Дэнни отпустил мою голову и, отодвинувшись от меня, спросил своим по-прежнему прерывистым голосом, не хочу ли я сыграть в пул. Во время игры Дэнни говорил, а я слушал. Он по-прежнему на удивление хорошо играл в пул, особенно если учесть, что он не мог смотреть прямо на кончик кия и действовал одной рукой. Я позволил ему трижды обыграть меня. Каждый раз, когда он подходил к столу, я должен был напоминать ему, какого цвета его шары.
– Золотая рыбка… так они все… называют меня… а я ничего… не могу запомнить, – сказал он.
Я выиграл три партии из пяти, он выиграл четыре партии из семи, а затем и девять из одиннадцати. Он раззадоривал меня, укоряя, что стыдно играть так плохо, и я в конце концов стал играть по-настоящему. Чем лучше я играл, тем настойчивее он просил меня сыграть еще.
– Я играю… лучше всех… кроме… хорошо… когда играешь… с настоящим партнером, – сказал он.
Через некоторое время, когда он успокоился, он снова начал рассказывать о том, какими мы были в детстве.
– Это мой брат… мы вместе угнали машину… во Франции, – сказал он Люку и рассмеялся. – А когда мы жили вместе… то мы были… животными. Улитки и мыши… повсюду.
У него была еще и новая теория, объясняющая, почему он оказался здесь. Конечно, это была сплошная чушь, но сквозь нее хоть слабо, но все-таки проглядывал прежний Дэнни. Он говорил, что был ранен в ДТП, затем вдруг таинственно замолкал, а потом продолжал, но уже шепотом: «Автомобиль-то… был угнан». Его напарник, сидевший за рулем, бросил его, скрывшись с места аварии.
– Вот поэтому… я стал… другим. Ты стал… хуже думать о… Золотой рыбке… после того, как… узнал об этом? – спросил он.
Я ответил, что нет.
Вокруг по стенам висели фотографии, запечатлевшие обитателей Хедвея сидящими в каноэ или веселящимися на каких-то праздниках. Под фотографиями были помещены реплики, которые эти больные, многие из которых были в худшем состоянии, чем Дэнни, никогда бы и не произнесли: «Что это происходит с Джимом?»… «Да не волнуйтесь вы так из-за солнечного затмения, лучше посмотрите на голову Тейлора…» «Кто-нибудь напомните Дэнни, что его очередь готовить чай».
Позже Пол рассказал мне о том, что Дэнни поначалу проявлял агрессивность.
– Он всегда был на взводе. Однажды он начал говорить, и его голос стал делаться все громче и громче, а посте обеда он стал каждого называть «козлом», и я думал, что он собирался даже кого-нибудь ударить. Но он этого не сделал, а потом извинялся: «Я обычно кричу на своих друзей и на домашних», – сказал он. Я понял, что у него проблемы с мозгом, а потом он вдруг сказал: «А это должно означать, что теперь вы мои друзья». Да, он непростой, очень непростой человек.
Не знаю почему, но то, что он рассказал, пробудило во мне какую-то непонятную гордость за то, что вытворяет Дэнни. Уходя, я спросил Пола, можно ли будет приходить снова и, может быть, даже оказать помощь в каких-то делах. «Конечно», – ответил он.
– Тогда я приеду на следующей неделе, можно? – спросил я.
Когда я садился в машину, Пол, как бы вспомнив о чем-то важном, что надо было сообщить раньше, сказал:
– Летом мы собираемся на остров Англси. Было бы хорошо, если бы кто-то, кто может вести машину, помог.
Это было несколько недель назад, и после той поездки я виделся с Дэнни еще несколько раз, и каждый визит не был похож на предыдущие. Скорее всего, так теперь и будет, но мне кажется, что я уже начинаю с этим свыкаться. Дэнни по-прежнему проводит большую часть времени, предаваясь воспоминаниям о прошлом – поразительно, сколько воспоминаний о временах нашего детства хранит его память. Но эти воспоминания уже не повергают меня в печаль. Не знаю почему – возможно, ирония и заключается в том, что так было всегда, а я только сейчас начал подмечать это. Я понимаю, что в таких ситуациях можно найти много несуразного и комичного – я уже получил свою долю и того и другого за последние полтора года, – но и сейчас я не могу не удивляться тому, насколько все в жизни симметрично. Дэнни потратил большую часть своей прежней жизни именно на то, чтобы создать сюжеты для этих воспоминаний, а сейчас, когда ему двадцать семь, все уверены в том, что он уже никогда больше не создаст ни одного нового сюжета. Это что, совпадение? Не знаю, возможно, совпадение. А, возможно, Дэнни всегда об этом знал. Может быть, поэтому он и прожил свою жизнь именно так: в безумной гонке. Кто знает, может, все это время он не спускал подсознательного взгляда с циферблата часов. Воспоминания должны были стать для него в старости чем- то вроде пенсии. Но он оказался на пенсии раньше положенного срока.
Как я уже говорил, все это, конечно же, чушь, но это моя чушь, и моя жизнь связана с нею.
Дэнни всегда был моей движущей силой. И некоторым образом остается ею и сейчас. Потому что, как мне кажется, один мой глаз также все время следит за циферблатом часов. Вы можете провести всю жизнь в ожидании того, что должно случиться с вами, или вы сами сделаете так, чтобы это случилось. Вы, возможно, и не будете знать, правильное решение вы принимаете или нет, но это, в сущности, не важно, правильное или неправильное, – все дело в том, каков конечный результат. А он таков – еще одно воспоминание.
Что касается Карлоса, то именно он в конечном счете и оказался лучшим путешественником. Он до сих пор не вернулся. Время от времени я получаю от него письма по электронной почте с ответами на все ранее заданные вопросы и рассказывающие о доброй сотне тех, кого он называет друзьями-попутчиками, с которыми встречается там, где интернет-услуги стоят дешевле 100 батов, или о том, где проведет следующий праздник полнолуния. В прошлом месяце он прислал мне фотографию из Кох Самаи. Он стоит рядом с хижиной на морском берегу и держит на руках девушку. Он выкрасил волосы и стал блондином, сбросил примерно два стоуна и стал похож на подростка из бандитской шайки. Я не мог не рассмеяться, когда насчитал на его предплечье не меньше дюжины браслетов, подаренных в знак дружбы.
Доминик, насколько мне известно, все еще в Австралии. Она прислала мне книгу Маргерит Дюрас, которую я забыл в Нусе. Под обертку была вложена записка: «Я все еще не чувствую уверенности». Не думаю, что она когда-либо ее почувствует. Да и я тоже.
А Том все-таки не прав в своих рассуждениях о фильмах и рекламе. Далеко не все они чушь. На днях, посмотрев рекламу апельсинового напитка, я впервые в жизни задумался. Занудливый папаша выговаривает сыну за то, что тот пьет недостаточное количество молока. Что-то внезапно словно кольнуло меня, правда, кольнуло не очень сильно: «Да, – подумал я, – наступит день, когда и я буду выговаривать своим детям за то, что они пьют недостаточно питательные напитки».
Примечания
1
Эти три строки являются заставкой письма, посылаемого по электронной почте.
2
Юстиниан (483–565) – византийский император; именно при нем был издан свод законов римского гражданского (в том числе и семейного) права.
3
«Земное ускорение» и «Грандж Хилл» (G-Force и Grange Hill) – популярные детские ТВ-сериалы. Первый рассказывает о том, как пятеро подростков боролись против пришельцев с других планет, а второй – о жизни школы, в которой ученики живут «обычной» жизнью: курят, пьют, употребляют наркотики и т. д.
4
Бунакские студенты – студенты британских университетов, пользующиеся услугами бюро путешествий по Северной Америке БУНАК (BUNAC – British Universities North America Club – Клуб британских университетов в Северной Америке).
5
«Улицы Сан-Франциско» – название сборника, содержащего статьи и фотографии, посвященные улице Кастро-стрит, на которой в 1970-х годах проходили выступления за права гомосексуалистов.
6
«Истинная доблесть» (True Grit) – классический вестерн, снятый режиссером Генри Хатуэем.
7
х – в Англии косой крестик, поставленный после подписи в письме, означает «люблю». Чем
