23 июня. 'День М'

Итак, 43 танка «поимённо» потеряны в бою. Можно предположить, что какая-то, сопоставимая с названной, цифра потерь не была отражена в описании боевых действий дивизии. Однако же в приложенной к докладу «Сводной ведомости материальной части» стоят совершенно другие цифры потерь: 37 КВ, 146 Т-34, 28 БТ-7, 58 Т-26. Итого: 269 танков (не считая плавающих танкеток Т-37). Впрочем, и эти цифры феноменальных потерь непробиваемых танков не совпадают с наличным остатком. Простая арифметика показывает, что даже после потери 37 КВ в 32-й тд должно было оставаться ещё 12 таких танков. Но в подписанном 15 июля 1941 г. начальником АБТУ Юго-Западного фронта докладе «О состоянии и наличии материальной части мехкорпусов фронта» читаем: «4-й механизированный корпус приступил к отводу своих частей в район Прилуки. Наличие материальной части 4 -го механизированного корпуса: КВ — 6, Т-34 — 39, БТ — 23, всего 68 танков». (70, стр. 89) 6 танков КВ (из первоначального числа 99) остались во всём корпусе, а не в одной только 32-й тд. Правда, уже через два дня, 17 июля, всё тот же генерал-майор Моргунов подписывает следующий доклад, из которого следует, что в отошедшем за Днепр 4-м МК обнаружено несколько большее число танков: «КВ — 10 штук, Т-34 — 49 штук, БТ-7 — 23 штуки, Т-26 — 18 штук». (70, стр. 90) 10, конечно же, больше, чем 6, но всё равно не 12…

О том, что большая часть потерь танков не была связана с воздействием противника, свидетельствует и соотношение потерь личного состава и боевой техники. Так, согласно докладу командира 32-й тд, 63-й танковый полк этой дивизии в период с 22 июня по 30 июля 1941 г. потерял 17 человек убитыми и 63 ранеными. В то же время было потеряно 14 КВ (из 18), 61 Т-34 (из 71), 42 Т-26 (из 42), 19 Т-37 (из 19). 9 БА (из 10), а всего 145 единиц бронетехники. (63, стр. 190) Для понимания значения этих цифр следует напомнить, что личный состав танкового полка не состоит из одних только танковых экипажей, соответственно танкисты составляют только часть от указанного выше числа потерь. В 64-м танковом полку 32-й тд убито 47 и ранено 64 человека. При этом потеряно 154 единицы бронетехники (23 КВ, 85 Т-34, 5 БТ- 7, 16 Т-26, 19 Т-37, 6 БА). В целом 32-я танковая дивизия потеряла за всё время боёв июня — июля 1941 г. убитыми 139 и ранеными 356 человек. Вероятно, это и можно назвать «малой кровью», да вот только странная эта война шла не на чужой, а на своей земле…

В отличие от «новорождённой» 32-й танковой дивизии 8-я танковая была практически полностью укомплектованной «старой» кадровой дивизией. Примечательной особенностью 8-й тд было наличие на её вооружении 68 трёхбашенных танков Т-28. Короткоствольная 76-мм пушка в главной башне и две отдельные пулемётные башни делал и эту машину грозным противником для вражеской пехоты. Благодаря широким гусеницам Т-28 обладал меньшим удельным давлением на грунт (0,72 против 1,03) и, следовательно, лучшей проходимостью, нежели его немецкий конкурент Pz-IV. Впрочем, главным оружием дивизии были не экзотические трёхбашенные танки, а 50 КВ и 140 Т-34. По количеству новейших танков (190 единиц) одна только 8-я тд превосходила четыре мехкорпуса Ленинградского и Прибалтийского округов, вместе взятые. А вот как описывает Н. К. Попель командира 8-й танковой дивизии: «Смотрю на него и восхищаюсь — ничего природа не пожалела для этого человека: ни красоты, ни ума, ни отваги, ни обаяния… Красноармейцы рассказывают легенды о его подвигах в Испании и Финляндии. У Фотченкова уже четыре ордена. Командиры на лету ловят каждое его слово». Полковник Пётр Семёнович Фотченков погиб в августе 1941 г. в «уманском котле». Дивизии как танкового соединения к тому времени уже практически не было.

В первые два дня войны 8-я тд, подобно 32-й тд, металась но фронту в районе Яворов — Немиров. Утром 24 июня поступил приказ командующего фронтом с требованием передать 8-ю танковую дивизию в распоряжение командира 15-го МК генерала Карпезо. Командующий 6-й Армией Музыченко продублировал этот приказ, но «на прощание» оторвал от 8-й тд мотострелковый полк, который 25 июня получил приказ занять совместно с 445-м артполком РГК оборону на шоссе Грудек — Львов. Фактически 8-я тд вышла в район Радехов-Лопатин (60 км от Львова) только к утру 28 июня. К этому моменту от всей дивизии остался один сводный танковый полк, на вооружении которого было всего 65 танков! В отчёте о боевых действиях 15-го МК отмечено, что «благодаря активным действиям 8-й танковой дивизии левый фланг корпуса был обеспечен с запада и 10-я и 37-я танковые дивизии смогли отойти на рубеж р. Радоставка». Это не опечатка. Результатом «активных действий» танковой дивизии в наступлении считается то, что две другие танковые дивизии смогли с её помощью благополучно отойти, преследуемые пехотой противника. Хотя и это достижение отнюдь не бесспорно. Так, в отчёте о боевых действиях 10-й тд читаем нечто прямо противоположное: «Пути отхода дивизии были отрезаны танками и пехотой противника, так как 8-я тд (сосед слева), имевшая задачу прикрыть с запада действия дивизии, не смогла продвинуться через сильно укреплённый противотанковый район». Странно. Шестой день войны — а у немцев в глубине советской территории уже и противотанковый район готов, да ещё и «сильно укреплённый» при этом…

Во время боя 28 июня 8-я танковая дивизия потеряла 12 танков, ещё 19 Т-34 были потеряны 24 июня в боях с пехотой противника в районе Немирова. Где же остальные 294 танка одной из самых мощных танковых дивизий Красной Армии? Отчёт, составленный командиром 8-й тд, содержит развёрнутый и подробный ответ на этот вопрос. Незаурядной является смелость составителей документа, которые без обиняков используют термин «брошено». Для удобства работы сведём все данные отчёта в таблицу: (33, стр. 246)

Итак, главной составляющей потерь танков в одной из лучших дивизий Красной Армии было: «брошены» (107 танков), «пропали без вести» (10 танков), «завязли в болоте» (6 танков). 12 танков, включая 10 новейших Т-34, исчезли неизвестно куда («прочее»). Нет ответа и на вопрос о том, куда делся арифметический остаток в 31 танк Т-28 (танки этого типа в сводках АБТУ фронта 15–17 июля уже отсутствуют). По меркам нищего вермахта такого количества (31 танк Т-28) должно было хватить на укомплектование «тяжёлыми танками» одной танковой дивизии (в 1-й ТГр вермахта было всего по 20 Pz-IV на одну дивизию, в рекордной по числу Pz-IV 18-й тд 2-й танковой группы — 36). Да и остаток в 57 танков существует, увы, только арифметически — 7 июля, к началу боёв за Бердичев, в 8-й тд числится всего 32 танка… На фоне такого «порядка в танковых частях» приходится задуматься и о достоверности сведений о 54 подбитых за две недели боёв Т-34, практически неуязвимых для 37-мм противотанковых пушек немецких пехотных дивизий. Цифра эта (54 подбитых из 140 Т-34) смотрится очень странно на фоне значительно меньших (как в абсолютном, так и в относительном выражении) цифр подбитых БТ-7 и Т-26 с их противопульным бронированием…

Описание боевых действий третьей по счёту дивизии 4-го МК не займёт у нас, к сожалению, много места. Если бы воспетые г. Исаевым организационные структуры и «золотые сечения» имели какое-то реальное отношение к боеспособности дивизий Красной Армии образца лета 1941 г., то 81-я моторизованная дивизия должна была дойти по меньшей мере до Люблина. Дивизия не была «перегружена танками» (один танковый на два мотострелковых полка), а после того, как ей был придан 441-й корпусной артполк, вооружённый мощными 152-мм гаубицами-пушками МЛ-20, 81-я моторизованная и по мощи артиллерийского огня превзошла любую немецкую танковую дивизию. Ну а по числу танков (270 скоростных БТ) она и с самого начала превосходила самую большую на всём Восточном фронте 7-ю немецкую танковую дивизию (265 танков). Увы, «меч-кладенец» из столь «правильно структурированной» 81-й моторизованной дивизии не получился. 24 июня три полка (танковый, артиллерийский и 323-й мотострелковый) дивизии были окружены немецкой пехотой в районе Немирова. Не совсем понятно, как пехота может «окружить» танковый полк, но к вечеру разгром был завершён. Вся тяжёлая техника потеряна, без вести пропала большая часть личного состава, погиб командир 323-го мсп, пропали без вести командир дивизии полковник Варыпаев, замкомдива полковник Барабанов, начальник штаба дивизии полковник Спесивцев, начальники оперативного и разведывательного отдела штаба дивизии, начальник артиллерии дивизии, командир артполка, начальник штаба 323-го мсп. (76) Разумеется, никаких докладов и отчётов о причинах потери танков 81-й мотострелковой дивизии не осталось.

Стоит отметить, что за всё это генерала Власова (а именно он и был командиром 4-го МК) не наказали. То есть потом его, конечно, повесили — но совсем за другое. А летом 1941 г. Власов даже пошёл