говорит… – Трег повернулся к напарнику: – Лучше ты расскажи. У тебя классно выходит.
– Й-а-а их сама-а-а на-аррисова-алла-а, – по-скандинавски растягивая слова, повторяет Андрейд.
Я был так поглощен мыслями о потерянном сокровище, что даже не сразу понял, о чем он говорит. Когда же до меня дошло, я переспросил:
– Простите?
– Давай, – велел Трег, – объясни ему еще раз.
– Она утверждает, будто сама их нарисовала.
– Да ладно тебе, Бенни, ну еще разок покажи!
– Стоп, – сказал я. – Секундочку. Что она сама нарисовала?
– Картинки, – ответил Андрейд.
– Какие картинки?
Трег показал на стол:
– Вот эти.
Я уставился на него:
– Не смешно.
– Так она сказала.
Меня обескураживало их спокойствие.
– Зачем ей это?
– Говорит, ей заплатили, чтобы она сделала копии, – ответил Трег. – Ну, это, как его… Скопировала стиль. Вот.
– Да ну…
– За что купил, за то продаю.
– И кто ей заплатил?
– Она не признается, – сказал Андрейд.
– Ага. Уперлась как баран, – добавил Трег.
Я скрестил руки на груди:
– Чепуха.
– Мы тоже так сначала подумали, – сказал Андрейд, – и попросили ее нарисовать что-нибудь прямо тут. Я над ней сидел, так что не сомневайтесь. Вот эти картинки.
Он снова полез в ящик и вытащил второй пакет с бумагой. Рисунки от первой пачки почти ничем не отличались. Нет, беру свои слова назад. Они вообще ничем не отличались. Я таращился, моргал, снова таращился, стараясь прогнать галлюцинацию. Больше всего меня сбивало с толку, что рисунки соединялись точно так же, как соединялись рисунки Крейка. И дело не только в этом. Они и с первой пачкой тоже соединялись, с теми картинками, что изъяли из квартиры Кристианы. Казалось, Кристиана устроила перекур, а потом снова села за работу. Я спросил, смотрела ли она на первую пачку, когда рисовала. Андрейд покачал головой. Сказал, что она рисовала по памяти. Меня бросило в пот. Я вдруг вспомнил, как сам же рассказывал Мэрилин про Кристиану: «Она раньше была хорошим художником». В конце концов, образование она получила классическое, так что вполне могла скопировать рисунки художника, которого выставили вместо нее. Очень на нее похоже. Кристиана вообще ощущала себя мученицей и проповедником. Это часто очень портило ее работы. Да, вот теперь все складывалось. С другой стороны, мне трудно было смириться с мыслью, что стиль Виктора кто-то воспроизвел с такой легкостью. Ведь я считал себя единственным экспертом в иконографии его работ. Только я мог отличить, где подлинник, а где подделка. Только у меня было исключительное право на эти рисунки. А эти листки настолько же аутентичны, насколько и те, что я вытащил из грязной вонючей квартиры Виктора. Никакой разницы! Достаточно взглянуть раз, чтобы в этом убедиться. Бог ты мой! Обе пачки нарисованы одной рукой. Даже чернила, тона которых на картинках Крейка плавно переходили от одного к другому, были подобраны абсолютно точно. Комната начала кружиться у меня перед глазами: что, если рисунки, которые я привез из квартиры Виктора Крейка, ему не принадлежали? Что, если я стал объектом тщательно продуманного Кристианой розыгрыша? И Виктор Крейк – это Кристиана? Я так нервничал, что идея показалась мне вполне правдоподобной. Кристиана вообще склонна была к самоистязанию. Я так и видел, с каким мазохистским наслаждением она ждет, когда я отменю ее выставку ради другой ее выставки. В конце концов, кто такой этот Виктор Крейк? Да никто. Я такого не знал, да и никто его не знал. Все нарисовала Кристиана. Буквально все. «Мона Лиза»? Ее работа. И «Венеру Милосскую» тоже Кристиана вытесала. Все, что Кевин Холлистер собирался повесить в своем кабинете, от «Весны» Боттичелли до «Олимпии» Мане, – все нарисовала Кристиана. Я даже начал прикидывать, как ей удалось убедить Тони Векслера поучаствовать в розыгрыше. Трудновато ей, наверное, пришлось. Уже не говоря о том, что надо было еще уговорить коменданта здания, Шонесси, всех соседей, продавца во фруктовой лавке, Джо, чемпиона страны по шашкам… Все они были двойными агентами. Но… Но… Но ведь я говорил с людьми, которые своими глазами видели Виктора Крейка, встречались с ним в подъезде… Хотя, с другой стороны, никто из них не мог точно описать его внешность. А пожалуй, так даже реалистичнее. Все описывают его по-разному. Но ведь Кристиана же должна была хоть как-то подготовиться, придумать, что они все будут говорить? Просто так, на всякий случай?
У меня снова ужасно разболелась голова.
Меня смущало и раздражало поведение Кристианы. Спланировать всю эту махину, даже привлечь млекопитающих весом под тонну, в то время как можно было по-прежнему рисовать дерьмо, которое толпа и так с удовольствием покупала…
Наверное, Андрейд и Трег решили, что у меня крыша от горя поехала. Во всяком случае, когда я неожиданно произнес: «Да, прямо Меегерен[40] какой-то!» – они сочувственно кивнули. Так кивают, успокаивая душевнобольных, когда нужно выиграть время, пока мускулистые парни в белых халатах вытаскивают из машины «скорой помощи» свои сети.
– Держитесь крепче, это еще не все, – сказал Трег. – Глядите, что мы нашли в ее квартире.
Андрейд опять открыл ящик стола. Ну что там у них еще припасено? Фотография, на которой Кристиана и Виктор распивают чаи на кухне? Андрейд протянул мне следующий полиэтиленовый пакетик. В нем лежало неоконченное письмо, написанное тем же ровным мелким почерком. Точь-в-точь как в тех посланиях с угрозами. Угрозами, как мы думали, от Виктора. На этом листке было выведено: ЛЖЕЦ.
– Почему она называет вас лжецом? – спросил Андрейд.
– А я почем знаю? Она же ненормальная.
– По-моему, эта бумажка подтверждает ее версию. Сама все нарисовала.
– Вы вроде говорили, что первые два письма вам художник прислал? – спросил Трег.
– Я думал, что он.
– Ну так по-моему, она и есть этот художник. – Трег посмотрел на Андрейда: – Как думаешь, Бенни?
– Похоже на то.
Трег улыбнулся.
– Вот вам наше экспертное заключение: это один и тот же человек. Один раз она вас уже одурачила и, вполне возможно, на этом не остановится.
– Погодите. – Я потряс письмом. ЛЖЕЦ ЛЖЕЦ ЛЖЕЦ. – Вы же не собираетесь… Она ведь мне угрожала! Вы что, ее даже не арестуете за нападение?
– Ну, – сказал Трег, – тут тоже все не так просто. Она признала, что отправила вам те два письма…
– Вот видите, – сказал я.
– И признала, что это тоже собиралась отправить. Но при этом она клянется, что письма – просто розыгрыш.
– Вы с ума…
– Вы занервничали, она испугалась, что вы догадаетесь, и перестала их посылать. Третье дописывать не стала, вот мы его и нашли.
– И вы ей верите?
Трег и Андрейд переглянулись и дружно посмотрели на меня.
– Вообще-то, да, – ответил Трег.
– Меня не проведешь, – добавил Андрейд.
