Избавить от болей его может онеподвиживание искривленной части позвоночника, которое предотвратит раздражение нервных окончаний. Вот эту операцию и предстоит мне осуществить. Операция трудна доступом: к такому искривленному позвоночнику, да еще сразу к его грудному и поясничному отделам, подойти трудно. Трудно из-за изменения соотношений между органами, трудно из-за того, что околопозвоночные кровеносные сосуды у таких больных перекрывают область искривленного позвоночника и очень «мешают» работе хирурга. Они своим присутствием в операционном поле — там, где приходится работать долотами и другими силовыми инструментами, — держат в постоянном напряжении хирурга…

Я закончил операцию…

Смотрю на Н. Глаза у нее ярко-голубые. Спрашивать не о чем. С больным все в порядке, все хорошо.

Мне предстоит еще одна операция. А сейчас небольшой перерыв, пока уберут прооперированного больного и подадут другого.

Можно заглянуть в соседнюю операционную и посмотреть, как там идут дела…

Больной в наркозе. На нем смонтирован «гало» — аппарат, с помощью которого в предоперационном периоде производилось посильное исправление шейно-грудного горба за счет растяжения штангами аппарата. Этот молодой мужчина страдает болезнью Бехтерева девять лет. Весь его позвоночник искривлен в виде большой дуги, выпуклостью обращенной кзади. Шейно-грудной отдел позвоночника искривлен так, что подбородок больного вплотную прижат к правой половине грудной клетки. Голова его не только наклонена вперед и вправо, но и повернута по продольной оси позвоночника так, что его правое ухо обращено почти кпереди. «Гало»-аппаратом в какой-то мере удалось уменьшить шейно-грудной горб. Пациент получил возможность открывать рот, есть твердую пищу, чего ранее делать не мог, так как плотное прилегание головы к груди не давало ему делать жевательные движения. В процессе операции мне предстоит рассечь позвоночник больного в шейно-грудном отделе с тем, чтобы продолжить исправление искривления до нужных пределов за счет подвижности в месте пересечения позвоночника — в месте вертебротомии. Я уже упоминал о том, что эти операции мало кем делаются в мире, в нашей стране — только в моей клинике. Я произвожу их по собственной методике, к осуществлению которой и приступаю…

Пятница. 8.45 утра. Отчиталась бригада медицинских сестер, дежуривших ночью. Закончены разговоры о белье, о помывке больных, о порядке в клинике. Напоминаю, что мой обход в обычное время.

Оперировавшие вчера хирурги отчитываются о проделанном.

Большую и сложную операцию провел Г. Он убрал у больного три поясничных диска и заместил их костными саженцами из его тазовой кости. Это один из тех больных, у которых костный кант — край тела позвонка в силу каких-то причин не срастается с массой тела позвонка, и между ним и телом остается дефект, в который и выпадает содержимое диска. Эту патологию врачи знают плохо и обычно путают с переломом тела позвонка. Операция у Г. прошла хорошо. Двум другим пациентам с болезнью Бехтерева Л. наложил «гало»-аппараты — как подготовку к последующей шейной вертебротомии. И эти пациенты и остальные прошли без осложнений. Дежурный врач по операционной заверяет, что нарушения порядка в работе операционной не было. У меня тоже нет замечаний. Конференция закончена.

До обхода в клинике много всяких дел. Несколько амбулаторных больных явились «незваными гостями». Надо посмотреть их — все приезжие. Должен успеть поработать с И.: в пятый раз правил его диссертацию. Последний финальный разговор. Даю «добро» на оформление. Придет Р., обещал уделить ей несколько минут. Р. в прошлом работала в моей клинике. Выполнила очень хорошую экспериментальную работу по воздействию травмы на тело растущего позвонка. Успешно защитила диссертацию и стала кандидатом наук. Не менее успешно вышла замуж. Родила дочь. Ушла в ученые секретари.

Сегодня еще встреча с режиссером, снимающим телефильм о клинике. Тоже нужно время. Еще в перевязочную— посмотреть девочку, оперированную мною две недели тому назад и вдруг давшую вчера вечером высокую температуру.

12.15. Начинаю обход клиники. Каждую пятницу ровно в 12.15. Исключение возможно лишь в случае моего отсутствия. В обходе участвуют все сотрудники клиники и кафедры, а также гости. Часто гостей бывает много.

И персонал, и больные относятся к этому смотру серьезно. Все немного торжественны, подтянуты, убраны. Несколько штрихов характеризуют клинику в пятницу перед обходом: палаты прибраны более тщательно; у сестер и часто у врачей досрочно выстираны и выглажены халаты и колпаки; вне плана сменяется белье; прибраны постовые шкафы и столы; к двенадцати часам уже редко встретится больной в коридоре — все в палатах на своих местах и только дозорный из «ходячих» у двери информирует о «продвижении» обхода.

Обычно впереди иду я. Рядом — врач очередной палаты, а за нами все остальные. Сегодня обход начинаю с ортопедического отделения, с первой палаты. Это палата женская. Ведет ее М. Заходим. Здороваюсь. Жду, когда в палату втянется весь «хвост» обходящих. М. начинает докладывать о больных. Порядок заведен в клинике издавна: фамилия пациента, когда поступил, диагноз болезни, проведенное лечение, состояние на момент обхода. Докладывающий должен быть готов ответить на любой мой вопрос, касающийся состояния больного.

М. — человек толковый и старательный. Стремится хорошо работать, но не всегда у него это получается. Так, по крайней мере, считаю я. Порой не сделает вовремя нужный анализ, не запишет в историю болезни какой-либо детали, неточно ответит на вопрос о состоянии пациента. Объясняю это слишком многосторонними интересами М.: любит театр, футбол, участвует в. самодеятельности, причем весьма неплохо играет на сцене, любит литературу, в общем любит жизнь. Это, конечно, неплохо. Но времени в сутках всего двадцать четыре часа, в том числе и для М. Человек несомненно способный. Быстро выполнил диссертационную работу. Обладает достаточно свободной и культурной речью. Хочет быть хорошим хирургом. Ночами дежурит в городской больнице.

Смотрю его больных. К этой палате вот уже несколько недель меня приковывает больная А., медицинская сестра психоневрологической больницы. Она лежит повторно, сейчас у нее послеоперационный период. Впервые я увидел ее около года тому назад. Молодая, очень полная невысокая женщина с несколько отечным лицом пожаловалась на усиление болей в пояснице, которыми она страдает ряд лет. При осмотре больной и тщательном расспросе у меня сложилось впечатление о том, что поясничные боли А. вызываются дистрофически измененными межпозвонковыми дисками. Невысокий рост, усиление поясничного лордоза, подвижный крестец создают неблагоприятные биомеханические условия и способствуют прогрессированию болезни. Дополнительные жалобы на частые, внезапно появляющиеся беспричинные головные боли, сердцебиение, одышку; постоянное повышение температуры до небольших цифр не исключали вовлечение в болезнь и области головного мозга, ведающей деятельностью желез внутренней секреции. Я поместил больную в клинику, тщательно обследовал ее и провел довольно значительный по времени и по методам курс лечения. Будто бы больной стало чуточку лучше. Будто бы! Уверенности в этом не было. Решил временно выписать ее и понаблюдать.

Через полгода она пришла в клинику снова. Чувствовала себя хуже. Совершенно не могла двигаться, даже ходить по палате. Поясничные боли явно прогрессировали, появились симптомы сдавления спинномозговых корешков. Порочный круг замыкался. Следовало каким-то образом разорвать его. Я решился на оперативное лечение, в процессе которого убрал два нижних поясничных диска, в образовавшиеся дефекты между телами позвонков внедрил костные саженцы и таким образом создал условия для стабилизации крестца в выгодном с точки зрения биомеханики положении.

К моей радости, ближайший послеоперационный период А. перенесла хорошо, спокойно. Не возникло нагноения послеоперационной раны, которое было реальным из-за тучности пациентки, не было вздутий кишечника, сплошь и рядом возникающих у таких тучных людей, не случилось и воспаления легких. Однако с начала третьей недели после операции А. стала жаловаться на усиление болей то в правой, то в левой ноге, внезапные боли в области шеи, в голове, затруднение при дыхании, бессонницу. Ни я, ни невропатологи не находили объективного подтверждения жалобам пациентки — больше того, при многократных перепроверках четко выявлялось исчезновение симптомов компрессии— сдавления спинномозговых поясничных корешков. И вот уже пошел третий месяц после операции, а существенных изменений в состоянии больной нет. Держится температура, причины которой я найти не могу.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату