его в начало мая, когда произошло ужасное происшествие, которое пресса назвала «убийством гвардейца». Тогда в квартире вместе со своей женой был убит начальник швейцарской гвардии Ватикана. Киллером оказался молодой гвардеец, тело которого обнаружили в той же квартире. Полиция высказала подозрение, что гвардеец, некий Марсель Данеггер, лишил жизни своего начальника на почве служебных разногласий, а потом наложил на себя руки. Жену начальника гвардии тоже пришлось уничтожить, потому что она стала случайной свидетельницей. Такова была официальная версия, которую Ватикан сделал достоянием общественности. Церковь не была заинтересована в новом скандале, потому что недавно избрали понтифика – Кустоса. Его достаточно свободные взгляды и привычки уже и гак вызвали нежелательный интерес прессы. Но вскоре стало ясно, что предполагаемый убийца Данеггер сам стал жертвой, и это кардинально меняло все. Нечто более ужасное стояло за тройным убийством. Выяснили, что к этому причастен племянник убитого начальника охраны, швейцарский гвардеец Александр Розин, и журналистка Ватикана Елена Вида. Эти двое и сидели теперь в телестудии с беспрестанно улыбающейся Нориной. У Джованни Доттесио бежали мурашки по спине, когда он задумывался о причинах убийства, потрясшего не только Ватикан, но и всех христиан. Даже ему, человеку духовному, тяжело было представить, что теперь будет с верующими во всем мире. Он потянулся к бокалу и несколько поспешно сделал большой глоток вина. Чуть сладковатый вкус вина и разлившееся внутри тепло от алкоголя немного успокоили его натянутые нервы. Он поставил бокал на место, откинулся на спинку стула и закрыл глаза, чтобы привести в порядок мысли.
За убийством гвардейцев стояла какая-то тайная организация или даже две, что было точнее, но несколько сбивало с толку. В организации «Круг двенадцати» насчитывалось соответственно двенадцать швейцарских гвардейцев. Они хранили тайну под названием «Истинное подобие Христа». Речь шла об изумруде, на котором можно было увидеть настоящий облик Иисуса Христа. Это был второй мессия! С изумрудом была связана еще одна тайна: Иисус не умер на кресте, а лишь впал в летаргию. Друзья, скрываясь от всех, отнесли его тело на побережье, откуда он тайно переправился через море на корабле в Галлию. Якобы воскресший Спаситель на самом деле был братом-близнецом Иисуса – Иудой Тома, который, по легенде, инсценировал воскрешение, чтобы основать новую религию. Но будто и этого оказалось недостаточно, чтобы поколебать устои католической церкви. Понтифик Кустос объявил себя потомком спасенного Иисуса. Чудесная сила исцеления, которой обладал Кустос, придавала его словам правдивости. «Круг двенадцати» объединился с мощной католической организацией «Totus Tuus».[2] Этот ультраконсервативный орден сделал все, чтобы сохранить традиционное учение и тем самым сберечь свое влияние. Его члены зашли так далеко, что даже решились на убийство начальника гвардейцев, который не сберег тайну, сотрудничал с Папой и мечтал помочь Церкви войти в новую светлую эру. Приверженцы «Totus Tuus» хотели убить и понтифика, но преступление было предупреждено, а заговор раскрыт. Предводителем тайного ордена оказался не кто иной, как брат убитого начальника охраны, якобы тоже умерший начальник швейцарских гвардейцев Маркус Розин. Доттесио неоднократно задавался вопросом, как Александр Розин мог решиться выступить против своего отца?
Звук хлопнувшей двери заставил Доттесио вздрогнуть. Священник открыл глаза, огляделся, но никого не увидел. Он был совершенно один. Ну конечно, один. Луцилла, его экономка, не работала сегодня вечером. Она вместе с мужем Альберто, церковным причетником, поехала к отцу в Витербо.
На экране Норина обратилась к Александру Розину:
– Синьор Розин, вы компетентны в вопросах жизни Ватикана. Еще недавно вы были гвардейцем в охране. После событий, связанных с убийством вашего дяди и тетки, вы досрочно ушли со службы. Теперь работаете журналистом в газете «Мессаджеро ди Рома» в Ватикане вместе с синьорой Видай…
– Лучше сказать, что я немного помогаю Елене в работе, – перебил ее Розин. – Она опытная журналистка. Я только начинаю изучать азы этой профессии.
Доттесио понравилась серьезность и открытость, с которой поправил ведущую молодой человек. У него были резкие черты лица и выдающийся подбородок, на голове – кудрявые темно-рыжие волосы. На этом лице читались прямолинейность и твердая воля. События в мае как раз подтвердили, что Розин обладает этими качествами.
Норина немного пришла в себя после такой бесцеремонности и прямо спросила Розина:
– Не видите ли вы взаимосвязи между расколом Церкви и этими событиями – убийством вашего отца и покушением на понтифика?
Прежде чем ответить, Розин на миг задумался.
– Пока мы не выяснили мотивов, которые движут так называемой Святой церковью истинной веры, об этом ничего конкретного сказать нельзя.
– Значит, Святая церковь истинной веры замешана в этом. Ее основатель не согласен с новым просветительским курсом Папы Кустоса, – настаивала ведущая.
– Да, мне тоже так кажется. Главы новой Церкви должны иметь достаточно причин для этого, иначе они не решились бы на такой шаг.
Несмотря на то что Норина по-прежнему улыбалась, Доттесио заметил, что у нее дергается уголок рта, и понял: ведущая раздосадована, потому что ей не удалось своими высказываниями спровоцировать гостей.
– Значит, вы не верите, что эти события напрямую связаны с новой Церковью и «Totus Tuus», синьор Розин?
– Я не могу исключить такую возможность, но на данный момент эта связь ничем не подтверждена.
Когда Норина наклонилась к Розину, она выглядела точь-в-точь как лев с рыжей гривой, изготовившийся прыгнуть на свою жертву.
– Может быть, ваш отец рассказывал вам что-нибудь о связи этих событий? – спросила она. – Правда ли, что два дня назад вы навещали своего отца?
Доттесио вспомнил, что Маркус Розин потерял зрение во время вооруженной стычки в подземельях Ватикана, но широкой общественности об этом не было известно. Ватикан, отдельное государство, обладавшее собственной системой судопроизводства, приговорил Маркуса Розина к пожизненному заключению в новой ватиканской тюрьме как бывшего главу организации «Totus Tuus», a также других участников заговора.
– Да, я был у отца, – ответил Розин.
– А он вам ничего не говорил о действиях новой Церкви?
– Нет. Даже если он и знает что-либо об этом, он ни о чем не упоминал.
– А о чем же он тогда разговаривал с вами?
Розин серьезно взглянул на ведущую.
– Мы говорили о личных делах, и этот разговор я не хочу предавать огласке.
Норина, слегка обидевшись, обратилась к Елене Вида и попросила ее дать свою оценку происходящему. Пока ватиканистка отвечала, Доттесио насторожил странный шум. Он донесся из сакристии. На мгновение Доттесио заколебался и взглянул на телефон, подумав, не позвонить ли в полицию. За последние шесть недель в сакристию вламывались дважды, однако в обоих случаях ущерб был незначительным. Очевидно, преступниками были подростки, а возможно, и наркоманы, которые рассчитывали, что Доттесио оставил там кошель для сбора пожертвований. После этого у Доттесио появилась мысль открывать церковь только в определенные часы, когда на месте был клир. Но вскоре он сам отказался от этой затеи: по его мнению, дом Божий должен быть открыт с утра и до вечера.
Все опять стихло. Может, ставень хлопнул на ветру? Если он из-за такого пустяка будет звонить в полицию, его, пожалуй, поднимут на смех. Доттесио поднялся и пошел в сакристию. Нет, ставни закрыты. Хотя сквозь щели в них в комнату проникало немного света, она казалась сумрачной. Контуры шкафов и большого стола, стоявшего посередине, были размыты, будто вещи и вовсе не принадлежали этому миру. Внезапно Доттесио заметил какое-то движение в другом конце комнаты, откуда вел узкий коридор в церковь.
– Эй, кто там? – осторожно спросил он, словно боялся чересчур громким голосом испугать незваного гостя.
В ответ – молчание. Доттесио осторожно двинулся вперед и с облегчением обнаружил, что в комнате, кроме него, никого нет. Наверное, он слишком близко принял к сердцу сообщение о расколе Церкви, и
