курсов подготовки и отбора командных кадров для подводного флота «Перишер», особого вреда не причинили. Погибло три человека и было ранено двадцать. Однако резонанс от такого события, был не меньше чем от акции в Йовилтоне, так как ВМБ Девонворт — единственная британская база, способная оказывать все виды поддержки кораблям с ядерной энергетический установкой. Но, и это было не все, и через совсем небольшой промежуток времени, последовал новый удар. Группа вооруженных головорезов в черных масках, выкрикивая с жутким ближневосточным акцентом слова: «Это вам за Ирак, проклятые лайми!», ворвалась в казарму элитного показательного вертолетного отряда «Черные Кошки», и просто перестреляла всех, кто там находился. Сколько там было убитых, СМИ не сообщали, но парни Лютерса докладывали, как минимум о полусотне погибших.
Англичанам стало не до генерал-майора Некрасова, который в это время, засел на одной из ферм неподалеку от побережья, где и ожидал сигнала о том, что помощь подоспела. Сигналом были сбитые истребители с базы Йовилтон, и Палыч, вновь вступил в дело. Взяв у фермеров машину, вдоль реки Айр, он к вечеру домчался до побережья. Подал условленный заранее радиосигнал, и поисково-спасательным транспортным вертолетом «Westland Sea King» Mk.41, ВМФ Германии, был доставлен в безопасное место.
Дальше, было делом техники, поскольку Палыча вместе с дочерьми, запаяли в контейнер с дипломатической почтой, и срочным грузом первой категории, отправили на Ра-Ар. Оставалось только дождаться нашего «героя», и мы, его дождались.
В комнату, переоборудованную под координационный центр по спасению Палыча, где кроме меня, находились еще Назаров, Прохоров и Лютерс, вошел Палыч. Глава Ордена Меченых, был как обычно бодр, уверен в себе и спокоен. Пока его не было, я не раз думал о том, что ему выскажу и какие кары назначу, но, просто-напросто перегорел, пока ожидал нашего героя. Хотелось плюнуть на все, обозвать генерала дуралеем и отправить отрабатывать провинность в пустыню Суль-Сахейн.
Видя, что я молчу, и только внимательно рассматриваю Палыча, разговор начал Прохоров:
— Рассказывай, Палыч.
Тот присел на стул и сказал:
— Про письмо от MI5, вы знаете, оригинал я оставлял здесь. С тобой, командор, — он кивнул в мою сторону. — связаться не получилось, ты где-то на Ардоне был, вне зоны спутника, а время поджимало. Чувствовал я, что могу не успеть, что если опоздаю, то все, не увижу я своих девчат. Написал письмо и помчался их выручать.
— Почему, так жестоко с охранниками обошелся? — спросил я. — И почему, в инструкциях указал действовать по самому жесткому варианту? Знаешь сколько мы из-за тебя народу положили, хорошо еще, что среди своих потерь нет.
Он оглядел нас, сидящих напротив него, как если бы он был осужденным, а мы судьями, как-то ссутулился, и все его спокойствие и бодрость, моментально исчезли. Теперь, перед нами сидел усталый человек, чем-то очень сильно потрясенный. Не тот, воин без страха и упрека, которого мы знали всегда, а отец, переживающий за судьбу своих детей.
— Ладно, — махнул он рукой. — Все равно докопаетесь, а здесь, все свои. Развели они девчат моих, по полной программе. Молодые, глупые, романтики им видите ли захотелось. Наркотой они торговали, было такое, но только травой для своих сокурсников в учебном кампусе. Моя вина, не уследил. А потом, подставили их с героином этим треклятым, работа MI5, я думаю, и Анька, старшая моя, при задержании пристрелила полицейского. Пусть, было бы все по закону, понял бы я это, и девки свое отсидели бы, не стал бы их вытаскивать. Но полицейские не забыли, настропалили охрану, и еще до приезда контрразведчиков, Аньку в тюрьме жестоко изнасиловали. Понимаете, что это значит? — с надрывом, почти выкрикнул он.
— Успокойся, Палыч? — сказал я. — Здесь свои, и мы, понимаем, а на твоем месте, поступили бы также жестко. Продолжай.
— Тут как раз, письмо это пришло, а контрразведчики, еще и запись того что в камере творилось, вложили в конверт. Дожать меня значит хотели, чтоб я не кочевряжился. Да, еще приписка была, мол, так и так, не пойдешь на контакт, младшую та же самая участь ждет. Вот я и рванулся.
— Ничего себе, — выдохнул Прохоров. — Порядки как у нас на зонах. Что же это такое?
Вместо Палыча, ответил Лютерс, перелопативший гору информации по всему, что касалось этого дела:
— Есть такая программа, называется «Тюрьма-Побратим». Тюрьма «Лидс» — побратим Ивановской колонии строгого режима, и сотрудники охранно-исправительной системы, постоянно ездят друг к другу в гости и командировки, перенимают опыт, так сказать. Так что методы, вам знакомые, понимаете сами откуда появились.
— Что дальше, Палыч? Чем займешься? — направил я разговор в нужную мне сторону.
— Не знаю, — ответил он пожимая плечами. — Аньку надо на ноги поставить, она в шоке полнейшем. Да, и младшую, Светлану, куда-то надо определить.
— Думаю, Палыч, что проблеме твоей помочь можно. Твои дочери ведь не Одаренные, так ведь?
— Да, — подтвердил он.
— У Хранителя Бильчи Коновода есть хороший сенс-гипнотизер, не чета нашим земным, талантище, силы немалой. Правда, полноценно работает только с обычными людьми. То, что мы услышали здесь, то, тут и останется, а с девушками твоими, он завтра же поработает. Будут помнить только как их подставили, а отец их выручил. Пойдет?
— Пойдет, — повеселел Некрасов.
— Хорошо, — я оглядел остальных, и подвел итог. — На этом закончим, все свободны.
Высший отрядный командный состав направился на выход, а я, окликнул Некрасова:
— Палыч, подожди.
— Да?
— Ты, полковнику Крювелю, теперь очень сильно должен. Запомни это крепко.
— У меня есть, чем отдариться, — опять уверенно, как и всегда, ответил генерал и вышел.
«Что же», — подумал я. — Глава Ордена Меченых — блудный сын отряда «Акинак», вернулся на место, где ему быть и должно, так что очередной кризис, мы благополучно пережили. И это хорошо еще, что есть рядом такие люди как Прохоров и Лютерс, которые знали места тайных закладок оружия в Великобритании, еще с советских времен. А главное, понимали как работает вся враждебная нам система, а то бы, сгинул генерал-майор Некрасов, и никакие доспехи с навороченным оружием не помогли бы. Кстати, надо будет его озадачить, дабы составил полный отчет по этой теме. Ученые из исследовательского отдела, уже несколько недель бьются над этим вооружением, и понять ничего толком не могут, а он, раз, за небольшой отрезок времени освоил спокойно, да еще и в бой ринулся.
Сработал селектор, и голос Паши Крюкова доложил:
— Командор, к вам атаман Геронского Казачьего Войска, Ермаков.
Действительно, сам же Виктора вызывал, да подзабыл.
— Пусть войдет, и распорядись насчет обеда на двоих.
— Есть, — Паша отключился.
Через полчаса, когда мы сидя в кабинете, после сытного обеда разговаривали обо всем, и ни о чем, одновременно, Ермаков спросил:
— Так в чем дело, Тимофей. Зачем вызывал?
Я усмехнулся:
— Прямой ты человек, Виктор. Хотел тебя к теме аккуратно подвести, не спешно, ты ведь мне друг, а не подчиненный, а ты сразу, в лоб.
— Да, я прямой, — фыркнул Ермаков. — А чего тянуть, сам знаешь, с нашей стороны, тебе точно отказа не будет.
— Хорошо, если так, — голос мой утратил веселость, и Ермаков, это почувствовал сразу. — Дело к вам есть.
— Говори.
— Лабинский район, Краснодарского края, есть кто-то у вас в тех местах?
— Да, районного атамана от Кавказской Казачьей Линии знаю, общались пару раз на сходах, правильный казак и отряды «волчьих голов», как в былые времена, воссоздает по новой.
