Аллегра же холодна, как мраморная статуя.
Нет! Стоит ему ее коснуться — и она тает, подобно льду на летнем солнце. Он сможет ее заставить полюбить себя! Если уж он влюбился, значит, и она не останется к нему равнодушной.
— Я с нетерпением стану ждать твоего возвращения, дорогая, — прошептал Куинтон, — а еще с большим нетерпением — дня нашей свадьбы… и брачной ночи.
Девушка стыдливо зарумянилась.
— Мы с Онор отправимся в путь завтра утром, чтобы поскорее вернуться.
Прибыв домой, Аллегра пришла в ужас при виде целой груды свадебных подарков.
— Но свадьба будет в Хантерз‑Лейре, причем весьма скромная, — пожаловалась она Чарлзу Тренту. — Нам следует их оставить или лучше всего отправить обратно?
— Боюсь, что придется все оставить, мисс Аллегра, даже вещи весьма сомнительного вкуса. Вспомните, что Седжуики — род древний и весьма уважаемый. Теперь, когда они восстановили прежнее влияние и престиж благодаря вашему богатству, многие захотят сохранить или приобрести их благосклонность. Я составил список всего, что прислано, вместе с именами дарителей. Благодарственные письма тоже готовы. Вам остается только подписаться под каждым.
— Поразительно! — заметила Аллегра, покачивая головой. — Ни я, ни герцог не намереваемся вести светскую жизнь. Мы оба согласились, что предпочитаем провинцию. У нас так мало связей!
— Верно, но кому это известно, мисс Аллегра? — усмехнулся Чарлз. — Уверен, что в Хантерз‑Лейре довольно кладовых, куда можно убрать с глаз долой самые уродливые подношения.
— Боже! Что это? — воскликнула Аллегра.
— Слоны присланы набобом, который ведет дела с вашим отцом. По‑моему, слон с сундучком на спине олицетворяет удачу и богатство. Эта пара изваяна в треть полного роста животного, покрыта сусальным золотом и украшена самоцветами. Бивни из настоящей слоновой кости. Возможно, если захочет герцог, их можно установить перед дверью библиотеки.
— Никогда! — поклялась Аллегра. — Наш дом обставлен в классическом изящном стиле, без вульгарной роскоши. О чем думал этот человек?!
— Вероятно, о том, чтобы поразить вашего отца своей щедростью. Согласитесь, это очень дорогая вещь, — сухо заметил Трент. — Эти набобы, мисс Аллегра, сказочно богаты, но многие выбились в люди из низов и не получили никакого воспитания.
Сирена прибыла вскоре после приезда Аллегры. Кузины сердечно поздоровались. Октавиан Бэрд приветливо поклонился родственнице.
— Как настроение у Куинта? — осведомился он.
— Как ни странно, ему совсем не хотелось оставаться одному, хотя я думала, что он вдоволь насладится одиночеством после суматохи последних месяцев. Дом наконец приведен в порядок.
— Я нанесу ему визит, пока Сирена побудет с вами, — решил виконт.
— Это несправедливо! — вскричала Сирена. — Значит, ты увидишь новую обстановку прежде меня?!
— Но ты все равно никогда не бывала в Хантерз‑Лейре, так что какая разница? — резонно возразил ее муж. — Наслаждайся обществом родителей и кузины, счастье мое.
Молодых женщин поместили в их прежнюю девическую спальню. После ее красиво обставленных просторных покоев в Хантерз‑Лейре комната показалась Аллегре старомодной. Но вскоре они с Сиреной уже оживленно болтали и сплетничали, словно никогда не расставались.
— Теперь я поняла, что ты имела в виду, когда распространялась насчет мамы и отчима. Их водой не разольешь, — заметила Сирена.
— Да, хуже не придумаешь, — буркнула Аллегра. — Я надеялась, что хотя бы через несколько месяцев совместной жизни они станут вести себя поприличнее, но куда там, воркуют, как голубки.
— Они влюблены, — тихо пояснила Сирена. — Разве не удивительно, что твой папа и моя мама нашли любовь на закате своих дней? Я так за них счастлива!
— Ты рассуждаешь, как Шарлотта, — шутливо упрекнула подругу Аллегра.
— Кстати, насчет моей невестки. Она наконец‑то забеременела! Гасси на седьмом небе и ничего не жалеет для своей милой девочки. Ей давно пора продолжить род! Представляешь, мы с Оки поженились в июне, а родить мне уже в марте.
А Шарлотта и Гасси женаты целую вечность.
— Расскажи об этом, — взмолилась Аллегра. — Каково это… когда… ты с мужем в постели?
— А разве ты и герцог… — начала Сирена. — Ну… я думала, ты все лето провела в Хантерз‑Лейре и все такое… Неужели ни разу? Ни единого?! Боже, Аллегра, ты, наверное, святая.
Он так красив!
— Ты считаешь?
— А ты нет? — поразилась Сирена.
— Мы и в самом деле целовались, — призналась Аллегра.
— И?..
— Я позволила ему коснуться своей груди.
— И больше ничего? — разочарованно протянула Сирена. — Ты и в самом деле сама наивность, сестричка. До встречи с Оки я успела поцеловаться с десятком молодых людей, не говоря уже о более смелых ласках. Кстати, ты знаешь, как выглядит то, что отличает мужчин от нас, женщин?
— Разумеется, — заверила Аллегра. — Нечто тонкое и длинное, что болтается у мужчины между ног, хотя, убей меня, не пойму, каким образом эта штука входит в живот женщины.
Сирена так и залилась смехом.
— В потайном местечке у женщины есть отверстие, туда она и проникает!
— Не может быть! Такая дряблая обвислая штука? — недоверчиво отмахнулась Аллегра.
— Это до поры до времени, но стоит мужчине возбудиться, как она становится твердой и мощной. В первый раз девушке больно и идет кровь, но потом…
Глаза Сирены затянуло мечтательной дымкой.
— Что потом? — нетерпеливо перебила кузину Аллегра.
— Потом это чудесно! Иногда мне даже кажется, что я взлетаю к звездам! Разумеется, теперь, когда я забеременела, мы должны быть очень осторожны, а в конце и вообще не сможем этим заниматься, но пока все восхитительно! Прекрасно!
— Но как ты это делаешь? — не отставала Аллегра.
— О, герцог тебе скажет.
— Нет. Не герцог, а ты. Не можешь же ты оставить меня в полном неведении. Мне нужно знать, чего следует ожидать.
— Но мама меня убьет, если станет известно, что это я тебя просветила, — отнекивалась Сирена.
— А если не скажешь, тогда тебя убью я! Кроме того, мама не ответит на все мои вопросы. Начнет распространяться насчет того, что я должна быть покорна и, несмотря на свою стыдливость, исполнять все прихоти мужа.
— Тут ты права, — хихикнула Сирена. — Именно эту чушь она и начнет тебе вдалбливать, несмотря на то что они с папой совокупляются, как кролики, с самого дня свадьбы…
— Сирена! — взвизгнула Аллегра.
— Но это правда, сама знаешь. Почему, по‑твоему, ты чувствуешь себя так неловко в их присутствии? Просто оторопь берет при мысли о том, что твои родители могут вести себя так безрассудно и забываться до безобразия, хотя сейчас, узнав истинное блаженство, я вряд ли могу их судить.
— Хотя бы объясни, что я должна делать, — твердила Аллегра.
— Ты должна узнать все сама, потому что, если верить Оки, у каждой пары бывает по‑разному. Но думаю, ты попадешь в прекрасные руки. Оки говорит, что герцога считают изумительным любовником. Кому как не мужчинам разбираться в этом?
