как он поравнялся с ней. Створка была приоткрыта, хотя Ирем, ожидавший накануне Рам Ашада в том же коридоре, чтобы проводить его к Валлариксу, прекрасно помнил, что целитель тщательно закрыл за собой дверь.
«Еще не хватало, чтобы _этот_ тоже принялся разгуливать здесь по ночам!» — подумал рыцарь. И на всякий случай решил заглянуть.
Вопреки опасениям лорда Ирема, Крикс преспокойно спал. Одну руку он откинул в сторону, так что она свесилась с кровати, а другой приобнимал за плечи спящую с ним рядом девочку, каштановые волосы которой разметались по подушке.
Ирем с трудом подавил желание на всякий случай протереть глаза. На какое-то мгновение ему подумалось, что он спит, а все происходящее — и столкновение со встрепанным пажом, и розыски, и то, что он сейчас увидел — ему просто-напросто приснилось.
— Элиссив?… — резко спросил он, хотя и так прекрасно видел, что это именно она.
Но, несмотря на то, что обращался он к принцессе, первым проснулся Крикс. Сначала он открыл глаза и посмотрел на коадъютора с недоумением не вовремя разбуженного человека. Но уже через секунду Крикс рывком поднялся на кровати, задев локтем спокойно спавшую принцессу.
— Ты чего?… Поосторожнее не можешь? — пробормотала заспанная Лисси.
— Вы что творите? — глухо спросил рыцарь, сверля мальчика глазами.
— Мессер Ирем… Я все объясню, — пробормотал «дан-Энрикс».
— Уж постарайся.
— Это я сюда пришла, — внезапно подала голос принцесса. — Он тут ни при чем.
— Неправда, я сам попросил тебя вернуться, — быстро возразил лаконец.
— Ах, вернуться? — хмуро усмехнулся Ирем. — Значит, это был уже не первый раз?
— Второй, — признала Лисси. — Сэр Ирем, не сердитесь! Мы же ничего такого страшного не сделали. Я думала только полчасика поговорить, пока все спят… Но мы немного заболтались. А потом Крикс начал рассказывать мне про Эрхейм… и вот…
Элиссив помнила, как Крикс рассказывал ей про ночной лес и про Слепого волка. Лисси вообще-то не боялась темноты, но в тот момент она почувствовала, что ей страшно будет возвращаться в свою спальню. Она придвинулась поближе к Криксу.
Лаконец как будто догадался, что ей страшно. Он уже не стал отодвигаться от нее, как раньше, а, наоборот, обнял за плечи, и побыстрее досказал страшное место до конца. А дальше… дальше в памяти Элиссив наступал провал. Но, несмотря на жутковатую историю, кошмары ей в ту ночь не снились. А снилось что-то про Эрхейм и Академию, а заодно про Фэйро, о котором говорил ей Крикс.
Крикс в эту минуту мысленно ругал себя последними словами. Ночью он почувствовал, что Лисси засыпает, но ему не хотелось расталкивать ее и говорить, что ей пора идти назад. Крикс решил, что лучше он не будет спать, и посторожит ее, пока не посветлеет. А потом разбудит и отправит восвояси. И, разумеется, он сам не заметил, как тоже уснул. Теперь из-за него у них обоих будут неприятности. Как можно быть таким растяпой?! Крикс буквально ненавидел сам себя за глупую самонадеянность, из-за которой он решил, что Лисси может положиться на него.
Посмотрев на перекошенное лицо «дан-Энрикса» и встретив виноватый и смущенный взгляд Элиссив, Ирем, в общих чертах, понял, что здесь произошло.
— Месс дан-Энрикс, — резко сказал он. — Живо поднимайтесь. Вы вернетесь в свою комнату и скажете, что были в Гобеленном зале. Извинитесь перед леди Лэнгдем за доставленное беспокойство. Мы с вами еще поговорим. Идите.
Лисси быстро проскользнула мимо Ирема и уже в дверях на секунду задержалась, чтобы крикнуть мальчику:
— До встречи, Крикс!
— До встречи, — крикнул он в ответ, серьезно сомневаясь, что они еще когда-нибудь увидятся. Как только шаги Лисси в коридоре смолкли, Крикс обернулся к лорду Ирему. — Она тут ни при чем, мессер. Я сам просил ее прийти.
Ирем вздохнул и опустился в кресло, думая о том, что с этой парочкой он точно поседеет раньше времени.
— Будь вы с принцессой чуть постарше, эта ночь переросла бы в династический скандал, — заметил он почти задумчиво.
Крикс вспыхнул.
Рыцарь же невозмутимо продолжал:
— …Но даже в настоящий момент это далеко выходит за рамки приличий и благопристойности. Ты не настолько глуп, чтобы не понимать, что дочь правителя не может вести себя так, как Лисси.
— Да. Я должен был запретить ей снова приходить сюда.
— Вот именно.
— Что теперь будет с Лис… с Элиссив?
— Это будет решать Император. Одно я могу тебе пообещать — ты ее больше не увидишь.
Крикс подозревал, что рыцарь прав. Он тяжело вздохнул.
— И это все, что ты хотел узнать? — осведомился калариец. — Это, конечно, хорошо, что ты заботишься о Лисси. Но на твоем месте я бы обязательно спросил, что за такое сделают со мной самим.
— А зачем спрашивать? — не понял Рикс. — Я же и так это узнаю.
Ирем пробормотал длинную фразу, из которой Криксу удалось разобрать только слово «неописуемо», да и то он не смог понять, к чему оно относится. Потом лорд быстро — как-то даже слишком быстро — встал и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь.
Крикс изумился бы еще сильнее, если бы мог знать, что в коридоре Ирем привалился к косяку и, закусив губу, долго боролся с приступами хохота.
Дверь комнаты наставника со скрипом приоткрылась, и возникший на пороге Фессельд-старший с напускной беспечностью спросил:
— Вы меня звали, мастер?
Хлорд поднял глаза от бумаг.
— Да, я хотел с тобой поговорить. Войди.
Со дня их памятного разговора с Иремом прошло уже недели три. Все это время мастер тщательно обдумывал слова рыцаря о том, что разбирательство по делу Рикса ни к чему не приведет. В ушах Хлорда до сих пор звучал нарочито мягкий и насмешливый голос каларийца: «С точки зрения какой-то высшей справедливости вы правы… Но лично я что-то нечасто сталкивался с высшей справедливостью». И это говорит тот самый человек, который должен олицетворять закон и действовать от имени правителя!
Наставник искренне негодовал.
Правда, через пару дней, немного поостыв и сопоставив слова каларийца с тем, что он узнал об истинном происхождении «дан-Энрикса», Хлорд понял, что имел в виду лорд Ирем. По сути, он хотел сказать — не стоит привлекать внимание к этой истории. Если в Академии начнется разбирательство, которое затронет интересы лорда Бейнора Дарнторна, то этот случай будет обсуждать весь город. В столице не останется ни одного человека, не слышавшего о «дан-Энриксе» из Энмерри. Об этом будут рассуждать аристократы во Дворце и рыбаки за кружкой пива. Наконец, чтобы противостоять главе Совета, потребуется вмешательство Ордена, и люди обязательно увидят в этом доказательство самых нелепых слухов о происхождении лаконца.
Ирем дал понять, что эта ситуация недопустима — и наставник, скрепя сердце, должен был признать, что рыцарь прав.
Но мастер Хлорд не мог последовать его совету и оставить все, как есть. Мешало то самое чувство, которое и раньше осложняло ему жизнь и заставляло раз за разом ссориться с Советом мастеров. Младший наставник Хлорд хотел знать правду — даже если это ни к чему не приведет.
Естественно, он понимал, что действовать очертя голову бессмысленно. Приказ об исключении «дан- Энрикса», как и предсказывал лорд Ирем, был отозван мастером Ратенном в тот же день, причем все разговоры, вызванные этим неожиданным поступком, как-то на редкость быстро стихли, и в Лаконе снова
