Четверть половины
“Да... Ни много ни мало, а мне уже третий десяток идёт. Пора жениться”.
Подумав так, я позвонил по видеотелефону Людке. Она часто ко мне забегала. Может, хотела замуж? Но как бы это похитрей выяснить? А то, если сам предложу, а она откажет, неудобно получится...
Экран осветился, и я отпрянул. В лицо мне летела тряпка. Людка вытирала пыль со своего видеофона. Каждый раз, когда звонил, я заставал её за каким-нибудь подобным занятием. Похоже, Людка нарочно хватала тряпку или пылесос, чтобы показать, какая она домовитая.
Поездив по экрану, тряпка отодвинулась, я увидел лицо своей подруги.
– О! – сказала она. – А я и не заметила, что ты звонишь.
Врёт, конечно.
– Слушай, – начал я дипломатично. – У тебя ко мне любовь или дружба?
Она секунду смотрела с недоумением и отрезала:
– Жалость!
Теперь уже я сам от неожиданности стал собираться с мыслями. Наконец сделал второй заход:
– Ты замуж думаешь или нет?
– А ты что, предлагаешь?
– Нет, сначала ты ответь.
– Ну... когда-нибудь выйду, конечно.
– За кого?
Она поглядела оценивающе и заявила:
– Например, за тебя, если никто лучше не подвернётся.
Ах, так! Я для неё не лучший, да ещё она и не спрашивает – я-то её возьму? Ну и сиди в девках! Я поискал, как бы её отбрить, не нашёл и выключил аппарат.
Посидев сердито, я вспомнил: существуют же брачные конторы! Говорят, они теперь подбирают пары даже с гарантией на два года. Вместе со свидетельством о браке выдаётся талон на профилактическое обслуживание: семью регулярно посещают психолог и парикмахер. А если всё-таки разведёшься, заменят жену бесплатно и вне очереди.
Я позвонил туда. Экран почему-то долго оставался тёмным. Наконец он загорелся, и я увидел человека, поспешно поправлявшего галстук и что-то дожёвывавшего.
– Простите, – сказал он. – Обед. Что вас интересует?
– Хочу жениться, – ответил я, стесняясь.
Он вдруг заметил обглоданную кость, которая лежала в моём поле зрения. Быстро убрал её и недружелюбно, чтобы скрыть неловкость, спросил:
– Невтерпёж?
Я не понял, восприняв это слово как сокращённое название какого-то учреждения. Нев-тер-пёж. Невский территориальный... Пёж?
Он не дал мне добраться до смысла его высказывания и неожиданно посоветовал:
– Бросьте. Вот...
Человек достал из-под стола тарелку и поставил так, чтобы мне было видно.
– Ваш видеофон принимает запахи? – спросил он.
– Вроде принимает... – неуверенно ответил я, наклонился к динамику и понюхал. Пахло гадостно: пылью, горелой изоляцией и машинным маслом.
– Вы скажите, – рявкнуло в ухо из динамика, – можно есть такой суп?! Женитесь. Каждый день будете пробовать.
Отпрянув, я ошарашенно покашлял.
– Ну... – начал я, – жена же не только для приготовления еды...
– Да! Она не только обед вам испортит. Посмотрите на меня: пиджак, галстук, манжеты эти... Так? А вы поглядите внизу. За столом не видно...
Он встал и продемонстрировал, что сидит он в трусах.
– Не умеет гладить. Я отдал брюки в быткомбинат, у нас тут на первом этаже, а сам – вот. Раньше я был диктором на телевидении, так тоже всегда вёл “Последние известия” без брюк.
Я повесил голову и задумался. Он опять уселся на своё рабочее место и ободрил:
– Ну-ну. Не грустите. Идите в “Электротовары” и купите Матильду. Электронное чудо. Все домашние дела возьмёт на себя.
Я сказал спасибо. Мой благодетель стал доедать суп и добавил:
– Да молчите про мой совет. По долгу службы я обычно агитирую за женитьбу. Ваше счастье, что позвонили в перерыв. Скольким хорошим ребятам я жизнь испортил...
Выключив видеофон, я тут же отправился в магазин.
Матильда мне понравилась. Это была красивая кукла в человеческий рост, одетая в платье с фартучком, какие можно увидеть на домохозяйках в журнале мод. Лицо, поскольку она стояла не включенной, было неподвижным, как у манекена.
Рядом с ней возвышался Мардохей, робот неотразимо мужественной внешности, напарник для женщин.
– Беру, – решил я. – Матильду. Доставьте по этому адресу...
Я стал писать на бумажке. Продавец ответил:
– Да что ж её доставлять? Включите её и скажите, куда идти, дайте ключ от квартиры. Сами можете погулять. Она дома разберётся, где что, приготовит ужин, постирает, подметёт...
Удивившись, я отдал деньги в кассу и принялся искать на Матильде выключатель. Продавец, понаблюдав за мной, заулыбался и сообщил:
– Видно, что ты женат не был. Женщина оживает от слов “В магазин привезли...”
– В магазин привезли! – крикнул я в самое ухо куклы.
Она пробудилась, очаровательно улыбнулась мне и сказала тихонько:
– Не так громко. Здравствуй.
– Здравствуй, – сказал я и сунул ей ключ и бумажку с адресом. – Иди.
Она спорхнула с возвышения, на котором стояла, кивнула продавцу и убежала в дверь, захватив большой чемодан.
– Э, э! – вдруг спохватился я. – А читать-то она умеет? Адрес поймёт?
– Читает на четырёх языках, – успокоил продавец. – Приспособлена для покупки продуктов в иностранных упаковках.
Я растерянно двинулся к выходу. Собственный-то язык порой не понимаем без словаря...
Вечером, вернувшись домой, я нашёл там невообразимый порядок. Мои скудные запасы занавесок и салфеток были разложены на видных местах. Разномастная мебель застыла в геометрически правильной фигуре прекрасного танца. Буфет ласково блестел полировкой и стёклами – в точности наш главбух, тоже толстый, с блестящей лысиной и в очках. Торшер стоял в углу, словно худой застенчивый человек в большой шляпе.
Страшно было входить в это произведение искусства. Я в нерешительности застрял на пороге. Матильда крикнула с кухни:
– Сейчас будет ужин. Умойся с мылом и почитай газеты.
Я снял пиджак, чтобы идти в ванную, поискал, куда бы его повесить. Не решился нигде нарушать порядок и надел пиджак снова.
Проходя мимо кухни, я заглянул туда. У куклы оказалось четыре руки. Одной она помешивала в кастрюле, другой снимала чайник с огня, ещё двумя резала хлеб. На голове у Матильды шипела маслом сковорода. Наверно, в голове находилась электроплитка.
– А откуда ты знаешь, что я не люблю умываться с мылом? – спросил я. Она обернулась, стеснительно спрятала за спину лишние руки и объяснила:
– По квартире видно. Неаккуратный человек.
Я прикусил язык и скрылся.
