «Акинак» за предоставленные услуги? Помнится, те же самые эльфы, имели право беспошлинной торговли на всей территории Российской Федерации и право на вербовку солдат.
— Вам нужны такие же права? — заинтересовался президент.
— Да, конечно.
— Однако, вы не эльфы?
— Очень точное, правильное, верное, а самое главное, своевременное замечание.
— Мне необходимо подумать и посоветоваться с Госдумой, — решил потянуть с ответом бывший олигарх.
— Конечно-конечно, Вениамин Самуилович, думайте, советуйтесь, а пока вы будете этим заняты, Уральские Врата будут перекрыты. Те же самые американцы уже определились и дали свое предварительное согласие и только вы, все в игрушки играете. Несерьезно, прислали бобиков с транспарантами, зачем, до сих пор не понимаю.
— И все же, мне нужно подумать.
— Хорошо, буду ждать вашего звонка, — я отключил телефон.
Прохоров, который ловил каждое слово, спросил:
— Это чего, война отменяется?
— Старый, — я посмотрел на генерала. — Тебе войны не хватает?
— Мне-то чего? — Прохоров ухмыльнулся. — Вояки наши, так и рвутся вперед, с этими гамадрилами
