очень горячего воздуха. Он не мог сказать, происходило ли это на самом деле или то был всего лишь оптический обман, но Энрико видел, как из воды что-то поднимается. В следующее мгновение он разглядел огромную фигуру и вспомнил о существе из своего сна. Энрико знал, что сейчас ему нужно собраться и быть сильным. Во сне ему удалось сдержать демона. Тогда ему помог отец, да и теперь он был на стороне Энрико. И Кустос тоже. Вместе они наверняка смогут одолеть злую силу, будет это Люцифер или кто-нибудь еще.
Существо тоже мерцало и переливалось, как и само озеро. Как ни старался Энрико увидеть в нем ангела Уриила, у него ничего не получилось. Его черты все время расплывались, обретая новые формы. Чем больше Энрико напрягался, тем сильнее уставал. Его сила и концентрация постепенно слабели, и он чувствовал себя истощенным. Он с ужасом наблюдал, что творилось над озером: существо теперь полностью обрело свой облик, но не тот, который надеялся увидеть Энрико. Вместо прекрасных крыльев ангела появились крылья летучей мыши, а красивое лицо превратилось в морщинистую, рубцеватую морду.
– Нет! – закричал Энрико и хотел отвернуться. Ему пришлось бороться с невидимой силой, которая приковала его взор. При попытке освободиться он оступился и упал на край утеса. Но теперь он, по крайней мере, не смотрел вниз, на озеро. Энрико взглянул на руки и увидел кроваво-красные отметины на ладонях.
Вдруг он краем глаза заметил фигуру, бросившуюся к нему. Ванесса! Она подбежала к краю бездны и резко рванулась в сторону, словно у нее глаза были на затылке. Автоматная очередь охранника едва не задела ее, пули пролетели мимо. Энрико взглянул в глаза Ванессе и понял, что она умоляет о прощении. А еще Энрико догадался, что она задумала. Он хотел позвать ее, чтобы она не делала этого, но от страха и отчаяния у него вырвался лишь слабый хрип. Ванесса добежала до группы кардиналов. Охранники больше не могли стрелять в нее, опасаясь случайно попасть в священников. Лаваньино хотел подняться, чтобы защититься от Ванессы. Но она обхватила его обеими руками и потащила за собой в пропасть.
Вид кардинала и Ванессы, падающих в бездну, навсегда врезался в память Энрико и вывел его из оцепенения. Он пересилил свой страх перед демоном и снова взглянул вниз, на озеро. Таинственное существо, которое то ли привиделось ему, то ли было на самом деле, исчезло. От Ванессы и Лаваньино тоже не осталось и следа. Спокойное, как прежде, озеро, казалось поглотило их.
Сердце Энрико сжалось от боли. Он сожалел о каждой секунде последних часов, когда с пренебрежением и презрением смотрел на Ванессу и осуждал ее. Время было потеряно, а теперь потеряна и жизнь – для Ванессы и для него самого.
Вокруг него благоговейная тишина превратилась в многоголосый гул. Люди вскочили и подбежали к краю пропасти, пытаясь разглядеть, куда упал их предводитель. Они вопросительно смотрели на Феррио и других кардиналов, но те были в такой же растерянности. Энрико взглянул на отца и Папу Кустоса. Последний упал на колени, словно на его плечи давила невыносимая тяжесть. Он судорожно дышал и неотрывно смотрел на озеро. Томас Сальвати стоял во весь рост, но и он выглядел уставшим. Энрико не нужно было спрашивать, видели ли они демона. Он знал, что все это было на самом деле. Возможно, демона видели лишь трое сыновей ангела, и, наверное, это было к лучшему, потому что только они могли выдержать его взгляд.
Александр и Елена воспользовались неразберихой, чтобы проскользнуть к Энрико и двум понтификам. Охранники были ошеломлены увиденным не меньше, чем все остальные, поэтому позволили им убежать.
– Почему Ванесса так поступила? – спросила Елена.
– Она это сделала для всех нас, – тихо ответил Энрико, его голос дрожал. – Тем самым она все исправила. – И он вкратце рассказал им о предательстве Ванессы.
Вдруг под ними задрожала земля. Многие люди потеряли равновесие и упали на камни. Кустос непременно скатился бы в озеро, если бы Энрико и Сальвати не подхватили его. С высокого потолка пещеры посыпались большие и маленькие обломки, которые падали в озеро и на ошарашенных людей. Ужасные крики раненых заполнили подземный зал.
Кустос поднялся с колен и обратился к Феррио:
– Сейчас свод пещеры рухнет! Нам нужно как можно скорее выбраться наружу, иначе мы пропали!
Феррио нерешительно взглянул на Кустоса, потом на озеро и снова на понтифика. Он вел себя так, будто вообще не понимал, что ему говорил Кустос и что происходило вокруг него. Он был глубоко шокирован смертью Лаваньино.
– Лаваньино больше никогда не вернется, и вы никогда не будете повелевать падшими ангелами! – кричал понтифик. – Ваша игра закончилась, разве вы этого не осознаете? Вы хотите гибели всех этих людей?
Феррио покачал головой и, казалось, наконец преодолел умственный паралич.
– Я покажу вам путь наружу! – сказал он.
Снова и снова содрогалась земля у них под ногами, сверху сыпались большие и маленькие осколки. Снова и снова содрогались каменные стены, словно падшие ангелы протестовали против прекращения церемонии, которая сулила им освобождение из темницы. Возможно, они хотели наказать людей, которые бросили их на произвол судьбы. Энрико спрашивал себя, происходило ли нечто подобное две тысячи лет назад в горах у Борго-Сан-Пьетро, когда вместе со святыней был разрушен древний этрусский город?
Множество людей попало под град каменных обломков; несчастные кричали от страха и, раненные осколками, падали на землю. Повсюду разыгрывались ужасные сцены. Убегающие люди, пытаясь добраться до безопасных мест, не проявляли извечной христианской добродетели – любви к ближнему, ведь речь шла о собственной жизни. Они отпихивали друг друга, а на тех, кто падал на землю, не обращали внимания. Из-за паники возникла давка, и Энрико беспомощно наблюдал, как причетника, десятилетнего мальчика, толпа затоптала насмерть. В считанные секунды голова мальчика превратилась в кашу из осколков черепа, крови и мозга. Толпа несла Энрико дальше, и он потерял из виду ребенка. Он мог утешать себя лишь одной мыслью, что мальчику уже ничем не поможешь.
Несколько раз на пути встречались развилки, и Энрико казалось, что их бегство не закончится никогда. Он старался оставаться рядом с друзьями. Но сначала из его поля зрения пропали Александр и Елена, а потом отец и Кустос. Остановиться, подождать, осмотреться – все это при таких обстоятельствах было невозможно. Толпа, частью которой он стал несла его все дальше и дальше. Внезапно электрические лампы погасли, и люди на некоторое время оказались в абсолютной темноте. Кое-где зажглись одинокие фонарики, и бегство продолжилось в их неровном свете.
Наконец через двадцать или тридцать минут перед ними забрезжил свет. В тоннеле постепенно становилось светлее, послышались крики ликования. Люди выбежали наружу и устало повалились на траву. Когда Энрико оказался под открытым небом, он озабоченно взглянул на гору. Отдельные камни катились по склону.
– Опасность еще не миновала! – закричал он. – Нам нужно изо всех сил бежать вниз! Вершина горы может обрушиться! Рядом стоял кардинал, он слышал слова Энрико и тоже начал призывать людей спускаться. Толпа снова пришла в движение. На этот раз люди двигались не так плотно. Энрико смог осмотреться. Он обнаружил Александра и Елену, а чуть позади и Папу Кустоса. Лишь его отец куда-то пропал. Сердце Энрико учащенно забилось, он уже хотел снова бежать к выходу из пещеры, но тут в проеме показался, шатаясь, Томас Сальвати. Он вел под руку изможденную женщину с кровоточащей раной на голове. Энрико поспешил к ним и поддержал женщину с другой стороны. Они были последними, кто поспешил удалиться от входа в скалу – дыры величиной два на два метра.
И это было очень кстати, потому что сразу за ними вниз скатился камень. От сильного толчка Энрико, отец и женщина упали на землю. Грохот, сильнее любого грома, ударил по их перепонкам. Через секунду их окутало облако пыли, из-за которого ничего не было видно и стало трудно дышать.
Когда пыль осела, землетрясение прекратилось. Энрико протер слипшиеся от пыли глаза и увидел, что вход в пещеру засыпан. Его отец тоже обернулся. Взглянув на обломки скалы, которые заблокировали дыру, он довольно кивнул.
Эпилог
Гора Монте-Червиальто не обрушилась, и в Неаполитанском заливе не было нового серьезного землетрясения. Но вход в святыню этрусков был завален каменной лавиной. Папа Кустос и Томас Сальвати
