тесты, взятые наугад среди разных слоев населения, показали: около десяти процентов мужчин, не догадываясь о том, воспитывают не своих детей, то есть не являются их биологическими отцами.
— Ну а где реакция на новость? — спросила Айлин.
— Вау!
Она кивнула.
— Всегда хотела, чтобы ты стал моим партнером. Всегда страшно нравилось, какие ты подбираешь слова.
— Данте Лориман — не слишком приятный господин, Айлин.
— Так и знала.
— И вообще все это очень плохо, — добавил Майк.
— Как и состояние его сына, — заметила Айлин.
Они довольно долго сидели молча, оценивая последствия.
В селекторе щелкнуло.
— Доктор Гольдфарб?
— Да.
— К вам Сьюзен Лориман.
— С сыном?
— Нет, — ответила медсестра. — Но с ней муж.
— А ты какого черта тут делаешь?
Лорен Мьюз, главный следователь полиции округа, проигнорировала вопрос и направилась к трупу.
— Боже милостивый, — сдавленно пробормотал один из копов, — вы только гляньте, что он сделал с ее лицом!
Все четверо умолкли. На двоих форма констеблей. Третий — Фрэнк Тремон — детектив из отдела убийств, который и отвечал за это дело, ленивый и медлительный мужчина с выпирающим животиком и сонными глазами. Лорен Мьюз, главный следователь округа Эссекс, женщина одинокая, выделялась на их фоне тем, что была почти на голову ниже остальных в этой группе.
— Дэ-пэ, — пробормотал Тремон. — И я не дорожный патруль имею в виду.
Мьюз вопросительно посмотрела на него.
— Дохлая проститутка, — пояснил он.
Мьюз нахмурилась, ей не понравился смешок в его голосе. Муха взлетела с кровавого месива, которое некогда было человеческим лицом. Ни носа, ни глазниц, даже от рта мало что осталось.
— Будто кто-то перемолол ее голову в мясорубке, — заметил один из констеблей.
Лорен Мьюз снова взглянула на тело. Пусть болтают что хотят. Часто болтовней люди стараются успокоить нервы. Сама она не принадлежала к их числу. Они игнорировали ее. Тремон — тоже. Ведь она — его непосредственная начальница, и этих двоих парней тоже. Лорен почти физически ощущала исходящую от них неприязнь.
— Эй, Мьюз… — произнес Тремон.
Она взглянула на него. Коричневый костюм, над брюками нависает живот — слишком много выпитого вечерами пива, слишком много съеденных днем пончиков. Вот он-то и есть настоящее шило в заднице. В средства массовой информации просочилось немало жалоб с тех пор, как ее назначили главным следователем округа. Большинство исходили от репортера Тома Гаугана, женатого на сестре Тремона.
— Чего тебе, Фрэнк?
— Да все тот же вопрос. Какого хрена ты тут делаешь?
— Я что, обязана перед тобой отчитываться?
— Я занимаюсь этим делом.
— И занимайся на здоровье.
— И еще не люблю, когда мне заглядывают через плечо.
Фрэнк Тремон, некомпетентный урод, иначе не назовешь, считался неприкасаемым благодаря личным связям и долгим годам «службы». Мьюз решила не обращать на него внимания. Наклонилась и продолжала всматриваться в красное месиво, некогда бывшее лицом.
— Удостоверение личности нашел? — спросила она.
— Нет. Ни кошелька, ни сумочки.
— Наверное, сперли, — высказал предположение один из констеблей.
Мужчины закивали.
— Нарвалась на банду, — заметил Тремон. — Вот, гляньте-ка. — Он указал на зажатую в руках трупа зеленую бандану.
— Может, это дело рук новой банды, шайки черных парней, которые называют себя «Аль-Каедой», — сказал один из копов. — Они как раз носят такие, зеленые.
Мьюз поднялась и начала ходить вокруг трупа. Подъехала машина «скорой помощи». Полицейские уже успели огородить место преступления лентой. Зеваки, их нашлось с дюжину, может, чуть больше, стояли прямо за ограждением, тянули шеи, старались получше рассмотреть.
— Пошлите информаторов потолковать с местными девочками, — велела Мьюз. — По крайней мере хоть название улицы, где она работала, пусть скажут.
— Нет, вы видели? — насмешливо воскликнул Тремон. — Неужели думаешь, я этим уже не занялся?
Лорен Мьюз промолчала.
— Эй, Мьюз…
— Что тебе, Фрэнк?
— Мне не нравится, что ты здесь.
— А мне не нравится сочетание коричневого ремня с черными ботинками. Придется нам обоим смириться с этими фактами.
— Это неправильно.
Мьюз понимала: по-своему он прав. Но дело в том, что она обожала новое свое назначение. Главный следователь — это вам не шутки. Мьюз в свои тридцать с небольшим стала первой женщиной, занявшей такой пост. Она страшно гордилась этим. И одновременно скучала по настоящей работе. По сложным делам, связанным с убийствами. Поэтому и выезжала на место преступления при всяком удобном случае, особенно когда расследование поручали старой заднице Фрэнку Тремону.
Подошла медэксперт Тара О’Нил, отогнала парней в униформе.
— Господи Иисусе… — пробормотала она.
— Хорошая реакция, док, — заметил Тремон. — Мне нужны отпечатки пальцев прямо сейчас, чтобы можно было прогнать по базе.
Эксперт кивнула.
— Пойду помогать опрашивать шлюх, здесь, поблизости, где кучкуются эти банды, — сказал Тремон. — Если вы, конечно, не против, босс.
Мьюз не ответила.
— Дохлая проститутка, Мьюз. Не больно-то громкое для вас дело. Не приоритетное.
— С чего ты взял, что убийство этой девушки не приоритетное?
— Не понял?
— Сказал, что для меня не слишком громкое дело. Это я понимаю. А потом добавил: не приоритетное. Это почему?
Тремон ухмыльнулся.
— Ой, пардон, ошибочка вышла. Убитая шлюха — это, конечно, страшно важное дело. Можно сказать, номер один. И мы займемся им, как занялись бы убийством губернаторской жены.
— Это твое отношение, Тремон. Потому я здесь.
— А, ну да, конечно, вот почему. Тогда позволь мне напомнить, как обычно люди смотрят на мертвых шлюх.
— Только не говори, что такие женщины, как она… сами на это напросились.
