Марии, я не могу сказать, что мне жаль французов. Вряд ли они что-то чувствовали, когда убивали моих людей. Когда армии кайзера и императора Наполеона встретятся на поле боя, погибнут тысячи, десятки тысяч людей, и никто при этом не будет упрекать августейших особ.
– Может, их будет мучить совесть, – сказал я. – Но ведь здесь речь идет не об императоре Наполеоне и кайзере Франце, а о вас, Риккардо. Зачем было совершать такое предательство?
Не глядя в мою сторону, он ответил:
– Все это прописано в одном грандиозном плане. Я должен признаться, что мне пришлось импровизировать, когда Ленуа и его солдаты напали на мой лагерь и убили моих людей.
Только после того, как я немного поразмыслил над словами Риккардо, я осознал всю чудовищность его заявления.
– Вы хотите сказать, что все это было спланировано заранее, даже нападение на мой экипаж?
Он как-то странно взглянул на меня, и я понял, что Риккардо удивлен.
– Да, а вы раньше не догадывались об этом, синьор Шрайбер? Я напал на ваш экипаж, потому что получил такое задание.
– И кто же вам это поручил?
– А как вы думаете? Кому подчиняется майор фон Роттек со своими солдатами?
– Австрийцы? – неуверенно спросил я.
Он кивнул.
– Герцогиня Элиза потратила уйму денег, чтобы тайно провезти вас сюда, в Италию, но, наверное, не стоило тратить так много денег – это слишком заметно. Через своих шпионов австрийцы узнали об этом и решили вас пленить. Это задание и поручили мне. Когда появились солдаты Ленуа, я должен был срочно придумать новый план. И мне вдруг представился прекрасный случай стать вашим слугой. Конечно, в этом ваша заслуга, ведь именно вы наврали всем с три короба. Я быстро понял, что моя новая роль открывает невообразимые возможности. Я решил сопровождать вас, пока вы не найдете святыню этрусков.
– А потом вы под видом того, что хотите найти новую рабочую силу, привели сюда майора фон Роттека…
– Теперь вы все поняли правильно, но слишком поздно, – без иронии ответил Риккардо.
– Но зачем? Что такого важного в старом городе этрусков?
– Вы действительно думаете, что герцогиня Элиза делает это лишь для того, чтобы презентовать своему августейшему брату несколько черепков? Дляэтого она потратила столько средств и держала все в тайне? Вы считаете, что у герцогини Пьямбино и Лукки нет больше других забот, принимая во внимание сегодняшнее положение ее союзников и войну с Австрией?
– Но в чем же тогда дело?
Риккардо заговорил со всей серьезностью и сразу стал выглядеть лет на десять старше:
– Все дело во власти. Об этом думают высокопоставленные особы, которые правят нами. Они не хотят просто называться королями, герцогами или кайзерами.
– Риккардо, вы говорите загадками.
– Потому что и сам знаю не намного больше вашего. В этой игре, на кону которой власть и могущество, я, синьор Шрайбер, фигура маленькая. Мне лишь известно, что не одни только жители Борго-Сан-Пьетро придают большое значение древнему городу. Легенда гласит, что здесь собирались самые значительные жрецы этрусков, самые мудрые и могущественные люди этого народа. Люди считали, что где-то здесь спрятан источник непреодолимой власти. Именно он должен был по мочь этрускам победить римлян, легионы которых все глубж проникали в их земли. Но эта сила обернулась против них самих. Произошла большая катастрофа, город поглотила земля. Примерно так звучит древнее сказание. Только не спрашивайте меня, что из этого правда, а что – предрассудки! Этим источником силы интересуется несколько влиятельных людей, в том числе император Наполеон и его противник – кайзер Франц.
– На которого вы работаете.
– Вы говорите это с таким упреком! Вы считаете более почетным находиться на службе у Бонапарта?
– Я состою на службе не у него, а его сестры.
– Это все равно. Если Элизе удастся завладеть источником силы – при условии, что таковой существует на самом деле, – то рано или поздно им завладеет и Наполеон.
– Вы считаете, что, если Габсбурги будут обладать этой силой, все окажется намного лучше?
– Едва ли, но мне платят австрийцы, а вам – Элиза.
– Все едино, Риккардо. У герцогов и кайзеров все вращается вокруг власти и денег.
Риккардо презрительно плюнул на землю.
– И зачем я влез в эту переделку! Мария для меня дороже всех денег мира.
– Вы очень любите свою сестру, – произнес я.
Риккардо как-то особенно посмотрел на меня, будто хотел сказать что-то важное, но лишь опустил глаза и коротко ответил:
– Да.
Наш разговор зашел в тупик, а ночь тем временем окутала лагерь своей непроницаемой вуалью. Этруски были таинственным народом, я не спрашивал Риккардо, но счел легенду которую он рассказал, полным вымыслом. Везде, где в прошлом случались большие несчастья, люди пытались объяснить происшедшее подобными историями. В этом случае этруски хотели заполучить власть или силу, которая им не принадлежала, и поэтому, вероятно, сами стали ее жертвой. Все это очень напоминало сказание о грехопадении Евы. Возможно, люди изменили библейский мотив, чтобы объяснить разрушение этрусского города. Но больше всего меня удивил тот факт, что такие образованные люди, как кайзер Франц и Элиза Бонапарт, а может, и император Наполеон, верили в это. Но, видимо, царственные особы старались использовать любой шанс, каким бы туманным и призрачным он ни был, дабы выиграть битву за господство над Европой.
Громкие голоса со стороны лагерного костра отвлекли меня от навязчивых мыслей. Похоже, там что-то происходило. Вместе с Риккардо я подошел к огню, вокруг которого собрались австрийцы. В центре находился Джованни Кавара и беспрестанно что-то твердил майору фон Роттеку. Врач стоял возле бургомистра Борго-Сан-Пьетро и пытался перевести, но не поспевал за ним. Когда майор заметил нас, его мрачное лицо просветлело и он приказал нам быстро подойти к нему.
– Может, хоть вы разъясните, чего хочет от нас этот крестьянин, синьор Бальданелло, – сказал фон Роттек. – Он тарахтит без умолку, и я не могу разобрать ни единого слова.
Кавара, взглянув на Бальданелло и меня, заявил:
– Мне нужно поговорить с вами наедине!
– Это бургомистр деревни, – объяснил Риккардо майору. – Он хочет поговорить со мной и с синьором Шрайбером с глазу на глаз.
– Пусть поговорит, – ответил австриец. – Заберите его с собой и побеседуйте в тихом месте!
Мы пошли обратно между палаток, и Кавара сказал:
– Я узнал от Маргариты Стораро, что здесь произошло. Как дела у раненой?
– Мария еще жива, – ответил я, – но врач говорит, что она протянет всего несколько часов, не больше.
– Да, Маргарита мне об этом тоже рассказала. Я пришел сюда, чтобы сделать вам предложение.
– Именно сейчас, когда Марии так плохо? – набросился на бургомистра Риккардо.
– Речь пойдет как раз о ней. Я и несколько моих друзей поможем вам, если вы обещаете, что не будете, больше проводить здесь раскопки и как можно быстрее покинете Борго-Сан-Пьетро.
– Поможете Марии? – спросил Риккардо. – Что вы хотите предпринять? Даже врач не в состоянии что- либо для нее сделать.
– Есть силы, которыми не обладает ни один ученый врач, – ответил Кавара. – Мы поможем выздороветь Марии, если вы мне пообещаете выполнить то, о чем я вас прошу. – Бургомистр произнес эти слова как нечто само собой разумеющееся, будто это была меновая торговля на рынке. Риккардо без предупреждения бросился на Кавару, повалил его на землю и начал бить кулаками, приговаривая:
– Жалкий пес! Мария умирает, а ты еще шутить вздумал!
Я подскочил к ним. С большим трудом мне удалось разнять их, успокоить Риккардо и оттащить
