Тимохин вызвал всех бойцов «Ориона»:
– Внимание, приготовить мины для передачи Киму, снайперам спустить их в ранце по склону к реке. «Седьмому» подобрать.
Он поднялся на топчан и оглядел дома кишлака. В них будто все вымерло, даже собаки не лаяли. Перепуганные взрывами и стрельбой жители попрятались в подвалы. Собаки забились в будки.
В момент атаки Каменевым и Колдановым позиции боевиков у реки Шепель за минуту преодолел расстояние от дома Гауни до лаборатории Шнейдера. Он ворвался в передний, оказавшийся спальным, отсек. В нем никого.
– Черт, – выругался майор, – куда ж ты, сука, делся?
Шнейдер оказался в лаборатории. Он сидел на полу за металлической стойкой, на которой стояли подставки с пробирками. В помещении царил удушливый запах ацетона. Шепель увидел химика.
– Вольф Шнейдер! Ко мне!
Австриец только закрыл руками голову.
– Ко мне, сказал, сука, – рявкнул по-немецки Шепель, – или я спалю тебя в этой лаборатории живьем! Ну?
Австриец вылез из-за стойки, поднялся, испуганно глядя на неизвестно откуда появившегося русского спецназовца.
– Иди ко мне, химик долбаный.
– Прошу вас, не убивайте, я служил лишь орудием в руках бандитов…
Шнейдер подошел к Шепелю и тут же получил удар в нос. Михаил бил в четверть силы, но и этого хватило, чтобы австриец отлетел к противоположной стене, круша все вокруг себя.
Шепель посмотрел на кулак, покачал головой:
– Не дай бог, прибил бы… Меня ж Тимохин за него живьем сожрет.
Он подошел к Шнейдеру. Тот пребывал в нокауте. Из носа обильно текла кровь. Майор потрепал химика по щекам. Шнейдер очнулся.
– А ну встать, гнида! – приказал Михаил.
– Не могу, голова кружится…
– А мы ее сейчас остановим. Где тут у тебя препараты, что ты колол рабам?
– Не надо. Я встану… – Австриец с трудом поднялся. – Что будет со мной?
– Я бы лично удавил тебя, но ты нужен командованию. Утри сопли, и пошли к выходу.
– Мне надо собраться, – проговорил химик.
– Собирай бумаги со своими формулами. Вещи не пригодятся, другие получишь… И без шуток. Я не люблю, когда со мной шутят.
– Да-да, конечно.
В лабораторию вошел Ким, таща рюкзак с минами.
– У тебя здесь все, Миша?
– Все! Взял Шнейдера. Вон он, красавец, погляди, таких даже в зоопарке не увидишь. Урод.
– Уводи его, я буду минировать лабораторию.
– Сейчас, бумаги свои заберет.
– Поторопи эту сволочь.
– Эй, доктор, мать твою, – крикнул Шепель, – слышал, что сказал мой товарищ? Поторопись или взлетишь в воздух вместе с этим гадюшником.
Шнейдер, одной рукой зажимая разбитый нос – кровь не останавливалась, – в другой держа объемный портфель, встал перед Михаилом:
– Я готов, господин офицер.
– Так топай впереди меня!
Майор вывел Шнейдера на улицу. К ним подошел Тимохин:
– Вот ты какой, доктор Вольф Шнейдер, человекообразное существо, готовившее смерть тысячам невинных людей…
– Я занимался наукой, герр офицер..
– Наукой? Как думаешь, если отдать тебя рабам, они по достоинству оценят твои труды?
– Нет, герр офицер, только не это!.. – побледнел Шнейдер.
– Боишься? А готовить наркоту не боялся? Сколько тебе платили за твои «научные разработки»?
Австриец потупил голову.
– Молчишь, сука? А почему, Шепель, у австрийца рожа разбита? Он что, оказал сопротивление при задержании?
– Так точно, командир. Сопротивлялся, шакал, пришлось утихомирить.
– Вижу, как утихомирил.
– Я не оказывал никакого сопротивления, – проговорил Шнейдер.
– Что? – воскликнул Михаил. – По-твоему, я просто так врезал тебе по шнобелю? Забавы ради?
– Извините, я не то сказал…
– Вот так-то! Без причины мы не бьем.
Тимохин повернулся к Шепелю:
– Во дворе своего особняка лежит спеленатый Гауни. Тащи его сюда.
– А этого козла куда?
– К западному посту. Но после того, как притащишь наркобарона. Потом обоих на пост. И возьми с собой Дрозденко с Колдановым. Кишлак обходите рекой, соблюдая осторожность. Местные никак не проявляли себя во время штурма, но кто знает, как они поведут себя дальше…
– И дальше будут сидеть, как мыши в норах. Наверняка в подвалы забились. На хрена им подыхать ради добра Гауни?
– Он их кормил.
– Теперь власть пусть кормит.
– Ты еще здесь?
– Уже нет!
Шепель побежал к дому Гауни. Ким перешел ко второму складу с готовым сырьем. Капитан-сапер знал свое дело – минировал объекты быстро.
Тимохин вызвал одного из снайперов, отслеживающих общую обстановку на территории кишлака Кайзабад.
– «Девятый»! «Первый»!
– На связи! – ответил прапорщик Шматко.
– Как обстановка во дворах кишлака?
– Никого не наблюдаю.
– Ты внимательней смотри. Если кто с оружием выйдет на улицу, вали его сразу, к чертовой матери.
– Понял. У меня вопрос.
– Да?
– Минные поля на вершине при отходе проходить прежним порядком?
– А они нам нужны, эти поля?
– Тебе, командир, видней.
– Передашь Санееву: как получите приказ на отход, расстрелять эти поля. Склоны не трогайте.
– Понял.
Из темноты появился Шепель, таща за шиворот Гауни. Бандит, увидев Тимохина, крикнул:
– Офицер! Я хотел сдаться добровольно, ваш человек меня опередил, ранил, но я не стал бы стрелять. Я все расскажу, что знаю. А знаю немало.
– Конечно, расскажешь, – подтолкнул его Шепель. – Куда ж ты теперь, душок, на хер, денешься? – Рявкнул на Шнейдера: – Чего зенки вылупил? Не узнаешь босса? Давай, пошел впереди нас к «чаше» западного поста.
– А где это?
– Иди прямо, не промахнешься. Да под ноги смотри, а то налетишь на бруствер. Это покруче удара в нос
