По его замешательству Крикс понял, что с ним случилось что-то более серьезное, чем ссадина на лбу и сломанные ребра.
— Что еще? — спросил он требовательно, но вместе с тем — почти с испугом. Рам Ашад отвел глаза.
Поняв, что лекарь ничего ему не скажет, мальчик сам исследовал все свои ощущения.
И сейчас же осознал, что ниже пояса все его тело будто одеревенело.
— У меня что, ноги отнялись?! — спросил он с ужасом.
Ему приходилось слышать о таких калеках, не способных даже встать с кровати. Но до этой минуты Криксу бы и в страшном сне не примерещилось, что он однажды может стать одним из них.
Это же невозможно. Нет! Все что угодно — но не это!
— Что ты, конечно, нет, — поспешил успокоить его Рам Ашад. Криксу показалось, что на этот раз он вполне искренен. — У тебя просто сломано бедро. Чтобы вправить кость, мне пришлось дать тебе люцера. Поэтому ты ничего не чувствуешь. Это пройдет. Боюсь, что даже слишком скоро, — пробормотал он себе под нос.
— Слишком скоро?…
— Люцер — очень сильное болеутоляющее, — пояснил целитель. — Но его нельзя использовать все время. Не хочу тебя пугать, но через несколько часов, когда отвар из твисса и люцера перестанет действовать, тебе, скорее всего, будет очень больно.
«Ну и пусть, — подумал Крикс. — Зато я не калека. Я смогу ходить!»
— Я не понимаю, как ты ухитрился так разбиться, — задумчиво продолжил Рам Ашад. — Ну, положим, синяки и сломанные ребра можно было бы списать на давку, но все остальное… Ты как будто падал с Разделительной стены. Может, тебя столкнули с лестницы?
Крикс задумался, честно пытаясь вспомнить, что случилось прошлой ночью.
— С лестницы?… Наверное… Я совершенно ничего не помню. Кажется, мне даже думать больно. Это странно, да?… А что было потом? — мальчик нахмурился, пытаясь осознать, что с ним произошло. — У меня в голове все перепуталось…
— Неудивительно. Ведь головой ты тоже сильно приложился. Я так думаю, ударили тебя на лестнице, и ты расшибся на ступенях. И, наверное, тогда же потерял сознание. Пролежал ты там не меньше получаса — кровь, во всяком случае, уже остановилась к тому времени, когда тебя нашли. Кто-то поднял тебя и перенес в мой дом — вот все, что мне известно. Вообще ночь выдалась тяжелая.
Сначала били в колокол…
— Что?…
— В Лаконский колокол. Ну, в тот, который извещает о пожарах, наводнениях и прочем.
При этих словах в голове Крикса будто бы забрезжил свет.
— …Это в Академии. Ты знаешь Академию? — спросил целитель, и, не дожидаясь ответа, продолжал:
- Я говорю, творилось что-то странное. Сперва ночной набат, потом…
Набат. Безликие. Валларикс.
— Ну конечно же! — воскликнул Крикс, приподнимаясь на подушке. — Лаконский колокол! И как я мог забыть?!
Ашад, похоже, очень удивился этой вспышке.
— Да что с тобой такое?… Ляг и успоко…
— Что стало с Императором?! — превозмогая боль в гудящей голове, выкрикнул мальчик. — Он убит?
Рам Ашад едва не подскочил на стуле от подобного предположения.
— Ради Всеблагих, что ты несешь? Кто мог убить правителя? — пробормотал он нервно.
— Кто, кто!.. Безликие! Они должны были убить Валларикса… А я хотел успеть… предупредить… Я должен знать, чем все закончилось!
На лице Рам Ашада появилось выражение терпеливого участия, с которым люди смотрят на капризничающих детей или помешанных.
— Ну-ну, Каренн, не надо так кричать, — заметил он успокоительно. — Ты просто бредишь. Я сейчас смешаю для тебя успокоительное, и…
— Это не бред! — Крикс сбросил с плеча руку Рам Ашада, пытавшегося уложить его обратно на подушки. От каждого крика в ребрах отдавалась боль, но он уже не мог остановиться. — Не бред!!
Клянусь вам, я их видел! Императору грозит опасность, понимаете?! Лорд Ирем должен был его предупредить… А я…
— Каренн! — в голосе лекаря прибавилось металла.
— Да никакой я не Каренн! — не выдержал «дан-Энрикс». Будь он здоров, он бы, наверное, понял, что сейчас не время и не место посвящать целителя во все детали удивительной истории, начавшейся — не без участия самого Рам Ашада — несколько месяцев тому назад, но в эту минуту раздражение взяло верх над здравым смыслом, и ненавистное имя старосты Каренна стало для него последней каплей.
— Да?… И как же тебя нужно называть? — спросил такиец примирительно.
— Крикс, — не задумавшись, ответил Крикс.
— Ну это уж… — Ашад взглянул на своего разбушевавшегося пациента с выражением такого беспокойства, что лаконцу на секунду стало стыдно. — Ох, вот ведь беда… а я-то был уверен, что все обойдется легким сотрясением, — пробормотал он по-такийски.
— Мэтр Рам Ашад, вы, кажется, забыли, что я понимаю айшерит, — заметил Крикс угрюмо. Впрочем, если Рам Ашад хотел, чтобы его подопечный хоть немного успокоился, то он добился своей цели.
«Дан-Энрикса» так вымотала его вспышка, что перед глазами все плыло от слабости. Ему стало окончательно понятно, что собственными силами он не сумеет дойти даже до двери — а значит, следует каким-то образом заставить лекаря ему помочь. Для этого Ашад по меньшей мере должен был ему поверить. Кроме того, было очевидно, что возмущением и невнятными криками делу не поможешь, так что Крикс волей-неволей должен был вступить в переговоры, если собирался как-то повлиять на лекаря.
К сожалению, упомянув в запале свое истинное имя, мальчик так запутал дело, что теперь и сам не знал, как поступить.
Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны. Человек, поднявшийся по лестнице, вошел так тихо, что на него обратили внимание только тогда, когда он уже оказался в комнате.
На встревоженного Рам Ашада и его растрепанного подопечного этот новый человек смотрел с обескураживающей невозмутимостью. Как будто бы заранее предвидел все, что здесь увидит.
— Добрый день, мэтр Ашад. Ты, как всегда, забыл закрыть входную дверь, — заметил гость, остановившись на пороге. — Крикс… рад видеть тебя целым и почти что невредимым. Видимо, нет смысла спрашивать, какие фэйры понесли тебя на улицу, если я совершенно ясно приказал тебе остаться в караульной?…
— Мессер Ирем! — радостно воскликнул Крикс. — Ну наконец-то!.. Император жив?…
— Да, жив.
— А город?…
— Город спит и видит сны, — под светлыми усами рыцаря сверкнула мимолетная улыбка. — Все, кто участвовал в сражении, как будто сговорились не упоминать о том, что было этой ночью.
Разгребают головешки и судачат о землетрясении. Думаю, не пройдет и месяца, как станут утверждать, что это было нападение пиратов или бунтом мастеровых.
Крикс хотел было спросить, почему это так, но передумал. После этой ночи он успел узнать достаточно, чтобы понять, что верить в бунт мастеровых было гораздо проще и… спокойнее. Во всеуслышание объявить, что беспорядки были вызваны вторжением Безликих — это значило бы посмотреть в глаза своему страху и признать, что то, что накануне представлялось абсолютно невозможным, теперь стало реальностью. И может повториться снова.
Горожане не хотели даже думать о таких вещах.
— Значит, все Безликие… ушли? — спросил «дан-Энрикс».
— Все до единого.
