– Лечение наложением рук? И все?…
– Да, все.
– А эти пятна? – Врач указала на его руки.
– У Анджело были такие же. Я не знаю, откуда они взялись. Я сначала думал, что пойдет кровь. Но это не раны.
– Разрешите? – Она осмотрела его руки с обеих сторон. – · Вы правы, это не раны, хотя на первый взгляд выглядит именно так. Кажется, легкая припухлость. Дерматолог смог бы, наверное, сказать, о чем идет речь.
– Сомневаюсь, – вздохнул Энрико. – Теперь мне можно пройти к Елене?
Врач покачала головой.
– Она спит, мы дали ей успокоительное. Ей нельзя сейчас слишком сильно волноваться. Но не беспокойтесь, состояние Елены хорошее. Анджело все удалось, кризис позади, теперь она в безопасности. А вам, синьор, нужно немного отдохнуть. Вы выглядите очень уставшим. Впрочем, сегодня вечером вы можете навестить свою подругу.
Энрико вышел из больницы и направился к машине. Положив коробку на сиденье, он вдруг передумал. Он снова запер машину и пошел в церковь Сан-Франческо.
В церкви не было ни души. Он зажег свечу в благодарность за выздоровление Елены и встал на колени, подыскивая нужные слова для разговора с Богом.
Справедливо ли было говорить, что просьба Энрико, обращенная к высшей силе – Богу, – была услышана и Елена поправилась? Он не мог этого сказать, но знал одно: то, что сегодня случилось с ним в больничной палате, не что иное, как Энрико взглянул на свои сложенные в молитве руки с красными пятнами и спросил себя, какой вклад он внес в это чуоо лично, обладая силой, о которой говорил Анджело. Прежде чем выйти из церкви, Энрико остановился у картины изображением Франциска Ассизского – ему хотелось осмотреть стигматы святого.
«Нет», – сказал сам себе Энрико и покачал головой. Искать сходные черты со святым было достаточно дерзко. Когда Энрико покинул церковь, он почувствовал, что голоден, как волк. Напрасно он пытался вспомнить, когда ел в последний раз. На этой стороне реки ресторанов было мало. Он перешел по одному из многочисленных мостов, которые были перекинуты через поток почти через равное расстояние, и направился к маленькой площади в центре города. Время здесь, казалось, остановилось. Именно тут, в Пеше, чувствовался тот самый слегка поблекший шарм Италии, какой был запечатлен на старых фото и в фильмах. Дождь некоторое время назад прекратился, поэтому люди неспешно прогуливались по площади, останавливались возле витрин, заходили в маленький бар или кафе, но в одно мгновение все это стало дляЭнрико чужим. После первого посещения Борго-Сан-Пьетро он чувствовал, что за фасадами видимого мира есть еще что-то. Это было трудно уловить, но еще труднее понять. Речь шла о глобальных силах, которых люди, занятые повседневной работой, просто не замечают. Возможно, они вовсе не хотят этого понимать, ибо это слишком сложно дляих сознания. А может, они боятся, что осознание этого приведет к тому, что их вера в осязаемый, фактический мир пошатнется.
Энрико зашел в маленькую пиццерию, заказал у стойки пиццу с тунцом и присел на свободный стул у окна. Мимо по площади проходили люди, не обращая на него никакого внимания. У Энрико создавалось впечатление, что его от этих людей отделяет не просто прозрачное стекло. Там, вверху, в Борго-Сан- Пьетро, он прошел в ворота, которые вели в другой мир, в иной космос. Но он не чувствовал зазнайства по отношению к остальным людям. Он знал, что был всего лишь искателем, тем, кому открылась ничтожная часть громадного пазла. Он даже не мог назвать себя единственным зрячим среди слепцов. Но кто же онтогда? Энрико вновь взглянул на руки с красными пятнами и понял, что не знает ответа. Он чувствовал себя мячом, которым играли какие-то силы, однако он ничего не знал о них, не мог их видеть и уж точно не в силах был влиять на процесс. Он чувствовал себя потерянным, словно сидел в спасательной шлюпке посреди бескрайнего моря, а на горизонте не было видно земли. Неужели причина в таинственных событиях, которые произошли с ним за последние дни? Если быть честным, он должен был ответить на этот вопрос «нет». В его жизни и без того наступил переломный момент, когда нужно было принять решение. До этого Энрико вполне успешно двигался по накатанной колее. Не каждый может получить два диплома с отличием по юриспруденции, и как юрист он был уверен, что всегда сможет найти новую работу, хорошее место. Но Энрико не мог сказать, хочет ли этого.
Когда Энрико говорил Елене, что юриспруденция удовлетворяла его жизненные потребности, он не лукавил. Он изучал ее, потому что Лотар Шрайбер работал адвокатом. Как-то само собой Энрико продолжил дела отца. Но потом Лотар Шрайбер заболел и умер. Бюро пришлось продать, чтобы оплатить дорогостоящее лечение, которое в конечном счете не помогло. Другие люди завидовали работе Энрико: после блестящего обучения он получил место в конторе «Кранц и партнеры». Но вскоре бесконечные людские дрязги и тяжбы начали действовать ему на нервы и перестали интересовать. И когда контора закрылась из-за темных делишек начальника, Энрико оказался, наверное, единственным, кто не просто не сожалел об этом, а даже радовался. Он был признателен судьбе за то, что у него появился шанс подумать о своей жизни спокойно. У него еще было время, чтобы определиться и выбрать правильный путь, жить не по заранее утвержденному шаблону, а так, как хотелось, наполнить свою жизнь смыслом. Тогда-то и случилось несчастье – умерла его мать. Выглядело это так, будто высшие силы решили освободить Энрико от всего, из чего состояла его прежняя жизнь. Именно в тот момент он почувствовал страстное желание узнать все о своем происхождении и отыскать свои корни в Северной Италии. Он и не подозревал, что его ожидает. Теперь, оказавшись здесь, Энрико спрашивал себя, не был ли этот путь изначально предопределен? Цель этого пути, природу его он не мог представить. Каким он был: добрым или злым? Он подумал о существе
– Вам не холодно, синьор? Может, прибавить отопление? – Возле него стояла полная женщина и подавала пиццу. В нос ударил запах теплого дрожжевого теста, тунца и лука.
– Нет. Спасибо, – ответил Энрико и почувствовал, что в горле пересохло. – Вы не могли бы принести еще кока-колу, одну большую?
Он съел все быстро, без настроения, хотя пицца была неплохая. Его взгляд блуждал по площади, по выкрашенным в желтый и белый цвета фасадам домов. Цветники на верхних этажах и навесы перед магазинчиками внизу создавали удивительную атмосферу родины. В конце площади, куда смотрел Энрико, возвышалась церковь Мадонна-ди-Пие-Пьяцца. Рядом с ней стоял дом без навесов и всего с одним балконом на втором этаже, на котором не было ни одного ящика для цветов. В остальном это здание песочного цвета с закрытыми зелеными ставнями выглядело так же, как и прочие жилые дома. Вывеску у широкой входной двери Энрико не мог разглядеть, но припаркованная патрульная машина наводила на мысль, что это местный полицейский участок, В этот момент из здания вышел полный мужчина в униформе и, сунув руки в карманы, не спеша направился к маленькому табачному киоску, который стоял как раз напротив участка. Это был Фульвио Масси, и Энрико показалось, что у него угрюмый вид.
Хотя Энрико еще не расправился с пиццей и кока-колой, он положил на стол пятнадцать евро – сумма включала в себя и неплохие чаевые – и вышел из пиццерии. Возле табачного киоска он встретил комиссара, который как раз пытался открыть ногтем пачку сигарет.
– Сигарета для успокоения, комиссар?
Масси удивленно взглянул на него и сдвинул фуражку на затылок.
– Одной сигареты вряд ли хватит, чтобы развеять мою печаль. Скажем так, это одна из многих моих успокоительных сигарет. Закурите? – Он протянул Энрико пачку, но тот поднял руки, отказываясь.
– Нет, спасибо, хронически воздерживаюсь от курения.
– Я тоже когда-то пытался отделаться от этой привычки, но так и не вышло. Собственно, почти все полицейские, которых я знаю, курят. Этот факт достоин медико-психологического исследования. – Масси указал на бар неподалеку. – Не хотите? Или вы к тому же хронический трезвенник?
Они вошли в бар, и Масси заказал два бокала немецкого пива еще до того, как успел присесть за один из узких столиков.
– Алкоголь на службе? Это разрешено?
