чувство вины не может быть изменено этими актами нашей души. Вина сидит в человеке как заноза. Это — мрачный тиран, который терзает душу виновного без пощады. Если боги любили друг друга и Прометей действительно не просто нарушил завет, но еще и обидел отца, то он должен страдать от чувства вины, которое не изживается силой страдания. У Прометея за ночь печень отрастала заново, что и символизирует собой этот процесс.
Вина является страданием, непереносимым длительное время, и она ослабляется тем, что агрессия и гнев виноватого оттягивают энергию вины по более отработанной древней схеме защиты. Однако вина может порождать и другие механизмы психической защиты, ни один из которых не может устранить вину, а только временно ослабляет ее.
Познание вины состоит в том, чтобы осознать эти три группы операций, совершаемых нашим умом (построение модели ожидания, представление о своем поведении и состоянии и акт сличения себя с этой меркой), и контролировать их. Тогда будет предотвращено появление этой эмоции или ослаблено ее протекание. Для этого нужно научиться контролировать указанные действия ума. Познание вины и признание ее побуждает нас просить прощения, так как это ослабляет страдание.
Чувство вины может быть полезным для незрелых: тогда любящие могут управлять их поведением, не наказывая, а лишь (117:) обижаясь.
Чувство вины может возникать в различных ситуациях и отношениях. Мы можем быть виноватыми перед родителями, детьми, перед женой или мужем, перед друзьями, к которым испытываем привязанность и с которыми идентифицируем себя, считая для себя значимыми их ожидания относительно нас. Однако сколь бы многообразным ни было чувство вины, эмоция, лежащая в его основе, одна — это вина, порождаемая рассогласованием того, каковы я и мое поведение, положение и облик, с тем, каким я должен был бы быть в соответствии с ожиданиями значимого, любимого другого или других.
Различные вариации в чувстве вины и, соответственно, мысли, причиняющие страдания, определяются особенностями и чертами, по которым обнаруживается рассогласование, но скрывающаяся за этим многообразием эмоция — едина, хотя она и носит сугубо индивидуальный характер. Поэтому у одного чувство вины сопровождается спазмами сосудов, питающих сердце, и он жалуется на приступы боли в загрудинной области, а у другого — сжимается сфинктер, выводящий желчь в тонкую кишку. У одного клиента, который пришел ко мне с жалобой на депрессию, приступ шейного радикулита, принятый невропатологом за остеохондроз, с поразительной точностью совпал по времени с женитьбой против воли матери, которую он очень любил, был от нее зависим. Его поступок явился толчком к состоянию вины, которое он не успел даже пережить основательно, так как болезнь, боль от недостатка питания нервных клеток спинного мозга заглушала или, точнее, притягивала к себе страдание от чувства вины. Поэтому, когда я его спросил, испытывает ли сейчас он вину перед матерью, он ответил: «Вначале — да! А сейчас — нет».
Я с захватывающим интересом читал однажды фантастический роман, где герой, мрачный тиран и деспот, разработал систему, позволяющую методом вживленных электродов жестко программировать поведение жителей страны, которые каждый раз, когда у них появлялись помыслы о действиях против тирана, автоматически получали болевой шок, когда же они восхваляли свой образ жизни и подчинялись — награду. Сейчас же я удивлен мыслью о том, что фантастика, даже самая причудливая и изощренная, поразительно отстает от жизни. Разве можно эти примитивные электроды, вживленные в мозг, сравнить с автоматизированными функциональными системами умственных операций, порождающими вину и стыд, с помощью которых культура и окружающие нас люди программируют наше поведение и даже мысли? Всякий раз, когда мое поведение отклоняется от (118:) ожиданий других, через которые действует культура, я получаю свою дозу болевого шока, именуемого чувством вины.
Стыд
Когда я думаю о некоторых своих клиентах, страдающих от страха перед тем, что они будут или виноваты, или несостоятельны, то мне вспоминается одна фраза древних: «Бичуемые стыдом, влекутся они к добродетели!» Стыд является сильной эмоцией, функциональное значение которой состоит в том, чтобы регулировать поведение человека в соответствии с нормами, зафиксированными в Я-концепции человека. Благодаря развитию самосознания и появлению стыда процесс социализации и воспитания детей ставится «на автомат». Если удалось внедрить в представление о самом себе такое качество, как «я — умный», «я — правдивый», «я — щедрый», то носящий в себе эти критерии будет испытывать стыд всякий раз, когда окажется не совсем умным или вынужден будет солгать ради блага близких, или не сможет проявить широты души, не пожертвовав последние деньги на благотворительность. Всякий раз он будет испытывать внутреннюю разорванность от чувства стыда. Рассогласование Я-концепции со своим реальным поведением трансформируется в очень тяжелое переживание. Эмоция стыда способствует насильственной социализации человека, который под ударами стыда влечется к добродетели.
Стыд поддерживается окружением из соображений его собственной безопасности и удобства. Мы уверены в том, что совестливый, стыдливый человек будет поступать даже во вред себе, лишь бы его поведение соответствовало внедренной в него Я-концепции. «Здесь и теперь я должен в своем поведении, состоянии, положении в обществе, уровне исполнения роли, во внешности, в одежде, в способностях и многом другом соответствовать моей Я-концепции». Таков императив, нарушение которого наказывается стыдом. Однако побуждение стыдом ригидно и инфантильно. Это понимал еще Аристотель, хотя он был далек от идей психоанализа. Человек в своем индивидуальном развитии должен пройти через стыд. Однако далее он не может руководствоваться только стыдом.
Опыт работы консультирования поражает тем масштабом зла, которое порождается инфантильностью взрослых, их стыдом. Незрелый человек не в состоянии выдержать тиранию стыда и чаще всего погибает.
Например, шестнадцатилетняя девушка покончила жизнь самоубийством, так как не смогла признаться матери, что уже беременна и мужа у нее не будет. Отец, которому было стыдно, что он плохо воспитывает сына, придя из школы, где классный руководитель высказал ему замечания насчет прилежания ребенка и роли родителей в этом, выпорол сына. Он бил сына не в целях воспитания, а вымещал боль, вызванную стыдом. «А что скажут люди?», «А каково мое лицо?»—эти и многие подобные суждения являются источником усилий родителей, направленных на то, чтобы сделать существование собственных детей невыносимым. Иногда стыд одевается в более трагические одежды. Среди (119:) эмоций, которые побуждали Тараса Бульбу к сыноубийству, изрядную долю составлял стыд, а не страх перед однополчанами.
Познание своего стыда открывает скрытые в бессознательном свойства нашей Я-концепции, о которых мы и не подозреваем. Здесь и теперь мне стало стыдно. Почему? Значит, существует рассогласование между тем, каков я здесь и теперь, и тем, каким я должен быть согласно своей Я-концепции. Если я в состоянии сделать объектом интроспекции свое состояние, то нетрудно установить признаки, с которыми я вступил в конфликт, даже если эти признаки, представления о себе скрыты в глубине бессознательного. Для познающего даже стыд превращается в призму, через которую он познает себя. Если вам вдруг стало стыдно, вы испытали какое-то неприятное чувство и стали раздражаться, вспомнив, что не ответили на письмо школьного товарища, которого не видели двадцать лет и не собираетесь с ним общаться, то это свидетельствует о том, что вы являетесь человеком, преданным старым друзьям и обязательным притом, хотя в вопроснике на вопрос о преданности друзьям ответили «нет». Клиент, который обращается к консультанту по поводу того, что он считает себя слабым в сексуальном отношении, в своей Я-концепции считает себя сильным мужчиной, так как жалуется на гнетущее чувство стыда по поводу неудач в сексе.
Наш стыд говорит о нас намного больше, чем мы думаем. Поэтому размышление о стыде — один из надежных путей самопознания не того, каким мне хочется казаться, а того, каков я есть.
Стыд также состоит из трех элементов:
а) то, каким я должен быть здесь и теперь согласно Я-концепции;
б) каков я здесь и теперь;
