Виктория Александер
Коварство идеальной леди
Семья Харрингтон — 3
Пролог
— Нам не разрешают ходить сюда, — предупредил Стерлинг Харрингтон. В свои двенадцать лет он уже сознавал, что в один прекрасный день унаследует титул графа Уайлдвуда. И его братья тоже не могли не придавать этому значения.
— Если нас не застукают, то никто не узнает, — сказал Куинтон, который был на два года младше Стерлинга. Зажав в руке зажженную свечу, он протиснулся мимо будущего графа и двинулся внутрь чердачного помещения.
— В такой темноте ничего не увидишь, — запинаясь, выдавил из себя младший из братьев. Будучи на год младше Куинтона, Натаниел часто подвергался давлению (хотя никогда не признался бы в этом) со стороны среднего брата, побуждавшего его не отставать от старших.
В других частях Харрингтон-Хауса дробный звук стучавших по крыше капель дождя не производил неприятного впечатления. Но здесь, в просторном помещении чердака, стены которого терялись в непроглядной тьме, мальчику, которому едва исполнилось восемь лет, этот звук внушал определенный страх. Стерлинг поборол желание взять младшего брата за руку, поскольку Натаниелу не нравилась опека, и вместо этого положил руку ему на плечо, напоминая, что находится рядом. В случае с младшим братом он обычно так и поступал.
Их гувернантка, мисс Томпсон, всегда говорила, что Стерлингу присуще похвальное чувство долга, а в будущем бремя ответственности графа Уайлдвуда будет все более увеличиваться. О Натаниеле же она говорила, что у того сердце поэта. А Куинтон, по мнению мисс Томпсон, был наделен тягой к приключениям, что он отнюдь не считал комплиментом, а воспринимал как должное. Время от времени, глядя на брата, Стерлинг даже подумывал о том, что, возможно, лучше обладать авантюрными наклонностями, чем нести тяжесть графской ответственности. Но, как бы то ни было, ему предстояло унаследовать титул и возглавить семью. Большей частью такая перспектива не пугала Стерлинга, хотя трудно было примириться с мыслью, что этому должен предшествовать уход из жизни отца.
— Что ж, — Куинтон поднял вверх свечу и огляделся, — с чего начнем?
— С сундуков, — не колеблясь, ответил Стерлинг. Поскольку они искали пиратскую одежду, было логично начать именно с сундуков. — Пиратская одежда скорее всего находится где-то там. — Стерлинг направился в отдаленный угол чердака под сплошь затемненный навес крыши. Ему было немного страшно, но он не обращал на это внимания. Братья ждали от Стерлинга проявления мужества перед лицом опасности, хотя будущий граф был всего лишь маленьким мальчиком, а темнота чердачного помещения таила в себе опасность неизвестности.
Тем не менее ему хотелось закончить начатое. Каждая минута, проведенная на чердаке, приближала к какому-то открытию. А может быть, к порке или другому наказанию. Как правило, инициатором рискованных предприятий, в которые пускались мальчики, выступал обладавший изобретательным умом Куинтон, но разработку предстоящей операции и общее руководство, равно как и вину за содеянное в случае разоблачения, принимал на себя Стерлинг. Это мог быть и такой чудовищный проступок, как, в нарушение всех запретов, побег из особняка после усыпления бдительности гувернантки, а затем и последующее блуждание по улицам Лондона, или же такая сравнительно невинная шалость, как сооружение шалаша из похищенных из дома зонтов.
Они не оказались бы на чердаке, если бы не дождь. Обычно невозмутимая гувернантка разволновалась, обнаружив лягушку в ящике своего стола. Возможно, сказался не прекращавшийся в течение трех дней дождь и возросшие в связи с этим хлопоты с детьми. Она отослала мальчиков читать, а сама удалилась в отведенную ей гостиную, где часто отсиживалась в дождливую погоду.
Стерлинг остановился перед багажными сундуками, которые, если отвлечься от мысли, что их истинными владельцами были тетушки или кузины служанок, очень походили на сундуки с сокровищами.
— Какой же из них?
— Самый большой, конечно, — с покровительственной усмешкой поделился Куинтон мудростью старшего с маленьким Натаниелом. — Самый большой всегда заполняют самым ценным.
— Ладно. — Стерлинг сдержался и не возразил, что самые ценные вещи как раз не держат в больших сундуках. Он поднял крышку сундука. Как по команде, мальчишки подались вперед и заглянули внутрь.
— Здесь только одежда, — разочарованно протянул Натаниел, который явно надеялся обнаружить здесь настоящий клад.
— Это не просто одежда. — Куинтон передал свечу Натаниелу и, сунув руки в сундук, достал красный мундир — точно такой, как на их раскрашенных оловянных солдатиках. — Вот одежда для пиратов и рыцарей.
— А также для искателей приключений, — с кивком добавил Стерлинг. — Или для первооткрывателей.
— Хочу быть первооткрывателем, — тут же откликнулся Натаниел. — Или искателем приключений.
В ворохе кружев и затхлой шерсти Стерлинг заметил книгу и достал ее.
— Посмотрите на это.
— Это книга, — скривился Куинтон.
— Нет, дневник. — Стерлинг подвинулся ближе к свече и принялся перелистывать трофей. — Это дневник прабабушки.
— Все равно это всего-навсего книжка, — уперся Куинтон.
— Я знаю. — Перелистывая страницы, Стерлинг вглядывался в написанные старомодным женским почерком строки. То тут, то там его взгляд выхватывал слова: «товары», «Франция», «корабли»… — Но это, по-видимому, хорошая книжка.
— И насколько же хорошей может быть книжка? — насмешливо спросил Куинтон.
— Тебе ведь нравятся книжки о пиратах, — примирительно сказал Натаниел.
Стерлинг продолжал листать дневник, и каждая перевернутая страница все больше захватывала его.
— Здесь написано о контрабандистах.
У Куинтона заблестели глаза:
— У прабабушки были знакомые контрабандисты?
Стерлинг перевел взгляд с одного брата на другого.
— Думаю, прабабушка сама была контрабандисткой, — серьезным тоном сообщил он о своем открытии.
— Почитай вслух, — попросил Натаниел.
— Хорошо, — согласился Стерлинг, и братья, поджав под себя ноги, уселись на пол.
Взяв у Натаниела свечу, Стерлинг установил ее так, чтобы она лучше освещала страницы, и начал читать братьям о приключениях их прабабушки, которая, похоже, и впрямь была контрабандисткой. Причем ее преследовал правительственный агент, оказавшийся не кем иным, как их предком — графом Уайлдвудом, что было отмечено чтецом не без гордости. Стерлинг читал о тайных встречах их прабабушки, опасных стычках и душераздирающих погонях и остановился, лишь когда прекратился дождь. Тогда он захлопнул дневник и задумался о последствиях обнаружения ими откровений прабабушки.
— Я считаю, что маме об этом говорить не стоит.
— Потому что придется признаться, что мы были на чердаке? — предположил Натаниел.
