Фредерика фон Гесс прибыла на вокзал вчера вечером. Ворвалась в этот кабинет, когда никого пускать и не думали. С тех пор у Потапыча появилась новая тема для размышлений…
– Разливай, – велел начальник тайной полиции. – Будем выявлять, верны ли мы родной Ликре. Как сие зелье именуется?
– «Кровь земли», – мрачным тоном сообщил Яша.
Сдернул бархат. «Кровь» имела соответствующий цвет, багрово-черный. Помещалась она в сферической колбе тонкого стекла с узким горлышком, современной и подозрительно похожей на медицинскую. Вытекала лениво, неспешно, поскольку была густа и не вполне прозрачна. Наполнив рюмку, успокаивалась в ней, без следа втягивая потеки со стенок.
– Магическая вещь, – восхитился Евсей Оттович. – Надеюсь, и вкус не подкачает. Яков, сам пробовал?
– Как можно, – ненатурально возмутился тот. Скосил глаз на Потапыча и добавил с долей ехидства: – Я человек молодой, неженатый. А ну как попаду под влияние?
– Ой-ой, напугали ежа сами знаете чем, – буркнул Большой Мих и протянул руку за рюмкой. – Евсей, я пью за скорейшее освобождение вокзала от твоей оккупации.
– И за посрамление магической полиции, – добавил начальник полиции обычной, хоть и тайной.
Тягучее зелье пришлось пить не залпом, а мелкими глоточками, по мере вытекания из рюмки. Крепость оно имело значительную, сладость – едва ощутимую, вкус же добирало терпкостью, сложной смесью травяных ароматов и тонов жженого дуба, поскольку явно выдерживалось в бочках.
Платон Потапович нашел напиток восхитительным. Смолянистая жижа стекала по горлу неспешно, разжигая сплошной пожар, прошибая потом и наполняя блаженной истомой. Дурные мысли, как и обещал Яша, растворялись в «Крови земли» и прекращали свое существование. Бурные события минувших суток воспринимались спокойно, как прошедшие и принадлежащие вчерашнему дню. Стало посильно думать о них без путаницы в голове, без избытка эмоций.
С чего все началось? А кто теперь скажет…
Лично для него, Платона Потаповича, первым знаком скорой беды стал Яша, мрачно и без стука шагнувший в кабинет. Помощник, посторонившись, указал на человека, которого Платон видел в последнее время очень редко и полагал, как он и сказал в свое время Беренике, слегка невменяемым, хоть и талантливым.
Юра – отчество или фамилию Потапыч не пробовал выяснить или запомнить, не его круга человек – прошел, по обыкновению едва приметно прихрамывая, к первому попавшемуся креслу, сел без приглашения. Как всегда, бледный, что для рыжих вполне нормально. Как обычно, коротко остриженные волосы нелепо торчат проволокой, не желая даже делать попыток улечься в прическу. Левая скула у Юры странно вмята, оттого лицо его несимметрично и выглядит криво ухмыляющимся, даже вороватым. От самого подбородка начинается темный свитер с высоким воротом, извечная одежка этого человека. Как и штаны с кожаными накладками, как и потертая куртка.
– Изобрел что-то новое? – неуверенно предположил Потапыч, отгребая в сторону бумаги.
– Я иногда работаю на Евсея Оттовича, – тихо сообщил Юра. – Его я уже оповестил, он будет здесь весьма скоро. Кратко могу повторить сообщение, переданное господину Коршу. Если человек, известный вам под именем Короля, попадет в руки первого мага, это станет большой победой магической полиции и нанесет немалый вред иным ведомствам и Ликре в целом. Дело не в нем даже, а в так называемом балансе сил, можете уточнить у господина Юнца.
– Мы и так намеревались…
– Я знаю. Этим и занимаюсь по просьбе Евсея Оттовича, – кивнул Юра. – Но обстоятельства изменились весьма неожиданно. Подробности вам изложит господин Юнц, он будет здесь очень скоро. Я же прошу допустить меня на пути, дать в сопровождение вашего помощника Якова Ильича и исключить присутствие любых лишних людей возле ограды магического депо.
– Не возражаю, – пожал плечами Потапыч. – Но желаю знать смысл происходящего.
– Магическая полиция будет посрамлена, если их фальшивый шпион, каковым намерены выставить Короля, исчезнет, а иные ведомства изловят агентов настоящих. Чем мы теперь и занимаемся.
Произнеся эту ничего не объясняющую фразу, странный человек поклонился и вышел. Потапыч же остался наливаться желчью, негодовать на свою непривычно и недопустимо низкую осведомленность и ждать обещанных гостей. Первой через пустую приемную – Яша ушел провожать Юру, а заменивший его посыльный не в счет – пронеслась Фредерика, не тратя времени, чтобы прочесть грозную табличку «Не беспокоить».
– И какого рожна меня сорвали с места на ночь глядя? – возмутилась она с порога. – Ладно я, но девочки-то! Вытряхните из недр своего ведомства хоть одного нормального человека, уважаемый Платон Потапович, и обеспечьте детей ужином и местом для отдыха.
– Каких детей? – Большой Мих ощутил, что мир выворачивается наизнанку без его ведома. И наддал уже с басовитым ревом: – При чем тут ваши дети?
– Они ровно столь же мои, сколь и ваши. – Фредерика не обратила внимания на звон стекла в шкафах. – То есть обоим нам совершенно чужие, не охайте! Стоп! Сбавьте тон, слушать ваш рев девочкам не следует. Ну где разместим? Кстати, я Фредди, приятно познакомиться лично. Вы регулярно отсылаете ко мне в мастерскую три автомобиля, но никогда у нас не бывали. И я не наведывалась скандалить, платите-то вы аккуратно.
– В комнате отдыха разместим, – сдался Потапыч, уже ничего не понимая. Искоса глянул на женщину: – Знаете, сударыня, я жалею, что прежде ни разу не проверял качество ремонта. С вами презанятно общаться. Располагайтесь. Где сейчас наши дети?
– Наши – в приемной, – прищурилась Фредерика, оценив шутку.
– Тимоха! – рявкнул Потапыч.
В дверях исправно возник помощник Яши и смущенно пожал плечами, покосившись на гостью, дескать, не уследил…
– Девочек отведи в комнату отдыха. Подай ужин. И нам собери перекусить, чаю там и всего прочего.
Посыльный исчез. Но дверь сразу же распахнулась снова, на сей раз впуская ректора Юнца. Тот поклонился Фредерике и кивнул хозяину кабинета:
– Кто из вас понимает, что происходит?
– Час от часу не легче, – скривился Потапыч. – Ты понимаешь, арьянская твоя душонка, как мы полагали. А теперь и не разберемся…
– Я знаю, что Береника сейчас рядом и творит на путях невесть что, – нехотя выдавил Марк Юнц. – Игра удачи так очевидна, что полицейские маги будут здесь самое позднее через час. К тому времени мы должны иметь окончательное понимание плана действий. Пока же тайная полиция выгружается на площади из экипажей и готовится оцепить вокзал.
Евсей Оттович прошел в кабинет, плотно закрыл дверь и сел в любимое кресло. Вытерев со лба пот, он схватил ближний стакан чая с подноса, пару минут назад доставленного посыльным, и нашел взглядом Фредерику.
– Сударыня фон Гесс, извольте уточнить, верно ли мне доложили имя человека, упоминаемого нами ныне под прозвищем Король?
– Это мой старший брат Карл, барон фон Гесс, проклятый Вдовой двенадцать лет назад, – негромко и достаточно спокойно сообщила Фредерика.
– Второй, помимо меня, состоявшийся истинный маг удачи, – очень тихо отметил ректор. – Что само по себе, с точки зрения магической полиции, уже преступление: она не допускает наличия двух магов данного уровня. Мы скрывали статус Карла, но увы.
– Чем грозит его возвращение? – не понял Потапыч.
– Ему – смертью, тайной полиции – снижением статуса. Магической же оно позволит набрать силу: во- первых, доказав свою действенность, а во-вторых, выпив остатки потенциала вторично уничтожаемого мага, – уточнил Марк Юнц. – Кроме сказанного, а оно точно осуществится, есть иные последствия, весьма вероятные. Вы ведь знаете, что магическая полиция уже трижды пыталась прибрать к рукам ваше экспериментальное депо.
