отдыхать с родителями, а в дополнение ко всему мои ногти на ногах медленно, но верно кромсают спальный мешок. Так что, сама понимаешь, жизнь моя сейчас совсем не сладкая.
– А может, ты все-таки вернешься домой на Рождество? – спросила Люси. – Пойми, это же глупо.
Я сказал, что не смогу этого сделать, а затем она вновь завела разговор о замужестве и о том, что пересказала своим подругам наш разговор в аэропорту и что видела во сне себя с ребенком на руках, а у него были зеленые глаза, и волосы такого цвета, как мои. Я-то знал, что она говорит все это лишь для того, чтобы мне стало полегче, но ведь в аэропорту я упомянул о замужестве вскользь, потому что меня неотступно преследовала мысль, что она вновь вернется к этому собачьему парикмахеру, и не сделай я этого тогда, то сейчас чувствовал себя, как помешанный в психбольнице. Ох, если бы она прекратила эти разговоры о детях… Ну у кого такие разговоры могут пробудить желание вернуться домой?
Тема: какие новости?
Кому: Джону Ферли
От: Кита Ферли
Дорогой папа!
Сейчас 9 часов вечера, и мы собираемся отправиться в плавучее казино, пришвартованное у Виксборской пристани на вонючей реке Миссисипи, если, конечно, Доминик успокоится и перестанет стонать. Наверное, Том уже рассказал тебе о том, насколько кошмарной оказалась эта особа. Здесь ее, конечно, ничего не устраивает – душ под открытым небом выводит ее из себя. К тому же с нами рядом обосновались два молодых парня, которые, сидя у костра, играют песни Боба Дилона, периодически прикладываясь к бутылке «Джека Дэниелса». «Бродяги», – категорично изрекла Доминик, хотя по виду они вполне сошли бы за учеников средней школы, находящихся на отдыхе.
Или вот еще пример: когда вечером мы вернулись с экскурсии по городу, то заметили, что наши палатки отсырели. «Наверняка кто-то помочился на наши палатки», – объявила Доминик, хотя это была всего лишь ранняя вечерняя роса.
А во время привала, когда мы остановились, чтобы поесть на воздухе, в Бирмингеме и увидели удивительно красивую ярко-желтую колибри, летающую над нами, она сказала: «Только бы она не нагадила нам на головы».
Доменик стала намного грубее, чем была раньше, и я не могу понять, в чем причина: в ее разводе, в том, что ей не нравится в Америке и она хочет снова вернуться в Австралию, или в моем присутствии, и все больше склоняюсь к мысли, что дело именно во мне.
Во время исторической экскурсии мы сделали остановку в доме Маккревена, генерала, участвовавшего в Гражданской войне. Как только мы туда прибыли, я сразу же поспешил в туалет, предоставив тем самым возможность Карлосу и Доминик побыть какое-то время без меня. Кстати, эту возможность они используют постоянно во время всех наших остановок. «Догоняй нас», – сказал Карлос, и они упорхнули куда-то, чтобы остаться вдвоем, и я так и не видел их до конца экскурсии. Когда мы наконец встретились, Карлос спросил меня, воспользовался ли я аудиотуром, а когда я ответил, что нет, он сказал: «Тебе надо было воспользоваться аудиотуром». И начал действовать мне на нервы, дотошно объясняя преимущества, которые получаешь при таких экскурсиях, притворяясь, что он, воспользовавшись аудиотуром, узнал намного больше, чем я. Такого же рода трюки он проделывает и с едой. Карлос не покупает в супермаркетах ни хлеб, ни сыр – ему нужно нечто более экзотическое и не содержащее жиров, – и он покупает сардины и деликатесные паштеты. И ест их так, как это, по его мнению, принято у гурманов, с таким видом, как будто это по меньшей мере голубой марлин.
– Ты должен отведать это, Кит. Я, между прочим, собираюсь серьезно изменить твои вкусовые пристрастия. Давай-давай, ешь. Я отучу тебя от сыра, арахиса и «Кит-Катов», – изрекая это, он деланно разводит руками.
В Англии я всегда как должное принимал, что Карлос – это глава нашего товарищества. Но сейчас ситуация совсем иная – только если Доменик в настроении, то и он ведет себя как нормальный, приятный в общении человек. В конце концов мне придется решиться на то, чтобы преодолеть притяжение, удерживающее меня внутри их орбиты, и продолжать путешествие в одиночку.
Сегодня вечером Доминик объявила, что на данный момент ее самое большое впечатление от путешествия – это мексиканские салаты в Чарлстоне. Это заявление повергло меня в бешенство. Хотя то, как она ведет себя здесь, и то, что вытворяла в Колумбии, – явления одного порядка.
Такова моя жизнь сейчас, но я по-прежнему поглощен созерцанием прекрасной природы, окружающей меня; помнишь, как в детстве ты именно так заставлял нас нейтрализовать неприятности и забывать о них. И тогда, и сейчас особого облегчения этот способ не приносит.
– Посмотрите, какой закат – это громадное солнце плавится и уходит в коричневую землю, а силуэтные очертания Таскалусы за нашей спиной! А кораллово-красное небо! Как красиво, правда?
– Да-да… Я все думаю, а будет ли в кемпинге мягкая туалетная бумага? Ты не можешь слегка прикрыть окно с твоей стороны, Кит? Разверни его немного. А может, нам выключить кондиционер – что-то, черт возьми, холодно спине? Мы сможем отлить, когда остановимся? Это ведь зона, где нужно ехать со скоростью пятьдесят пять миль? Снижай скорость – у меня нет купона. Кит, у тебя есть сейчас пятьдесят центов, которые ты мне должен? Дайте-ка мне карту. Меня тошнит от этой езды рывками. Может, остановимся у почты? И я хочу круассан.
На сегодня все, что может спровоцировать ругань и скандал, кажется, исчерпано.
P. S. Если тип моего билета позволит, то я, возможно, подумаю, не прилететь ли мне домой на Рождество, как этого хочет Люси. Не подумай, что это намек на то, чтобы ты оплатил эти расходы.
P. P. S. Вы уже назначили день свадьбы? Мне пока еще так и не представилась возможность снять мерку. Прости.
Тема: затрешь это – больше никогда ничего не получишь
Кому: Тому Ферли [email protected]
От: Кита Ферли
Привет, Том!
Сегодня я в первый раз поспорил с Люси. Как только я почувствовал, что тоскую по ней, и подумал, что наши с ней отношения пошли на поправку, так она снова опустила меня и этим вернула к тому моменту, когда я впервые принял решение оставить ее. А чтобы еще больше обострить ситуацию, она рассчитывает, что мы поженимся, как только я вернусь, и уже даже пошла дальше: стала поговаривать о детях.
Что заставило тебя сделать предложение Сузи? Может быть, ты вспомнишь? На тебя внезапно нашло озарение или ты запаниковал из-за того, что у тебя наметилась лысина и что ты уже никогда не сыщешь никого, кто согласится иметь тебя в качестве мужа? По каким-то причинам я тоже испытываю сильный страх из-за подобных вещей. Я представляю себя, как через десять лет сижу на кушетке и остановившимся взглядом, какой бывает у морфинистов, смотрю «Сюрпризы практики», где много внимания уделено вопросам медицины; на коленях у меня «Теле– и радиопрограмма», на ногах шлепанцы и толстые вязаные носки, а в животе легкое покалывание: следующим в программе значится сериал «Полиция Нью- Йорка».
Во всей этой истории нет ничего необычного: Люси уходит от меня, путается с несколькими мужчинами, в том числе и с этим собачьим парикмахером, а затем ждет, что я без единого слова приму ее опять только потому, что она вдруг решила, что хочет иметь ребенка от того-то, с кем чувствует себя уверенно и в безопасности. А я не должен буду даже и вспоминать обо всем случившемся. Иногда на дороге, проезжая через штаты, где службы социальной поддержки работают более успешно, мы видели небольшие центры психологической помощи, в которых, как в секс-шопах, не было окон. Рядом с этими центрами полно автомобилей-универсалов, окна которых закрыты фанерой, для того чтобы их владельцам не пришлось садится в душные и жаркие кабины, когда они выйдут оттуда просветленные, после того как над ними мануально поворожат. Внезапно и я почувствовал непреодолимое желание посетить такой центр, где, возможно, мне помогли бы вернуть Люси. Ты можешь представить себе такое? «Доминик, прости, пожалуйста, я постараюсь управиться как можно скорее – я ведь знаю, что ты хочешь приехать в кемпинг до темноты, но пока вы с Карлосом будете ублажать себя салатами, я бы заскочил на минутку, чтобы
