— Просто позволь мне заняться этим, о’кей?
— Он едет сюда?
— Да. Я с ним поговорю. Я знаю, что делаю. А ты должен уйти.
— Оставить тебя с ним наедине?
Розмари покачала головой.
— Не в том смысле.
— Тогда в каком?
— Я сама решу эту проблему. Постараюсь его урезонить. Просто позволь мне самой этим заняться.
Сидя в одиночестве на холме, Адам, казалось, до сих пор слышал голос Спенсера: «Мне так жаль…»
Адам закрыл глаза. Эти голосовые послания… Он сохранил их в телефоне, слушал каждый день, и всякий раз душа разрывалась от боли.
Адам, пожалуйста, ответь…
Прости меня, ладно? Просто скажи, что простил меня, и все…
Эти слова посещали его каждую ночь, особенно последние. Голос Спенсера звучал все невнятнее, смерть надвигалась.
Ты не виноват, Адам. Честно, старина. Просто попробуй понять. Никто не виноват. Но мне очень тяжело. Всегда было страшно тяжело…
На холме возле средней школы Адам ждал Ди-Джея Хаффа. Отец Ди-Джея, капитан полиции, выросший в этом городе, говорил, что здесь ребята всегда напивались после занятий. Крутые парни всегда ошивались здесь. Другие же предпочитали сделать крюк в полмили, лучше бы обойти это место.
Он огляделся. Вдали виднелось футбольное поле. Адам играл здесь восьмилетним мальчишкой в детской команде, но так и не полюбил футбол. Ему нравился лед. Нравилось скольжение по холодному твердому льду. Нравилось надевать доспехи и шлем, занимать наиболее оптимальную позицию в воротах, чтобы не пропустить гол. На льду ты был человеком. Если сыграешь достойно, если доведешь мастерство до совершенства, твоя команда просто не может проиграть. Нешуточная ответственность, обычно дети не любят этого. Но Адаму нравилось.
Прости меня, ладно?..
«Нет, — думал Адам, — это ты должен простить меня».
Спенсер всегда был подвержен резким перепадам в настроении — то необыкновенно оживлен и весел, то вдруг без видимых причин впадал во мрак. Поговаривал, что хочет сбежать из дома, затеять какой-то свой бизнес, но чаще всего говорил о смерти, о том, чтобы покончить с болью. Подростки часто говорят о смерти. В прошлом году Адам даже хотел заключить со Спенсером пакт о суициде. Но для него все это было не больше, чем разговоры.
Прости меня…
Помогло бы это тогда? Той ночью — да, наверное. Его друг прожил бы еще один день. А потом — еще один. А после… кто знает?
— Адам?
Он обернулся на голос. Ди-Джей Хафф.
— Ты в порядке? — спросил Хафф.
— Нет. Благодаря тебе.
— Откуда мне было знать, что такое случится? Просто заметил, как твой папаша преследует меня. Вот и позвонил Карсону.
— И убежал.
— Не знал, что они набросятся на него.
— А что, по-твоему, они должны были делать?
Ди-Джей пожал плечами. Только сейчас Адам заметил, как плохо он выглядит. Глаза красные. Лицо в поту. И дрожит.
— Ты что, наглотался дури? — спросил Адам.
— И что с того? Что-то я тебя не понимаю, старик. Зачем рассказал отцу?
— Ничего я не рассказывал.
На тот вечер Адам, казалось, спланировал все. Даже зашел в магазин, где продавались жучки и прочие прослушивающие устройства. Он думал, что ему нужен тонкий проводок с миниатюрным наушником, такие показывают по телевизору, но вместо этого ему всучили с виду обычную авторучку для прослушивания и записи разговоров, а также пряжку для ремня, в которой была спрятана миниатюрная видеокамера. Он все снимет и запишет, а потом отнесет в полицию — не в местное отделение, потому что там работает отец Ди-Джея, — и пусть они уже действуют сами. Это, конечно, риск, но другого выхода нет.
Он погибает. Идет на дно. Он понимает это и знает: если не спасет сам себя, закончит как Спенсер. Так что он все спланировал и был готов к тому вечеру.
А потом отец вдруг стал настойчиво звать его на игру с участием «Рейнджерс».
Он знал, что не может пойти. Нет, само дело можно, конечно, отсрочить ненадолго. Но если он не покажется сегодня вечером в клубе, Розмари, Карсон да и все остальные будут недоумевать. Они ведь считают, он у них уже на крючке. Они уже угрожали, шантажировали его. Поэтому он и убежал из дома и отправился в клуб «Ягуар».
А когда появился отец, весь план полетел к чертям.
Болела рана на руке, его полоснули ножом. Наверное, надо было пойти к хирургу и наложить швы. Может, там уже инфекция завелась? Хотя он как следует промыл ее. Тогда от боли едва не потерял сознание. А теперь вроде бы ничего. С обработкой раны можно и подождать.
— Карсон и другие ребята считают, ты нас подставляешь, — сказал Ди-Джей.
— Ничего подобного, — солгал Адам.
— Твой папаша и ко мне домой заходил.
— Когда?
— Не знаю. Вроде бы за час до того, как появился в Бронксе. Мой отец видел, как он сидел в машине на другой стороне улицы.
Не мешало бы это обдумать, но Адам решил, что времени нет.
— Мы должны положить этому конец, Ди-Джей.
— Послушай, я говорил со своим стариком. Он обещал все уладить. Он ведь коп. Ему и карты в руки.
— Спенсер мертв.
— Мы тут не при делах.
— Да, Ди-Джей, это верно.
— Спенсер пошел вразнос. Он сам это сделал.
— Это мы позволили ему умереть. — Адам взглянул на свою правую руку. Сжал ее в кулак. Этой рукой он последний раз коснулся Спенсера, лучшего своего друга. Прощальное прикосновение. — Я его ударил.
— Не переживай. Тебе почему-то хочется чувствовать себя виноватым. На здоровье. Но нас сюда не припутывай.
— Да дело не в чувстве вины. Они пытались убить отца. Черт, да они меня едва не прикончили!
Ди-Джей покачал головой.
