обгон следовало сделать до выезда на участок буреломов и заснеженного леса. Потому что там маги- трассеры станут намеренно портить погоду, создавать низовую поземку, затирающую следы и не позволяющую ехать за лидером, полагаясь на готовую, уже проверенную колею. И лучше торить ее, чем упираться в чужой бампер… Береника хмурилась и шептала, что Юрке надо стараться! Самому, без птицы удачи и подбадривания болельщиков.
И Рони старался. Собственно, именно этим он занимался с самой осени, еще проектируя доработки гоночной машины под наличие мага в экипаже. Оттого у «Тачки Л» необычная подвеска – мягкая, длинноходная, без магической настройки малопригодная для значительных скоростей. А еще «Тачка Л» по базе несколько короче иных автомобилей. Арьянцы сразу сочли это ее недостатком. Так ведь не взяли во внимание все тот же бурелом…
В тесном салоне, едва способном вместить двоих, было и жарко, и холодно одновременно. Ноги обдувал магический поток дополнительного охлаждения мотора. Крыша была изготовлена из кожи – для облегчения машины. Боковые стекла по той же причине стояли тонкие, с никудышным уплотнением. Левое пострадало еще в городе, и теперь лицо крупным наждаком драл совсем не мартовский морозец, да еще сдобренный сухим снегом и ледяным крошевом: арьянцы не желали уступать места. Ледяную дробь зарядами посылал в маленькое, сильно наклоненное лобовое стекло «Тачки Л» снежно-белый автомобиль с кривоватыми рыжими полосами, нанесенными в последний момент по требованию наблюдателей гонки: не видно машину на светлом поле, не для зимы цвет! Арьянцы возражали отчаянно и сдались лишь после прямой угрозы дисквалификации.
– Я понял! – крикнул Бризов, поперхнулся снегом и нагнулся ниже. – Рони, они молодцы. Краска на магии замешена, она снижает сопротивление воздуха. Я попробую кое-что и нам…
Алексей снова поперхнулся, зашипел и стал молча «пробовать». Кивнул: готово. «Тачка Л» в очередной раз подалась левее, выныривая из воздушного мешка за бампером лидера, где ловко отсиживалась до сих пор. Поток воздуха ударил вдвое злее, но не оттеснил сразу же назад, как случалось прежде. Правда, Бризов выглядел бледным и тяжело дышал, ему явно приходилось поддерживать сложное заклинание, расходуя слишком много сил. Маг арьянцев понял, позволил себе одобрительный жест. Мол, давай, хватит тебя на пять – семь минут, и это самое большее, а впереди еще долгие часы работы…
Трибуны обозначились справа в стороне. Пятна раскрасневшихся лиц, полосы флагов, рев толпы. Рони весело оскалился: ему отчетливо почудился бас Потапыча, перекрывающий все прочие звуки как гудок магистрального паровоза… Арьянцы приняли правее, добровольно уступая место глупым соперникам, которых такой расход магии неизбежно приведет к сходу с трассы.
– Минуту еще, больше не смогу, – сдавленно охнул Бризов, сгибаясь ниже. Глянул на карту: – Перелом рельефа через триста метров, затем закрытый левый.
– До вершины подъема тяни, дальше не надо, – отозвался Рони.
И скривился. Передачи в коробке белого автомобиля просчитаны и подобраны лучше, приходится признать… Опыт – его не заменить ничем. Арьянцы сейчас реализуют свой уверенно и расчетливо. А тем, у кого с опытом не все в порядке, остается рисковать, верить в себя, своего мага – и выказывать наглость. Бризов сильнее заклинателя арьянцев. Лучше понимает машину, чувствует ее. Эх, если бы «Тачке Л» – да еще полгодика дать на обкатку идей и устранение недостатков! Тогда не пришлось бы тянуть до вершины холма так отчаянно. Мотор ревет, хороший, добротный, он лучшее, что есть в этой машине… И не получается у него реализоваться по-настоящему в скорости. Белый автомобиль накатывается, свистя уродующими волшебную краску рыжими полосами, над которыми вьются завихрения поземки. Перед переломом рельефа арьянцы благоразумно притормозили, с недоумением проследили, как рискованно взлетает красно-белая машина, как ее странная подвеска гасит заведомо, казалось бы, гибельный удар. Поворот уже виден, и он слишком близко, крутой и опасный.
– Давай, – велел Рони, толкая рычаг. – Сейчас.
Алексей послушно выбросил ладонь вперед, тормозя «Тачку Л» магией и доворачивая ее. Жесткий бок сугроба, обледеневшего при уплотнении защитного вала вдоль трассы, с визгом ободрал заднее крыло. Тон звучания мотора ушел вверх, обороты на торможении прыгнули. Это машина выдержит.
– Отдыхаю, – прикрыл глаза Алексей. – Держу только подвеску. Сколько?
– «Трешку», – с сомнением бросил Рони, выбирая заранее обозначенную цифрами жесткость. – Где этот чертов лес?
– До балки триста метров, правый второй, – вздохнул Бризов, умудрившийся наизусть выучить трассу за день, отведенный на тренировки. – Готов?
– Давай, – привычно велел Рони, чуть не упустивший момент начала торможения: на магию пока не приходится рассчитывать, Бризов ведь предупреждал. А без нее плохо…
– Лес, – счастливо вздохнул Алексей, когда «Тачка Л» вырвалась из оврага.
Изменение настройки подвески далось ему тяжело. Но впереди минимум полчаса виляния и прыжков по узким коридорам непредсказуемого буреломного леса. Одно болотце маги-трассеры даже подогрели и растопили, создав жидкую, вязкую грязь для полной «радости» гонщиков. Более длинная и низкая машина арьянцев, вцепившаяся было в хвост соперников в расчете на их опыт езды по таким ужасным проселкам, сразу отстала.
– Теперь отдыхай, – разрешил Рони. – Здесь я сам, в лесу я помню все.
– Шоколад согрею, – мечтательно вздохнул Бризов. И добавил с усмешкой, втирая жир в кожу щек: – Двойную порцию. И если ты, посредственный инженер, в качестве хорошего гонщика не обеспечишь нам хоть пятьсот метров отрыва при обратном проезде трибун, мы до финиша не дотянем. Маг у нас скиснет. Это точно.
– Он у нас выносливый, – понадеялся Рони. И задумчиво сказал: – Надо дорабатывать развесовку. Карл советовал еще облегчить передок, но я не решился… Клюем носом, да?
– Зарываемся всей мордой, как перепуганный страус, так точнее. Но пока что нанесенные мною магические метки оценки прочности подвески все до единой целы.
Изломанные поваленные стволы плясали и выворачивались из-под колес. Подвеска натужно скрипела, едва справляясь с перепадами уровня. Движение замедлилось до темпа черепашьего бега, как и предсказывал желчный англ-трассер… Впереди мелькнуло, на миг засветило глаза бликом очередное смотровое зеркало. Состоящий при нем третьекурсник махнул Бризову как старому знакомому. Молча махнул: любое общение с экипажем запрещено, если не требуется экстренная врачебная или техническая помощь. Бризов махнул в ответ, но не магу, а прямо в зеркало, Беренике. Наверняка ведь смотрит. Фредди обещала с Марка Юнца спустить три шкуры, если не обеспечит зеркалом дом фон Гессов. А Ленка добавила, что борща ректор не получит, даже выжив в запасной четвертой шкуре и управляя самой великой удачей мира.
Береника помахала Бризову в ответ. Торгай уже проверил баранину, пообещал, что будет готова через полчаса. Взялся накрывать на стол по своему обычаю, крошить добытую из свежатника зелень, шпарить кипятком лук, перчить и присаливать. Движения охранника выглядели как в театре – точными и совершенными. Екатерина Федоровна порой вздыхала и шептала «браво». Баронесса закончила кормить маленькую Полину, уложила в люльку.
– Чудо ребенок, – улыбнулась она, занимая место за столом. – Кушает, спит и улыбается. Не капризничает, не плачет. Люба, у вас есть семья? Это я к тому, что вы здесь надолго, пожалуй. Можно и их перевезти.
– Никого у меня нет, – тихо отозвалась сиделка.
В ее голосе прозвучало нечто предупредившее возникновение новых вопросов, явно болезненных для женщины и заведомо обреченных остаться без ответа. Люба встала, поправила рупор, развернув его в сторону стола, чтобы голоса магов-комментаторов звучали более внятно. Как раз обсуждали вполне интересную тему, насколько обычный гоночный автомобиль уместно смотрится на трассе, когда в экипаже появляется маг. Два инженера, аттиец и франконец, ругались через переводчиков, расхваливая каждый свои идеи, отстаивая их уникальность. И дружно обзывали «Тачку Л» неумелой самоделкой юного наивного энтузиаста-одиночки. Звучало не очень убедительно: указанная самоделка в очередной раз значилась лидером заезда. Но специалисты с искренней надеждой твердили друг другу, что она скоро сойдет с трассы. Конструкция не слишком удачная, надежность наверняка низкая.
Когда Торгай извлек баранину из печи и по кухне поплыл восхитительный запах печеного мяса со
