На какую-то секунду Криксу четко, словно все произошло только вчера, вспомнилось утро одного из дней в Лаконе: привыкшие к меланхолическому сумраку больничной комнаты глаза слепит от мартовского солнца, в воздухе отчетливо разносится неуловимый запах наступающей весны, и все ученики из первого отряда один за другим бросают тренировку и оборачиваются к нему. Лица еще не успели принять выражение досады или радости — пока что во всех взглядах только изумление. А Рикс, слегка прихрамывая, идет через двор, сопровождаемый Маркием и Юлианом, незаметно придерживающими его под локти каждый со своей стороны. Несомненно, это день его триумфа. Крикс так счастлив, что не может рассердиться даже на Дарнторна. Случайно встретив его потрясенный взгляд, Крикс улыбается своему давнему врагу с беспечным вызовом.
«Грейд, встанешь с Фавером, — распоряжается наставник Хлорд. Среди собравшихся на тренировочной площадке он единственный, кто сохранил невозмутимость. Может быть, из-за того, что для него происходящее не стало неожиданностью. — Рикс, добро пожаловать назад. Тренироваться сможешь?… Хорошо, встань в пару с Дарнторном. — лаконцы начинают перешептываться, но наставник реагирует мгновенно — Грано, Ларс, что там за шум? Все разговоры — после тренировки. Продолжаем».
Крикс заученно отвешивает мастеру поклон и встает напротив Льюберта, как будто бы и не было этих трех долгих месяцев вне Академии. Тот смотрит на него, как привидение или выжлеца.
— Ты что тут делаешь, Пастух?… — шипит он еле слышно. — Тебя же выгнали из Академии!
Дарнторн пытается скорчить свою обычную презрительную мину, но через эту маску пробивается нешуточная озабоченность. Наверное, решил, что, раз «дан-Энрикс» снова здесь, значит, вся правда о событиях Эйслита уже выплыла наружу.
Крикс не может отказать себе в удовольствии подразнить Дарнторна.
— Слышал, что сказал наставник? Все разговоры — после тренировки.
…Затуманенным от неожиданно нахлынувших воспоминаний взглядом Крикс смотрел на Льюберта, стоявшего над брошенной на каменные плиты пола тряпкой. Льюберт, как всегда, смотрел в ответ недружелюбно и немного настороженно, как будто ожидал от недруга какой-то пакости. Совсем как в тот весенний день, когда «дан-Энрикс» возвратился в Академию.
Сейчас ему никак не верилось, что с того мартовского дня прошло уже пять лет.
Пять лет… Крикс медленно присел на корточки, выжимая тряпку. С легким отвращением покосился на мокрые разводы на полу.
— Скажи, тебе это не кажется нелепым? — спросил он.
— Что именно, Пастух? — с обычной резкостью ответил Льюберт.
«Дан-Энрикс» тяжело вздохнул.
— Да все. Сейчас мы вместе отрабатываем какое-то дурацкое взыскание, а завтра утром будем драться насмерть.
— А, понимаю. Да, ты прав, — ответил Льюберт.
Крикс едва не уронил в ведро почти сухую тряпку. Чуть ли не впервые за все время их знакомства Льюберт в чем-то согласился с ним, да еще вслух.
Так, может, все-таки не поздно что-нибудь исправить?…
— Наставники считают нас детьми, — заметил Льюберт с отвращением. — С их точки зрения мы сопляки, которых нужно учить уму разуму и тыкать носом в каждую ошибку, как котят. Случалось, наши сверстники командовали армиями, а мы тут моем пол и трем песком котлы, как прислуга. Но ничего. Сам понимаешь, после завтрашнего поединка все это так или иначе кончится. Проиграешь или выиграешь — учебе все равно конец. За незаконный поединок выгонят, как пить дать. А уж за убийство — Адельстан или изгнание, смотря как повезет. Но, конечно, это лучше, чем подохнуть, — криво ухмыльнулся он. — Как полагаешь, Рикс?
— Никак, — угрюмо сказал Крикс. Надежда, что Дарнторн поймет его, развеялась как дым. — Только учти, что я не собираюсь тебя убивать.
Глаза Дарнторна яростно сверкнули.
— Ну, значит, это я тебя убью. Я не шучу, понятно? Можешь сколько влезет притворяться миротворцем, эти штучки не пройдут. Я знаю, в чем тут дело: хочешь отвертеться. Трус! Надеешься сорвать наш поединок?! Не получится!
— Ори погромче, — хмуро посоветовал «дан-Энрикс». — Тогда сам его сорвешь. Наставники услышат, что ты тут вопишь о поединках, нас посадят в карцер и тогда будешь давиться своей желчью на обед, на завтрак и на ужин, потому что ничего другого все равно не будет.
Крикс почти надеялся на ссору. Может быть, даже на драку. Как в то время, когда выяснение отношений между ними грозило каждому разве что парой ссадин и суровым нагоняем от Наставника.
Вот только Льюберт ссориться не пожелал. Наверное, считал, что это слишком мелочно в преддверии их завтрашнего поединка. Он отвернулся и стал ожесточенно тереть пол у парапета. Несколько секунд понаблюдав за ним, Крикс тоже неохотно взялся за работу.
И младшие, и даже старшие ученики давно успели разойтись по спальням. Если учесть, что приглашенные на бой свидетели должны были зайти за ними в башню за час до общего подъема, разумнее всего было бы вовсе не ложиться. Крикс мыл пол и думал, что из-за дурацкой отработки им обоим нипочем не выспаться.
О чем думал Льюберт, оставалось неизвестным.
Из высоких, узких окон на двух недругов с холодным равнодушием смотрели мартовские звезды. Небо над Лаконом было синим, как плащи рыцарей-доминантов.
ПРИМЕЧАНИЯ:
Денежная система Легелиона.
Луны — золотая монета имперской чеканки достоинством в 2 золотых полумесяца.
Полумесяцы — золотая монета имперской чеканки достоинством в 425 серебряных асса или в 8 золотых ауреусов.
Ауреусы — мелкая золотая монета стоимостью в 53 асса или в 5,3 динэра. Динэры и ауреусы не входят в имперскую монетную систему, так как их чеканят лорды, и в разных провинциях эти монеты различаются по весу и достоинству.
Динэры (Трувы) — серебряная монета, стоимость которой приблизительно равна 10 ассам.
Ассы — мелкая серебряная монета имперской чеканки, пользующаяся особой популярностью, стоимостью в 20 медек.
Медьки — медные монеты.
О структуре Ордена и его назначении.
Коадъютор — доверенное лицо Императора, связующее звено между Династией и Орденом, фактически — правая рука Правителя. Отвечал за четкую работу Ордена и обеспечивал личную безопасность Императора, возглавляя его гвардию.
Принцепс — номинальный глава Ордена (реальным всегда оставался коадъютор). Избирался Высшим советом, куда входили все старшие рыцари Ордена, пребывающие в столице. Естественно, состав Совета был непостоянным. Несмотря на внешнюю демократичность таких выборов, право решающего голоса
