– Все. Работаем!
Шепель, выставив пулемет, занял позицию рядом с Ларсеном:
– Твой сектор, Пол, от условной линии, делящей район пополам, на восток. Мой – на запад. Если что, открывай огонь без команды. Но бить только в вооруженных мужчин.
– Я, Миша, в женщин и детей не стреляю.
– И это правильно! Еще, Пол: наши при отходе проведут подрывы объектов завода; так что смотри, чтобы в зоне поражения не оказались мирные люди. Хотя какие они, к черту, мирные… И все же они не должны погибнуть.
– Понял тебя, майор.
Тем временем отряд «Марс» отошел к бывшему западному посту моджахедов. Тимохин через бинокль осмотрел район:
– Вроде никого из населения в зоне подрыва нет. Саперы!
Капитан Ким и сержант Копански подошли к командиру «Ориона».
– К подрыву готовы?
– Так точно, – ответил Ким, руководивший минированием завода.
– У вас как выставлены детонаторы? На единый подрыв или можем рвать объекты поочередно?
– Как скажешь, командир. Можем и так и этак.
– Тогда рвите поочередно. Начните с дома охраны, затем барак рабов, затем непосредственно завод.
– Ясно.
– Приступить к подрыву!
Над ущельем выросли огненно-черные грибы. Грохот от взрывов пошел эхом по ущелью. Последний наркозавод в Шургунском ущелье был уничтожен за десять минут. Отряд отошел на базу.
Шепель, как только канонада улеглась, вызвал Тимохина:
– «Первый», ответь!
– Да, «Четвертый».
– Местные вышли из домов, скучковались на окраине, смотрят на то, что осталось от завода. У мужиков в руках кирки, лопаты, кошмы, еще какое-то тряпье.
– Они должны похоронить убитых духов.
– Понятно. А что делать нам? Ребят с противоположного хребта ты снял?
– Вам оставаться на позиции до смены через два часа. Охранение базы сниматься не будет.
– Значит, ни о какой эвакуации речи быть не может?
– Догадливый…
– Харсон решил подкинуть нам еще работенки?
– А вот это не обсуждается. Тебе и Ларсену находиться на посту до смены. И наблюдать, Миша, за обстановкой, а не загорать под жарким солнцем. Еще вопросы ко мне есть?
– Никак нет.
– А у меня к тебе будут вопросы. К тебе и Ларсену, после того как сменитесь с поста…
Шепель отключил станцию.
– Ну, что, Миша? – спросил Ларсен.
– Кто-то видел, как мы с тобой барахтались над обрывом. Наши не стуканули бы.
– Это, наверное, Линке. Но он был обязан доложить о происшествии.
– Вот и доложил… Как вернемся, будем объясняться.
– Не вижу в этом ничего страшного. Напротив, все должны знать, что ты спас мне жизнь.
– Да? А я предпочел бы, чтоб не знали… Ладно, Пол, смотрим за секторами. На нас еще подходы к базе, так что придется вращать «башнями» на сто восемьдесят градусов. Мы теперь с тобой на посту охранения. Черт бы его побрал… Солнце припекает, а скрыться от него негде. И с каждой минутой жара будет нарастать…
Прибыв на базу, Тимохин подозвал к себе полковника Дака и подполковника Соловьева:
– Джон, Алексей, личному составу сдать оружие, обед и отдых. Одновременно отработайте график дежурств наблюдателей. Оставляем два поста: на вершине, где сейчас находятся Шепель и Ларсен, и непосредственно в кишлаке Кандаш.
– Есть, командир!
Дак обратился к Тимохину:
– Я буду просить Харсона о награждении майора Шепеля за спасение сержанта Ларсена. Линке подробно доложил о том, как майор, рискуя собственной жизнью, вытащил сорвавшегося в пропасть сержанта.
– Ничего не имею против, – кивнул Тимохин, – но после того, как героический Шепель получит от меня выговор за то, что не обеспечил надлежащего порядка на позиции.
– Ты строг к нему, Алекс.
– А с ним без этого нельзя. Я, Джон, Мишу Шепеля очень давно знаю!
Тимохин отпустил командира «Ирбиса» и своего заместителя, присел на валун, закурил. К нему подошел связист «Ориона» старший лейтенант Колданов с чемоданчиком спутниковой системы «Орбита» в руках:
– Товарищ полковник, вас вызывает полковник Крымов.
Александр взял трубку:
– Слушаю тебя, Крым!
– Скажи мне, Тимохин, почему я узнаю о действиях «Ориона» от генерала Харсона?
– Потому, Крым, что, когда «Ирбис» попал в критическое положение, у меня не было времени что-либо докладывать. Если ты считаешь, что я согласовывал свои действия с Харсоном, то заблуждаешься. Он вышел на меня, когда «Орион» уже совершил марш к Тари-Пули.
– Мне нужен подробный отчет о действиях российской группы по реализации плана боевой операции «Опиум».
– Слушай, Вадим, мне сейчас не до писанины. Послезавтра прибывает Харсон, я ему доложу, как проходила операция. Прилетай вместе с ним – и узнаешь, что происходило в Кайзабаде и Тари-Пули. В принципе, ничего особенного, не считая ошибки, допущенной Даком, которая чуть было не привела к гибели группы «Ирбис». В остальном же все прошло по плану. Задача выполнена в полном объеме, потерь нет.
– Значит, Харсон послезавтра собирается к вам?
– Да.
– Я прилечу с ним.
– Буду рад увидеть старого друга.
– Взаимно.
– Что там по Гауни, Шнейдеру и караванам, отправленным в Таджикистан?
– Гауни и Шнейдер уже на пути к Москве, караваны заблокированы. Их уничтожение – дело нескольких часов.
– Скажи, Крым, тебе известно, для чего отряд оставили в Шургунском ущелье?
– Рядом с тобой нет посторонних ушей?
– Нет.
– Тогда слушай. От Феофанова я узнал, что вам предстоит переброска в район, контролируемый талибами, для выполнения задачи по запросу американской стороны. Конкретнее сказать ничего не могу, потому что подробности плана второй операции «Марса» мне неизвестны.
– Значит, нас бросят на юг Афгана?
– Так планируется. Думаю, Харсон и вылетает к вам, чтобы поставить задачу на следующую акцию. Вот так, Саня… Жди, послезавра встретимся.
– Захвати с собой водки.
– Водки? – удивился Крымов. – А Харсон?
– Надо же отметить успех первой операции. Думаю, и генерал не откажется посидеть с нами.
– Вряд ли… Хорошо, захвачу с собой пару бутылок.
– Давай, Крым, до встречи!
Тимохин выключил трубку, передал ее связисту:
