пиратам десятину, но на самом деле Айя забирает куда больше. И не только у меня — у всех. Если вы про нее правда слышали, то должны знать, что с нею шутки плохи. Плюс все ее головорезы в нее поголовно влюблены. Да-да, не улыбайтесь. Если девка машет топором, это еще не значит, что она совсем уродина… я, правда, сам не видел, но рассказывают — очень хороша. Ей только свистнуть, и меня к воротам приколотят. По частям. Так что давайте уж не будем трогать третью долю.
— Пффф, — фыркнул лорд. — Ну что ж, не трогать так не трогать. Тогда так. Треть этой вашей Королеве, остальное — делим на три равных части: капитану, вам и мне. Идет?
— Не рано ли, мессер? Помощи мы от вас пока не видели, а долю…
— Помощь будет. Не волнуйтесь, мэтр, прибыли на сей раз тоже будет больше. Вы в накладе не останетесь. Слово Ральгерда Аденора.
Лорд смотрел прямо в глаза своему гостю. Он улыбался, но глаза были холодные. Опасные глаза.
И Дивед сдался.
— Ладно. Я согласен, — сказал он. — Только…
— Остальное, думаю, обсудим в следующий раз, — не слишком церемонно перебил его лорд Аденор. — Ко мне как раз сегодня утром должен был прийти еще один полезный человек, и, сдается мне, он уже дожидается в приемной. Так что, если вы позволите, я навещу вас как-нибудь попозже. Фарни!
На пороге снова появился давешний оруженосец.
— Проводи моего гостя.
Лорд откинулся на спинку кресла. Арно Дивед потерянно огляделся, не нашелся, что еще сказать, и медленно заковылял к дверям, проклиная про себя своего скользкого, как угорь, собеседника. Аденор проводил его глазами и еще раз улыбнулся. На этот раз улыбка вышла искренней.
— Ну что ж, полдела сделано, — пробормотал он про себя. И уже громко обратился к замершему у дверей оруженосцу. — Как там мальчик? Ждет?…
— Да, монсеньор.
— Зови.
…Если накануне у «дан-Энрикса» еще оставались какие-то сомнения, касавшиеся предложения Димара, то после их ужина в особняке Ральгерда Аденора все они развеялись, как дым. Хозяин дома был так же приветлив и гостеприимен, как всегда, но на сей раз Крикс не обнаружил в его поведении намеков на расчетливость или лицемерие и даже усомнился — а уж не померещились ли они ему?…
Аденор, по-видимому, пребывал в прекрасном настроении. Он расспрашивал своих гостей об Академии и с удовольствием припоминал, как сам когда-то жил в Лаконе. А потом, когда лаконцы принялись за угощение, Ральгерд переключился на Дарнторна, ядовито комментируя его последнее выступление в Совете лордов. Крикс, не ожидавший ничего подобного, едва не подавился пирожком с паштетом, но надо признать, что желчное остроумие хозяина особняка пришлось ему по вкусу. К концу ужина он уже позабыл о своей прежней настороженности и смотрел на Аденора почти так же восхищенно, как Димар, сидевший рядом с ним. Лаконцы, как и сам хозяин дома, пили красное вино, нисколько не похожее на кислую и терпкую бурду, которую «дан-Энриксу» когда-то приходилось пробовать в деревне. Вино мессера Аденора было очень сладким и, как показалось Криксу, пахло ежевикой. А еще оно, по-видимому, было крепче всех, которые он пробовал до этого. Или, может быть, он просто слишком много выпил. Голова у мальчика слегка кружилась, на смуглых щеках выступил румянец, а глаза блестели. Крикс не был уверен, что, когда ужин закончится, он сможет дойти до дверей, не покачнувшись, и на всякий случай сидел молча, не желая походить на пьяных поселян, которые, выпив бутылки две вина, сейчас же принимались похваляться перед сотрапезниками и несли такую околесицу, что уши вяли.
Если бы Дарл не решил во что бы то ни стало рассказать Ральгерду Аденору утреннее приключение с Фуэро, то, пожалуй, весь остаток вечера «дан-Энрикс» так и просидел бы молча. А так ему все-таки пришлось участвовать в беседе, а точнее, слушать похвалы и отвечать на удивленные расспросы лорда Аденора. Тут-то опьянение и оказалось очень кстати. Обычно Криксу становилось здорово не по себе, если кто-кто хвалил его за то, чему он сам не придавал особого значения. Но на сей раз мальчик был уже не в состоянии по-настоящему смутиться. В голове шумело, золотистый свет от бронзовых светильников казался ярче, чем обычно, а Ральгерд, вне всякого сомнения, был самым лучшим человеком на земле.
В эту минуту Крикс от всей души любил и Арклесса, и лорда Аденора, и ночное небо над столицей, и ярко освещенную гостиную с роскошным пурпурным ковром. Когда Дарл спохватился, что им нужно было бы вернуться в Академии до тушения огней, и лаконцы, спешно попрощавшись с Аденором, вышли из особняка, Крикс, вопреки своим недавним опасениям, держался на ногах довольно твердо. Но Дарл все равно заставил друга сделать перед возвращением в Лакон изрядный крюк по городу, чтобы ходьба и свежий воздух помогли ему прийти в себя.
Наставник Хлорд столкнулся с мальчиком на галерее и рассеянно выговорил ему за опоздание, но, не заподозрив ничего особенного, велел ложиться спать. Но Крикс не торопился подниматься в спальню. Он зажег свечу и при ее колеблющемся огоньке развернул клочок пергамента, который Дарл сунул ему в ладонь еще на улице. Убористым, но четким почерком, каллиграфическая правильность которого сразу же выдавала скрибу из столичного Книгохранилища, на пергаменте был вписан текст вассальной клятвы. А внизу имелась сделанная другим почерком приписка, сообщавшая, что, если Криксу требуется еще время для раздумий, то он может распоряжаться собой по собственному усмотрению. Если же он уже успел принять какое-то решение, то его будут ждать в особняке на следующее утро.
Крикс не слишком удивился, но почувствовал, что от волнения сердце застучало чаще. Приносить вассальную присягу — это почти то же самое, что пройти рыцарское Посвящение… Мог ли он подумать, что ему действительно придется сделать что-нибудь подобное — и не когда-нибудь потом, когда он станет совсем взрослым, а всего лишь через несколько часов? Крикс придвинул подсвечник поближе и склонился над пергаментом, с жадным любопытством перечитывая текст присяги. Он решил, что клятву нужно выучить как можно лучше. Не хватало только опозориться, запнувшись в самую неподходящую минуту… Аденор-то, может, и не обратит особого внимания, списав подобную оплошность на его неопытность (хотя какая, к фэйрам, опытность в таких делах?…), но вот каково ему самому будет потом вспоминать эту историю с присягой? Крикс решил, что он не ляжет, пока не будет уверен, что он готов к завтрашнему испытанию. Главное, чтобы назавтра Марк и Юлиан не задались вопросом, почему их побратим отсутствовал всю ночь…
В результате в особняк Ральгерда он пришел невыспавшимся, с темными кругами под глазами и гораздо раньше, чем предполагал лорд Аденор.
Аулариум был хорошо натоплен, и глаза у Крикса начали слипаться почти сразу. Фарнс, оруженосец Аденора, указал лаконцу на обитую бархатом скамью в приемной, на которой тот благополучно задремал, пока Аденор в своей гостиной принимал другого гостя — Арно Диведа. Кажется, ему даже что-то снилось, но что именно — он нипочем не смог бы вспомнить. Из этого странного полузабытья лаконца вывел тот же Фарни, осторожно теребивший его за плечо.
— Монсеньор ждет, — неопределенно-вежливо сказал оруженосец, не очень понимающий, как обращаться к сопляку, которого мессер Ральгерд изволил удостоить утренней аудиенции.
Крикс поспешно встал.
Лорд Аденор с любопытством взглянул на вошедшего. Лаконец был бледен, насколько вообще может быть бледен энониец, но при этом выглядел по-взрослому сосредоточенным. Казалось, он действительно стал старше за те несколько часов, которые прошли со времени их ужина. И вместе с тем никогда раньше Аденор не понимал со всей очевидностью, что его будущий вассал — совсем еще ребенок. «Наверное, не спал всю ночь» — подумал Аденор почти сочувственно.
Разумеется, Крикс был в обычной городской одежде, а не в форменной серой рубашке и плаще ученика Лакона. В отличие от Дарла, приходившего сюда свободно на правах подопечного Ральгерда, да и вообще «родного сына» Арклесса из Брее, Крикс не должен был лишний раз мозолить глаза жителей особняка своей лаконской формой. Поэтому перед походом в особняк он всякий раз вытаскивал из сундука одежду, подаренную ему пару месяцев назад Далланисом и в одночасье приобретшую заношенный и жалкий вид после их схватки с Дарнторном. Аденор считал, что это как раз то, что нужно. То ли мальчик на посылках, то ли ученик из ремесленных скромов. Если бы еще не вечная привычка юного «дан-Энрикса»
