— Поздравляю. Надеюсь, что приду посмотреть.
— Я выхожу на подиум всего раз. — Саша выпятила вперед надутую коллагеном нижнюю губу. — Как это несправедливо. В то время как Симона и Инга — по два раза.
— О, мне жаль.
— Но я стараюсь не переживать по этому поводу, потому что от переживаний появляются морщинки. С кем, спрашивается, нужно переспать, чтобы заслужить хоть каплю уважения?
Хизер поморщилась.
— Почему бы тебе не поговорить с Альберто?
— О, хорошая идея.
Она помахала рукой молодому человеку.
— Саша, дорогая, ты выглядишь шикарно, — подскочил к ней Альберто и поцеловал в обе щеки.
— Это моя любимая школьная подруга, Хизер Линн Уэстфилд, — представила ее Саша.
— Здравствуйте! — Хизер улыбнулась и протянула руку.
Альберто склонился над рукой для поцелуя.
— Очарован.
При виде ее платья его глаза расширились.
Черт, она почувствовала себя деревенщиной. Но едва открыла рот, чтобы заговорить, как Саша опередила ее.
— Альберто, милый, мы не могли бы с тобой где-нибудь уединиться? — Обхватив его за локоть двумя руками, Саша послала ему томный взгляд из-под накладных ресниц. — Я бы хотела… поговорить.
Альберто пожирал глазами низкую линию ее выреза.
— У меня здесь рядом кабинет. Мы могли бы… поговорить там.
— Это было бы чудесно. — Саша еще теснее прижалась грудью к его руке. — Меня так и распирает от желания… поговорить.
Хизер наблюдала за ними как зачарованная. На ее глазах разворачивалась сцена из мыльной оперы. Не задевало ли Сашу, что Альберто общался с ее грудью? Да и настоящая ли была у нее грудь? Договорится ли она с ним на следующую неделю или пойдет к нему в кабинет? А Альберто? Он голубой или бисексуал? И на самом ли деле собирались они разговаривать?
Альберто повел Сашу в другой конец зала. Хизер вздохнула. Шоу закончилось. Ей всегда доставалась роль наблюдателя, а не участника.
Саша обернулась и одними губами произнесла: «Бинго».
Хизер кивнула и вдруг испытала ощущение дежа-вю. Совсем как в школьные времена. Сексапильная Саша обделывала в классе свои дела, а верная помощница Хизер караулила у вешалки. Неужели так всегда и будет? Почему бы ей хотя бы раз не рискнуть самой? Почему бы не нарядиться в одно из этих сексуальных, откровенных платьев?
Ну, во-первых, потому что она не могла себе их позволить. Да и веса в ней было куда больше. Хизер обошла вокруг платья, на которое указала Саша. Ну и что с того, что она не может его надеть или купить? Она могла бы сшить себе что-нибудь в таком же духе. И обошлось бы ей это не дороже пятидесяти баксов.
Белый цвет ей никогда не шел — слишком светлой и веснушчатой была у нее кожа. Нет, она сошьет его из темно-синей ткани. А вырез до пупка поднимет до верхней границы груди. И сделает спину. И рукава. Идеи приходили в голову быстрее, чем она успевала их обдумать. Хизер открыла сумочку и вынула карандаш и блокнот; который вручили ей в лавке скобяных товаров Шнитцельберга на последней садовой распродаже.
А Жан-Люк Эшарп пусть возьмет свои ярлыки со многими нулями и сбросит с Эйфелевой башни. Может, она и одна из «Отверженных», но это не значит, что и выглядеть должна так же.
— За Жан-Люка и открытие его пятого магазина в Америке. — Роман Драганешти поднял бокал с «Баббли-Блад»[1].
— За Жан-Люка, — провозгласили остальные и сдвинули бокалы.
Жан-Люк сделал глоток и отставил стакан в сторону. Смесь синтетической крови с шампанским не помогла поднять настроение.
— Спасибо, что пришли, mes amis. Это позволит мне легче перенести ссылку.
— Не думай об этом в столь мрачном свете, братец, — похлопал его по спине Грегори. — Это прекрасная возможность для бизнеса.
Жан-Люк взглянул на вице-президента по маркетингу с досадой.
— Это ссылка.
— Нет-нет. Это называется «расширение рынка». В Техасе полно народу, и мы можем с уверенностью заявить, что все они носят одежду. Большинство, во всяком случае. Я слышал об этом озере близ Остина, где…
— Почему Техас? — перебил его Роман. — Мы с Шанной надеялись, что ты остановишься в Нью- Йорке, рядом с нами.
Жан-Люк вздохнул. Для него Париж был центром мироздания, и все остальное по сравнению с ним представлялось дырой. Но, имея выбор, он бы остановился на Нью-Йорке.
— Мне бы тоже этого хотелось, но журналисты Нью-Йорка слишком хорошо меня знают. Как и Лос- Анджелеса.
— Да, — согласился Ангус Маккей. — Ни один из этих городов не годится. Жан-Люк должен…
— Клянусь, Ангус, — перебил его Жан-Люк. — Если скажешь, что говорил мне это, я всажу тебе в глотку рапиру.
Ангус лишь изогнул бровь.
— Я просил тебя уехать десять лет назад. Потом еще раз пять лет спустя.
— Я строил свой бизнес, — возразил Жан-Люк.
Он начал его в 1922 году, создавая вечерние наряды для вампиров, а в 1933-м расширил, включив голливудскую элиту. Осознав, что смертные без ума от его стиля, он сделал грандиозный шаг в 1975-м, когда разнообразил коллекцию, приступив к созданию одежды для широкой публики. Скоро он стал знаменитостью в мире смертных. Последние тридцать лет промчались в вихре успеха. Если ты вампир и тебе пять сотен лет, то годы пролетают как один миг.
Ангус Маккей предупреждал его. Ангус основал свое «Бюро безопасности и расследований» в 1927 году и выдавал теперь себя за внука основателя.
Жан-Люк взял со стола последний выпуск «Монд».
— Ты читал новости?
— Дай взглянуть.
Робби Маккей схватил парижскую газету и пробежал глазами статью. Потомок Ангуса Робби работал в охранном предприятии Ангуса и последние десять лет отвечал за безопасность Жан-Люка.
— О чем там пишут? — Грегори заглянул Робби через плечо.
Нахмурившись, тот перевел:
— В Париже все недоумевают, почему Жан-Люк ничуть не состарился за последние тридцать лет. Некоторые говорят, что он сделал с полдюжины пластических операций. Другие утверждают, что нашел источник молодости. Он сбежал, но никто не знает куда. Некоторые полагают, что укрылся в психиатрической лечебнице, где поправляет здоровье после нервного срыва. Другие считают, что в очередной раз подтягивает лицо.
Жан-Люк со стоном рухнул в кресло за своим рабочим столом.
— Я предупреждал тебя, что это непременно случится, — подал голос Ангус и увернулся от запущенной в него Жан-Люком линейки.
Роман усмехнулся.
— Не стоит волноваться, Жан-Люк. У смертных очень короткий период наблюдения. Если какое-то время посидишь в укрытии, они забудут о тебе.
— Как и о моем товаре, — проворчал Жан-Люк. — Я разорюсь.
— Не разоришься, — возразил Ангус. — У тебя в Америке пять магазинов.
— Магазины, торгующие одеждой исчезнувшего дизайнера, — пробурчал Жан-Люк. — Тебе проще,
