говорила... того ублюдка поймать вам обязательно надо — скольких еще девчонок эта мразь порезать может... В тот день ведь не только мне повезло, но и Кристине. Обычно она с Симонюк в паре работала, а в тот день на встречу со своим ментом убежала и место мне уступила — эта точка чуть повыгодней моей.
— Повезло, — задумчиво кивнула Беликова.
— Мы потом с Алябьевой неделю не просыхали, — поделилась переживаниями Люба, — как узнали о том, что могли бы вместо Ленки-покойницы с этим типом один на один оказаться...
— Алябьева? — встрепенулась Беликова. — Кристина Алябьева? Так это она работала вместе с погибшей Симонюк?
— Вы ее знаете?
— Доводилось общаться. Она раньше по саунам работала, потом спиваться стала, пошла «на понижение»...
— Зато фартит ей как никому, — с оттенком зависти сказала Люба, — и клиенты большей частью приличные попадаются, и насиловали всего пару раз, и парня себе нормального подцепила — тот даже не знал, чем она занимается, — и мента себе в качестве личной «крыши» надыбала...
— Подожди-подожди, — нахмурилась Беликова, — какого мента? Ты его видела? Как зовут — знаешь?
— Зачем вам? — вновь насторожилась Люба.
— Не бойся, к его начальству стучать не побегу, — успокоила ее Беликова, — просто есть кое-какие соображения... не из убойного отдела, часом?
— Если знаете, чего спрашиваете? Я про него толком не знаю. Видела один раз. Ничего себе мужчина, представительный такой. Кажется, майор. Она его Андреем называла.
— Интересное кино получается, — задумалась Беликова, — ладно, Люба, спасибо тебе. Сейчас тебя наш сотрудник еще раз, под протокол, опросит, и можешь идти... До свидания...
— Лучше бы: «прощайте», — вздохнула девушка и вышла.
А Беликова еще долго сидела одна, задумчиво выводя на листе бумаги какие-то вензеля и хмурясь...
Ближе к вечеру в дверь деликатно постучали, и на пороге возник улыбающийся Смоляков.
— Вы меня что, преследуете? — удивилась Беликова.
— Решил посмотреть, где вы работаете, — пояснил писатель, — без этого мое представление о вас было бы неполным.
— А как же детские фотографии, краткая биография, характеристики родственников? — притворно удивилась Беликова. — История первой любви, наконец?
— Это без надобности, — с улыбкой заверил Смоля-ков, — я создаю образ здесь, — он дотронулся до своего лба, — а не следую сформировавшемуся мнению. Ваш образ у меня почти сложился. Не хватало последнего штриха... А еще я хотел проводить вас до дома. Я сегодня на машине.
— Надеюсь, «Феррари»? — амбициозно приподняла бровь Беликова.
— «Волга», — смиренно потупился Смоляков, — зато в хорошем состоянии. Я ею редко пользуюсь...
— И «Хванчкара», наверное, уже лежит на заднем сиденье?
— Лежит, — признался писатель.
— Да вы, Владимир Иванович, Дон Жуан? Признайтесь, в молодости шампанское из дамских туфелек пили?
— Вот чего не было, того не было, — отверг с негодованием эту версию Смоляков, — за кого вы меня принимаете?! Самогон из кирзача — было, а до дамских туфелек все же не опускался...
По дороге он остановился у ресторана «Дворянское гнездо» и предложил отобедать.
— Забавно, — сказала Беликова, — я здесь сегодня уже была.
— С мужчиной?! — в притворном негодовании воскликнул Смоляков.
— Увы, с женщиной. С вашей коллегой, Симонюк... Хотя нет. Симонюк — это погибшая проститутка. А встречалась я с Галиной Сидорчук.
— Не поправляйтесь, не надо. По сути они — одно и то же...
— Какой вы все-таки злой, — вздохнула Беликова, — вы, наверное, скрытый женоненавистник?
— Почему же «скрытый»? — обиделся писатель.
Заметив их приближение, швейцар выскочил и услужливо распахнул двери.
— Добрый вечер, — приветствовал он Беликову, — ваш столик как раз свободен.
— Вот, значит, как, — задумался Смоляков, располагаясь за указанным столиком, — оказывается, вы втихаря ведете светский образ жизни. Передо мной швейцары так двери не распахивают. Да и «своих» столиков у меня до сих пор почему-то нет...
— Все куда проще, — таинственным шепотом пояснила ему Екатерина Юрьевна, — швейцар почему-то уверен, что я — скрытая миллионерша...
— Может быть, у него на это есть какие-то основания? Как продвигается ваше следствие по поиску маньяка?
— Медленно, но верно, — заверила его Беликова, — информации мало, но шансы на то, что Бортко удастся избежать обвинения в этих убийствах, все же растут.
— Вы затеяли все это только ради Бортко? Не волнуйтесь: он окажется на свободе быстрее, чем вы думаете.
— Почему вы так в этом уверены?
— Серийные убийцы тем и отличаются, что несколькими жертвами не ограничиваются. Рано или поздно он совершит еще одно преступление, и это будет лучшим алиби для Бортко.
— Так-то оно так, — вздохнула Беликова, — но именно это меня и пугает. Он ведь не остановится до тех пор, пока его не поймают.
— А если все же не сбрасывать со счетов мою версию? Если он выполнит свое предназначение и остановится... Вы и дальше будете его искать?
— Я в это не верю, — призналась Беликова, — вы из него прямо мученика делаете. А он — убийца. И каждый раз он будет задумываться над тем, что его миссия не закончена, что посеянный им страх недостаточен, что... Что еще не все наказаны. Почему-то некоторые люди считают, что высшая справедливость бога — это торжество дьявола. Кто он такой, чтобы судить, наказывать, пугать?..
— Критик, — улыбнулся Смоляков, — вы же его сами так прозвали.
— Я его так не называла, — запротестовала Беликова, — это журналисты. Для меня он — маньяк. Человек без имени, без лица и... без души.
— Посмотрите, какой поднялся ажиотаж на телевидении и в газетах... Неужели не видели и не читали?
— Нет времени, — призналась Беликова.
— Жаль. Вас бы порадовали некоторые изменения в нравственности наших доморощенных «бестселлеристок». Я даже...
— Подождите, — остановила его встревоженная Беликова, — бармен, будьте добры сделать погромче радио!
— ... полчаса назад, — рапортовал возбужденный голос журналиста, — наша группа успела первой прибыть на место происшествия. Двор дома, где произошло убийство, перекрыт милицией. На место происшествия уже прибыло все руководство Василеостровского РУВД, но от каких бы то ни было комментариев они воздерживаются. Однако нам стало известно, что это еще один случай из ряда серийных убийств, совершенных Критиком, как прозвали маньяка средства массовой информации. То же орудие преступления, тот же почерк и, самое главное, — жертва. Как нам удалось выяснить, убита знаменитая писательница, автор нашумевших бестселлеров Галина Михайловна Сидорчук. Убийца напал на нее в тот момент, когда она направлялась в издательство со своим новым романом...
— Вот вам и алиби для вашего Бортко, — с ледяным спокойствием заметил Смоляков, — лучше и не придумаешь.
— Знаете что, Владимир Иванович, — задумчиво сказала Беликова, — а я ведь начинаю вас бояться...
— Помилуйте, почему же?! — искренне удивился писатель. — Только не говорите, что снова начали
