что он не утруждал себя тем, чтобы выучиться говорить по-немецки, всякая жизнь вне стен радиостудии, по всей вероятности, была для него недоступной, к тому же его сослуживцы были намного старше и серьезно задумывались о том, чтобы жениться и завести детей.
Я не знаю, чего я ожидал от нашей встречи. Что-нибудь вроде разгульной ночи, дабы воскресить в памяти былые времена. Возможно, мне следовало поехать в Германию одному, без Люси.
Глядя на Дэнни, я не мог поверить, насколько сильно он изменился за прошедшие несколько месяцев. Он как-то сжался и выглядел похудевшим, постаревшим; в нем практически не осталось ничего от прежнего Дэнни. Он не пожалел времени на то, чтобы объяснить и растолковать мне, почему оказался в Германии, то есть говорил со мной о том, о чем никогда не считал нужным говорить по телефону. Ему, как военнослужащему, находящемуся за границей, полагалось отменное денежное и вещевое довольствие, к тому же еще и бензин оплачивала армия; все последние видеоновинки можно было купить в армейском супермаркете. Он даже похвастался своей стиральной машиной, за которую заплатил, как минимум, на двести фунтов меньше, чем заплатил бы за аналогичную модель в Англии. Когда он сказал, что дела на работе обстоят у него не совсем хорошо и что часто у него происходят стычки с полковниками и майорами из-за его, как им кажется, легкомыслия в эфире, я не придал этому значения. У Дэнни всегда были стычки с начальством. А здесь стычки и были как раз из-за того, что делало его шоу особенно привлекательным. Он не ощущал границы, у которой надо остановится, и постоянно упирался лбом в стену. Подобное случилось во время проведения Национальной недели сыра, когда Дэнни инсценировал в Чалфонте кампанию по отправке сыра в страны третьего мира, в которых молочная промышленность не достигла еще должного уровня развития, в результате чего радиостанция была завалена пахучими сырами, присланными со всего света, которые затем надо было возвращать назад, да еще и нести серьезные почтовые расходы.
Тот вечер в Германии был непонятно странным. Мы выпили по несколько бокалов пенистого пива в квартире Дэнни (немецкое пиво значительно лучше английского – в нем нет никаких добавок), пока смотрели из окон на веселье с песнями и танцами на главной площади перед нашим домом, а затем, выйдя в город, пообедали в тайском ресторане (тайская еда здесь – лучшая в мире). А затем, непонятно как и почему, мы затеяли нелепый спор об эволюции и религии.
Христадельфианизм основывается на верованиях фундаменталистского христианства. Его приверженцы безоговорочно принимают на веру каждое слово Библии, равно как и креационистическую версию[34] человеческой истории. Более того, конец света, по их предсказаниям, должен наступить в 2013 году, как утверждалось в одной брошюрке, которую я обнаружил на книжной полке в квартире Дэнни. Там было много других книг и брошюр, в том числе и описывающих Европу как чудище о семи головах, предвещающее апокалипсис, то есть гибель мира. (Не упоминая о дате конца света, я лишь указал Дэнни, что на Европейском континенте насчитывается пятнадцать стран. «А ты что, собираешься считать и такие страны, как Люксембург?» – спросил он.)
Мы несколько раз и раньше обсуждали это по телефону, но всегда в шутливом тоне и со смехом, но сейчас мне пришло в голову, что он намеренно оставил для меня на видном месте всю эту литературу, чтобы вызвать меня на спор, а поэтому сейчас стал серьезным и внутренне собранным, что бывало с ним всегда после приема хорошей порции алкоголя.
В этом споре, когда мы сидели лицом к лицу в ресторане, в ход пошли те же самые аргументы, что и в дебатах по телефону, но на этот раз они имели более личностную направленность. Я уже прилично выпил, был утомлен дорогой и раздражен тем, что Дэнни оказался совсем не таким, каким я описывал его Люси. Отвечая на один из его монологов, я сказал, что все это бред сумасшедшего, а христадельфианизм – учение для идиотов.
– Я бы не спорил, если бы ты был привержен, ну, например, к индуизму. Ты хотя бы облачился в пурпурное одеяние и разглагольствовал о голове бога. Только не рассказывай нам, почему богу было угодно сотворить тебя диск-жокеем – я наперед знаю, что ты скажешь: сотворив тебя таким, он наделил тебя умением общаться с людьми, что необходимо для распространения божественных посланий среди людей. Но ведь ты не упоминаешь ни об одном из них, когда работаешь в прямом эфире, а почему? А почему ты постоянно одержим этими мыслями и идеями? Ведь мы приехали сюда, чтобы повеселиться и посмеяться, Дэнни. Мы столько времени не виделись. Ну неужели нам не о чем больше поговорить? Ведь ты с таким же успехом можешь стать на следующей неделе «Свидетелем Иеговы».
Мои слова сильно задели Дэнни, и он не отреагировал на них, как бывало раньше, в шутливой манере. Я объяснил это тем, что сейчас с нами была. Венди и он чувствовал, что я выставляю его в дурацком свете, тогда как он делал все возможное, чтобы произвести впечатление. Теперь-то я думаю, что о подобных вещах он,
– Уверяю тебя, никакой я не сектант. Все, что я говорю, не отличается от того, что проповедует любая другая церковь.
– Но только ваша счастливо уверовала в то, что конец света наступит в 2013 году.
– Всем остальным неизвестно, когда наступит конец света. Они никогда и не говорят, что им это известно, – как бы оправдываясь, ответил Дэнни, но на следующую мою реплику ответа у него не нашлось.
– А вам это известно, и поэтому пин-код твоей телефонной карты 2013? Дэнни, а я-то думал, что ты в своей квартире займешься немецким или чем-либо еще, ведь у тебя столько свободного времени. Ладно, оставим это, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Венди, не обращай внимания, он отлично понимает, что все это сущая чушь и ничего больше.
– Да пошел ты в задницу, Кит, и не забудь прихватить с собой свои паскудные поучения и советы!
Следующей темой, которую мы начали обсуждать, был гомосексуализм. Дэнни принимал участие в кампании за то, чтобы снижение возраста совершеннолетия для геев до шестнадцати лет решалось путем свободного голосования, поэтому мы и коснулись этой проблемы. Стоило нам заговорить об этом, как Дэнни мгновенно пустил в ход всю свою страстность и способность убеждать.
– Это же смешно. Это противоестественно. Засовывать свой стручок в задницу такого же сопляка. В шестнадцать лет!
Я поначалу растерялся, а Венди, которой обычно подобного рода дискуссии были по душе, спросила, что здесь противоестественного, если это происходит по взаимному согласию партнеров.
– Конечно, противоестественно, – стоял на своем Дэнни. – Твой новый дружок тоже имеет тебя в задницу? Нет. Ну а почему?
– Потому что я не хочу, чтобы он это делал, Дэнни.
– Ну хорошо, пусть так. А тогда ответь мне, будет ли естественным заниматься сексом с хомячком, если он согласен? Так ответь же, я серьезно спрашиваю.
– Дэнни, ну это же смешно, – вмешался я.
– Нет, не смешно. Если хомячок мог бы сказать «да», вы считали бы, что все в порядке? Отвечайте. Это было бы естественно? Если хомячок кивает головой и говорит «да»?
– Во-первых, – ответила Венди, стараясь сдерживать себя и говорить как можно мягче, – хомячок никогда не смог бы сказать «да», поскольку, Дэнни, он не обладает даром речи; и, во-вторых, если говорится «да», то смысл сказанного должен быть подтвержден тем фактом, что хомячок обладает достаточно развитым мозгом, чтобы говорить «да», когда это будет соответствовать и его желаниям, и чувствам. Скажи, а почему ты вообще так себя ведешь?
– Не могу поверить, что ты не занимаешься сексом с хомячками, ведь говоришь об этом с полным знанием дела.
Я рассмеялся, а Венди рассердилась и, как-то сразу сникнув, сказала, что никогда прежде не слышала от Дэнни ничего подобного. Он весь кипит ненавистью к гомосексуалистам, добавила она, и ей хотелось бы узнать, что является причиной этого.
– Черт возьми, я совсем не испытываю к ним ненависти. Я просто думаю, что это противоестественно, только и всего. Почему я не могу иметь свою собственную точку зрения? А вот ты защищаешь этих педерастических трахальников. А я,
Посидев некоторое время в неловком молчании, мы перешли к обсуждению прежней теории Дэнни о двух видах людей на земле – тех, кто обладает чувством юмора, и тех, кто его лишен, – ведущих между
