мальчик? Исполнитель. Его взяли на это место исключительно из-за возраста — что пришьешь несовершеннолетнему? И он это отлично знает. Наверняка уже не раз в местном отделении милиции «обкатали». Такие детишки подчас сложнее матерых рецидивистов, ибо не понимают доводов, а страх ведают лишь перед своими работодателями. И ничего ты с ним не сделаешь, хоть и знает он немало.
— Что же делать? — с надеждой посмотрел я на эту фокусницу, достающую из рукава все новые и новые карты.
— Комбинировать, — пожала она плечами. — Что еще? Если переть как бык на красную тряпку — рога обломаешь, а то и пику под ребро схлопочешь. В лучшем случае — промахнешься... Есть у меня пара девочек в том районе. Не могу сказать, что обязаны мне чем-то, но отношения сложились у нас неплохие. Одна из них уже «завязала», вышла замуж, но, думаю, по старой памяти помочь не откажется. Вторая работает, так что у нее прямой интерес есть нам помочь. Кто-нибудь из них да согласится... Только вопросы надо грамотно залегендировать. Несмотря на то что парень — малолетка, дураков на такое дело не ставят. Надо обосновать их интерес... Узнать требуется немного: кто был «крышей» у Платонова, кто замолвил за него словечко, организовал эти встречи. Мальчишка должен это знать... или может узнать...
— Екатерина Юрьевна, — улыбнулся я как можно более обаятельно, — это ведь не все, что вы задумали? Простите мое скудоумие... скорее всего после вчерашнего, но я все равно не могу проследить ход ваших мыслей. Студент, мальчишка. Кусочки мозаики. А в целом?
— Это хорошо, что ты не можешь меня просчитать, — вздохнула она, — если б смог, это означало бы, что ты стар как мир и мудр аки змей. Не бери в голову. Дай я сыграю при тебе роль мудрой Бабы Яги. А ты пока отдохни, в баньку сходи... впрочем, в баньке вы вчера были, насколько я наслышана... Тогда просто иди погуляй, а я пока поработаю малость. Пробегусь по своим связям, подумаю... Иди, голубь, полетай где- нибудь... Кыш, я сказала!..
«Мудрая Баба Яга» пропадала где-то до вечера, и я уже отчаялся ждать, упадочнически ожидая провала этой затеи, когда усталая и даже словно бы постаревшая Беликова вошла в кабинет, с кряхтением опустилась на стул и, скинув туфли, с удивлением посмотрела на свои ноги:
— Надо же: как они такую тушу носят? Шины у авто и те регулярно меняют, а это — тот- топ, топ-топ... Ух!.. Устала.
— Так сказали бы, и я вас куда надо на машине отвез бы! — расстроился я. — Вы по моим делам хлопочете, а я сижу здесь как падишах.
— Это не твои дела, — Беликова так устала, что вопреки обыкновению говорила серьезно и весомо. — Это даже не мои дела. Это, братец мой, дела... Одним словом, ты понимаешь. Да и присутствие твое могло только помешать. «Доверительные отношения» потому так и называются, что подразумевают некую долю интимности. Даже если происходят между старой, больной сотрудницей полиции нравов и молодыми «жрицами любви».
Девочку как жалко! Молодая, неглупая, добрая, а на наркоте уже так плотно сидит, что явно больше года не протянет. Ах, девочки, девочки, что же вы делаете?! Не бывает легкой жизни, и сказки тоже не бывает. Охо-хо-хо... Устала я, Сереженька, вот и заболталась. Тебе, наверное, результаты узнать интересно, а я сижу да причитаю. Есть результаты, есть. Подожди, сейчас дух переведу и расскажу все. Я в последнее время все больше морально устаю, а не физически. Тяжело все это видеть. Еще год назад была молодая, здоровая деваха, а сейчас, — она обреченно махнула рукой. — А сколько их, таких... Все мечтают поднакопить денег, завязать... Выручили они меня, по старой памяти. Разыграли спектакль. Ленка — это одна из моих девчонок, та, что до сих пор работает, с этим пацаненком шапочное знакомство имела. Так, ничего особенного, видели друг друга, знали, чем занимаются, — не больше. Подошли они к нему. Якобы Платонов Лену для съемок пригласил и обманул. Вместо стандартного секса устроил групповуху с элементами садо-мазо, денег заплатил мало, а они его, мол, с этим Лешей (так пацаненка зовут) видели. Хотят, дескать, своим «котам» нажаловаться да с Платонова денег за беспредел срубить. Как его найти? И все такое... Тот ответил, что номер этот глухой. У парня подвязки крепкие, «коты» их против его «крыши» — пустое место. Что в стиле «жесткого порно» Платонов работал, не удивился, сказал, что и раньше ему малолеток для подобных игрищ поставлял. Но с ним по-честному расплачивались — ихние шефы между собой на этот счет крепко договорились. Посоветовал плюнуть и забыть — не получить тех денег. Девчонки мои настаивать стали — мол, досталось сильно, надо бы компенсировать. Малец мялся-мялся, потом все же сжалился, сбегал куда-то, позвонил, вернулся и рассказал, что беседовал со своей «крышей», объяснил им ситуацию, но те только посмеялись, сказали: «Пусть с Валета спрашивают»...
— Рисковали девчонки, — вздохнул я. — Рано или поздно узнают, что все эти деятели мертвы.
— И что? Это не исключает возможности инцидента с проститутками. Да, было, да, сняли и кинули. Кассеты с записью у ментов хранятся — иди, возьми... Риск, конечно, есть, но при твердой позиции доказать ничего не возможно. Пацаненок этого Валета только один раз видел и то издалека, когда их старшие договаривались. Запомнил только, что средних лет, темноволосый, ездит на красной иномарке.
— Спасибо, Екатерина Юрьевна, — искренне поблагодарил я. — С меня причитается.
— Это само собой, — усмехнулась она. — Чтоб я такого сосунка, как ты, и на торт с кремом не развела?! Но это — потом. Сейчас надо думать, как полученную информацию толковей использовать. Через картотеку по кличке пробивать — долго и маловероятно... Есть у меня на этот счет одна идея. Сумасбродная, правда, но попытаться-то можно? Если быть до конца честной, то от сегодняшнего мероприятия я больше чем на кличку и не рассчитывала. Хотелось, конечно, на халяву весь спектр их жизнедеятельности обрисовать, но и это только в сказках бывает. Так что будем работать. Много и трудно. Попытаемся приложить этот кусочек мозаики к тому студенту — посмотрим, что за картинка образуется.
— Каким образом вы собираетесь это сделать?
— Прийти и спросить.
— Угу... Спросить. А он скажет.
— Скажет, — уверенно заявила Беликова, — только спросить надо правильно. Как полагаешь, Сережа, мог этот студент знать о Валете?
— Мог.
— А видеть его, говорить с ним? Тоже мог. Дружить, близко общаться, иметь непосредственные дела? А вот это — вряд ли. Из всех участников он самый молодой. Скорее всего, прибился недавно и выполнял функции «подай-принеси». Может быть, оказал им какую-то услугу, одновременно надежно привязывавшую его к группе, может быть, участвовал в съемках как исполнитель мужских ролей. Одним словом, вряд ли хорошо знаком с кураторами, и уж совсем сомнительно, чтоб он помнил голос этого Валета. На этом и будем играть.
— Позвоним ему от этого Валета?
— Куда? В больницу? Да и несерьезно это. Нет, работать будем обстоятельнее, тоньше и наверняка. Причем приступать требуется прямо сейчас, как ни жаль моих бедных ног. Времени у нас практически нет — киллер наверняка знает адрес Валета, и будет большой удачей, если он решит поработать по нему, отслеживая дальнейшие связи, а не грохнет сразу, без затей. Да и шанс нарваться в больнице на родственников студента куда меньше.
— Это все хорошо, но почему он вообще должен с нами разговаривать?
— Ты вчера последние мозги пропил, — укоризненно посмотрела на меня Беликова. — Неужели до сих пор не понял? Мы придем не как сотрудники милиции, а как посланцы Валета. Работать с ним буду я. Меня он будет опасаться меньше, да и выглядеть это будет естественней. Ты будешь стоять у входа в больницу и держать в руках радиотелефон. Если позвонит студент — а я попытаюсь устроить так, чтобы он позвонил, есть у меня на этот счет одна идея, — наорешь на него и скажешь, чтоб он дал всю информацию твоему эмиссару, то есть мне.
— Хлипко все это, — засомневался я. — А если у него все же есть при себе сотовый и он уже разговаривал с Валетом? А если его уже навещали настоящие представители «крыши»? А если...
— Вряд ли они рискнут сунуться — побоятся ФСБ. Кстати, они вообще могут не знать о случае со студентом. Им сейчас с бойней в офисном центре проблем хватает. Да и сомневаюсь, чтоб у него был
