Поэтому когда Поспелов доложил о показаниях пленного Зарембе, тот лишь стиснул свои золотые зубы и надолго замолчал.
— Ты представляешь, что все это значит? — наконец спросил он, и правое подглазье у него слегка задергалось от нервного тика.
— В общих чертах…
— Ты в общих, а я знаю некоторые частности, — он потер место, где был желудок. — Например, такую фигуру, как Кевин Абраме. Наши «грушники» висели у него на хвосте лет Пятнадцать, пока не сдали нашу агентуру. Связан почти со всеми международными организациями, от ООН до Ватикана и ЮНЕСКО. Тайный советник! Один из последних друзей Арманда Хаммера, возможно, его наследник по решению некоторых общемировых проблем… Круто навалились на Россию! Пришельцы!
— И потому из «бермудского треугольника» уходить нельзя, — надавил Поспелов. — Пришельцы затихнут на некоторое время и возьмут реванш, найдут уязвимое место…
— Будем думать…
— У меня есть кое-какие соображения. Относительно наших неожиданных и новых шагов…
— Сказал же — будем думать!
— Нет, я согласен, эту агентурную сеть надо свернуть немедленно, продолжал Георгий. — Оставить одного Витязя, он хорошо вписался и не засвечен. Потому что действует по-партизански, непредсказуемо. Все остальные расшифрованы и к тому же это женщины… Оставлять опасно и даже вредно. К тому же все свои возможности исчерпали. Надо переходить на другой уровень.
— На какой — другой? — распираемый внутренним недовольством, пробубнил Заремба. — Где ты собираешься разворачивать новую операцию? В «треугольнике»?
А может быть, лучше в Москве?.. У этих пришельцев есть большое преимущество: они давно и надежно внедрены во многие государственные и властные структуры.
А на лбу написано только у одного — : Виктория!.. Они давно корректируют сознание и на мозги давят без всяких систем «Ореол».
— Мне все равно надо остаться здесь, — напирал Георгий. — Я только сейчас изучил обстановку и тактику действий…
— А может, не здесь? — размышляя, проговорил Заремба. — Здесь у них база, вспомогательная структура… Не хотел говорить, но придется. В Москве тоже одно логово обнаружилось, сыскная контора «Адам и Ева». Эти первочеловеки сидят у меня в застенках. Адам — пустышка, обыкновенный посредник, исполнитель, возил груз в Карелию. А вот Ева хотела отправить сюда мою голову! Зачем, спрашивается?
Кому?.. Но даже и это не главное. Кто она сама, Ева? Что за змей-искуситель стоит за ней?.. То, что она профессиональный разведчик, сомнений нет. А чей? На кого работает?.. Знаешь, Георгий, чем больше мы ковыряем этот пласт, тем больше вопросов. Мозги нараскоряку… И вдруг спецпрокурор не дает ордеров ни на аресты, ни на обыски. Я серьезно начинаю верить в пришельцев. Полное ощущение, что они — не люди: другая психология какой-то страшный фанатизм, одержимость, сверхнаглость…
Зарембе хотелось выговориться: этот сильный, напористый человек был сейчас растерян и оттого обозлен. Поспелов испытывал что-то подобное, но от долгой бессонницы слегка отупел и мысль была расплывчатой, вязкой. Конечно, следовало бы уединиться где-нибудь на сутки, отдохнуть и основательно обсудить все вопросы, но им никак не давали поговорить спокойно даже десять минут, бесконечно отвлекали текущими делами. На аэродроме грузился тяжелый военно-транспортный самолет, специально пригнанный сюда для перевозки вещественных доказательств, захваченных в подземном бункере. А груза набралось под завязку: один только «космический корабль», выполненный из нержавейки и титана, вместе с аппаратурой жизнеобеспечения весил несколько тонн.
Аэродром не был оборудован взлетно-посадочными огнями, а близился вечер и военные летчики спешили взлететь до сумерек. Суета вокруг была невероятная, отозванные из «бермудского треугольника» поисковые группы выполняли роль слесарей, грузчиков и охранников. Наконец, из-за нехватки рабочих рук, и Поспелову пришлось таскать из подземелья ящики и коробки.
Заремба решил через сутки пригнать сюда спецрейс, чтобы вывезти агентуру, а заодно и доставить Поспелова в Москву, оставив на ферме охрану. Як-40 со столичной командой поднялся в воздух на закате, а через двадцать минут стартовал военнотранспортный самолет, едва оторвавшись от полосы из-за перегруза. Георгий наконец облегченно вздохнул, оставил агента Витязя присматривать за аэродромом — обиженная десантура разошлась по Домам, — и отправился на ферму с единственной мыслью — выспаться за все дни.
Он откровенно дремал за рулем, рискуя врезаться в придорожные сосны на поворотах проселка, и ощущал полное безразличие. Перестали волновать самые острые мысли — о «ромашках», так и не обнаруженных в «логове», о «бермудском треугольнике», о том, что какая-то Ева хотела отрезать голову Зарембе и прислать ее в Карелию.
Усталость окончательно притупила сознание и он остановился, чтобы поспать хотя бы полчаса, положив голову на руль. И только инстинкт самосохранения заставил его вновь запустить двигатель и ехать домой: не хотелось больше самому попадать в плен. До фермы едва дотянул…
Въезжая во двор, вспомнил о роковых совпадениях — что тут без него стряслось? — и потому вошел в дом уже готовый к сюрпризам. Татьяна лежала в постели, обложенная грелками, горчичниками и укрытая, не смотря на жару, пуховым одеялом. За ней ухаживал раненый десантник Пашка — поил отваром травы из литровых банок, заставлял пить через силу. Рема в своей комнате не оказалось вовсе…
— Ну, и где же ты умудрилась схватить простуду? — устало спросил Георгий, присев на кровать.
Она хотела что-то сказать, однако закашлялась, забилась, прикрывая ладонями рот.
Пашка глянул на часы, вскрыл разовый шприц и набрал лекарство.
— Подставляй, — сказал по-свойски, хлопая Татьяну по бедру.
Она с трудом уняла кашель, перевернулась и затаилась. Десантник, как хорошая медсестра, поставил укол со шлепком, приложил ватку.
— Ничего, до свадьбы заживет!
— Докладывать по важности или по хронологии? — «жена» ко всему прочему потеряла голос…
— По важности…
— Твоя бывшая жена… Нина Соломина, попала к пришельцам.
Поспелов тряхнул головой.
— Это что? Бред? У тебя высокая температура?
Татьяна вынула из-под подушки узкую бумажную полоску ярко-синего цвета с текстом на английском языке, отпечатанным белым шрифтом, без слов протянула Георгию. «Мисс Очарование восемьдесят восемь Нина Соломина изъявила желание совершить космическое путешествие, — прочитал он. — Старт корабля к планете Гомос намечен на ближайшую неделю. Точную дату и час сообщим дополнительно. Командор Виктория».
— Провокация! — он глотнул из банки горького отвара. — Или блеф. Нина в Москве!
— Ее могли захватить, — прошептала «жена». — Взять заложником.
— Зачем? Какой смысл?!
— Они ищут контакта.
— Нет, ерунда. Не верю. Где ты взяла эту бумажку?
— Ночью залаяли собаки. Павел вышел… Прикрепили к калитке.
— Чертовщина! Не может быть, — он заходил по комнате, и спохватившись,
