Ужин был восхитителен. После таких блюд можно только плакать слезами благодарности и отдыхать, а потом пойти и трудиться, бороться, побеждать... Стало жалко, что Матильда неживая, ей спасибо ни к чему. Я сказал ей об этом.
Она несогласно покачала головой и сообщила:
– Благодарность для меня – как талон на подзарядку. Каждое ласковое слово даёт мне право на дополнительные ватты энергии.
– Тогда большое-большое тебе спасибо! Во-от такое!
Она тупо уставилась на мои разведённые в стороны руки и спросила:
– Это сколько киловатт?
У меня немножко притухло восторженное настроение, и я пояснил:
– Большое-большое спасибо – это зарядка на полную ёмкость аккумуляторов.
Матильда ушла к розетке и воткнула в неё два пальца. Я прилёг на диван, достал сигареты и осведомился:
– А курить где?
– Где угодно. Пепел можешь стряхивать на пол, у меня пылесосы в подошвах, я наступлю мимоходом на твой сор.
Я чиркнул зажигалкой и стал блаженствовать. Будущее рисовалось в радужных тонах.
Звякнул видеофон. Кому там вздумалось? Вот чем плоха связь: в любой момент могут вызвать на работу или, того хуже, пригласить на какой-нибудь пикник. Отказаться неудобно, а вместо отдыха попадёшь под дождь и будешь сидеть скрюченный под ёлкой. Вдобавок накормят шашлыком в саже.
На экране появилась Людка. “Ага! – позлорадствовал я. – Мириться вздумала. Сейчас отбрею”. Людка поинтересовалась:
– Что делаешь?
– Наслаждаюсь жизнью.
– Без меня? – не поверила она.
– Заходи, – отозвался я равнодушно.
Люда помолчала, потом добавила с обидой:
– Пуговица вон оторвалась. Так и будешь ходить?
– Матильда пришьёт, – ответил я и лёг поудобнее. – Я электронную домработницу купил... то есть приобрёл.
Как-то язык не поворачивался сказать, что я купил это почти живое существо.
– Купил, купил, – мелодично подтвердила из угла кукла.
– Ах, так! – Люда сверкнула глазами, и экран погас.
“Отношения порваны, – понял я. – Ну и ладно”.
Перед сном я посидел на балконе. Было, правда, не то грустно, не то непривычно без Людки. Зато никто и не приставал с глупостями: рассказать что-нибудь, сесть поближе и так далее.
Утром я ушёл на работу. Матильда прибирала постель.
В своём отделе я узнал, что мы досрочно, задолго до конца года, выполнили производственный план. Цех у нас опытный, и основное занятие – эксперименты и испытания, но наряду с ними есть небольшое задание по производству: ведь аппаратура не всё время занята, в перерывах между опытами она может давать продукцию. Вот этот план у нас и кончился. Предвиделись премии.
До обеда у меня было отличное настроение. В полдень, примчавшись домой, я поделился с Матильдой:
– Выполнили план. Будет премия.
– Да? – сказала кукла. – Это что?
Я подосадовал на себя: она же не человек, чего я не удержался? – и буркнул:
– Талон на подзарядку.
Идя обратно, я как-то нечаянно попал к знакомому подъезду. Там жила Люда. “Зайти надо, – решил я. – Всё-таки чтобы мы не просто так, распихнулись и всё, а вежливо расстались”.
Дверь открыл мужчина в строгом костюме. Я отступил, опешив. Он тоже отступил, делая приглашающий жест. Тут я узнал в нём электронного Мардохея.
Войдя, я сел на тахту. Появилась Люда с холодным выражением на лице.
– Привет! – жизнерадостно произнёс я. – Вот зашёл проведать. Ты тоже себе купила?
– Да, – ответила она, не садясь. – Женщине нужен друг. Сильный защитник.
Я предпочёл не заметить скрытой в её словах угрозы и сообщил, просто чтобы завязать разговор:
– Мы выполнили план. Дело даже не в премии. Понимаешь, мы впервые выполнили первыми по заводу! Теперь Доска почёта... Да и это ерунда. Главное, впервые!
– Меня это не интересует, – чужим голосом сказала она. – Мардохейчик!
Её электронный приятель не слышал. Он сидел на полу возле балконной двери, сунув голову во внутренности разобранного махолёта.
– Мордочка! – громче позвала Люда.
Он вытащил свой электронный котелок из машины и с готовностью приблизился.
– Этот человек меня оскорбил, – сообщила Людка, обличительно указывая на меня. – Покажи ему выход.
Робот надвинулся на меня. Я поднялся, стало немножко не по себе.
– Ну, ты чё? – сказал робот.
– А ты чё? – храбро ответил я и слегка отступил.
– Я-то ничё. Давай отсюда.
Всё-таки он был железный. Кто его знает, какая у него сила. Я поспешно ретировался.
На работе меня встретили новостью. Среди столов нашего отдела стоял председатель профкома и доказывал:
– Цех у вас опытный? Опытный. Производство для вас – что? Второстепенно. Основное – исследования. Почему вы дали столько продукции? Потому что мало было основной работы. Поэтому какие могут быть премии? Никаких. Шуметь стоит о вашем выполнении? Не стоит.
– А если бы мы завалили план? – спросил кто-то.
– Если бы завалили оттого, что много было опытов, мы бы вас только – что? Похвалили. Вашу недостачу другой бы цех восполнил. Так что у вас перевыполнение говорит о плохой работе, а невыполнение – о чём? О хорошей.
Спрашивавший хмыкнул, а у меня на весь день испортилось настроение. Ничего неохота было делать, и я слонялся по коридору, время от времени останавливаясь где-нибудь покурить. Если проходившее мимо начальство смотрело подозрительно, я спрашивал: “Вы не помните, откуда нам поставлялись трёхполюсные магниты?” Начальство не помнило – трёхполюсных магнитов не бывает, – смотрело с уважением и скрывалось.
Вечером Матильда встретила меня светлой улыбкой. “Как зубасто она ухмыляется”, – мрачно отметил я и в грязных ботинках протопал в комнату.
Ужин опять был изумителен. Я съел его в молчании и упёрся взглядом в стереовизор. Шла спортивная передача. Какие-то перворазрядники штурмовали высоту два с половиной метра, здоровый дядя уронил штангу в 300 килограммов, бегуны никак не могли уложиться в восемь секунд на стометровке. Противно смотреть.
Матильда копалась в ванной. Заглянув туда, я увидел, что принесённый ею из магазина чемодан распотрошён, она достала из него разные приспособления и одно, вроде бака, приладила к своему животу, превратившись таким образом в стиральную машину. Одной рукой кукла ворочала и плескала в баке, другими выжимала и развешивала бельё.
Всё-таки хороша жизнь, подумал я. Хорошо, когда никто не пристаёт, – можно помолчать всласть, поразмышлять. Одиночество – союзник серьёзных занятий.
Когда я ложился спать, Матильда вошла, чтобы аккуратно повесить снимаемую мной одежду.
– Отвернись! – потребовал я.
– Я же не женщина, – логично заметила машина.
– Цыц, – угрюмо пробормотал я и залез под одеяло.
