– Ты говорила, в вашем мире женщины равны мужчинам… И слова у тебя не расходятся с делами – не всегда к месту, однако привычки с лету не изменишь, я понимаю. Только здесь все иначе, сама видишь. Девицу не пропустят, к примеру, в казармы, сколь бы смышленой эта девица ни была.
– А жену пропустят?
– Жену лорда, – мягко улыбнулся Роннен. – Особенно если ее сопроводит лорд. Либо его личная охрана.
Что-то в красивой картинке все равно резало глаз. Как по мне, с личной охраной – или с лордом – пропустят хоть девицу, хоть свинью в кокошнике. Но, может, шефу виднее? В здешних традициях я смыслю слабо…
– Итак, ты согласишься сейчас или мне повторить предложение уже с полным соблюдением ритуала?
Какого-то лешего было обидно. Вроде не романтическая дурочка, да и не поверю я в неземную любовь, вспыхнувшую подобно молнии и шандарахнувшую в макушку лорду подобно ей же. А горько все равно. Точно, дура. Розового сиропа захотела – вовремя, что и говорить! Знаешь, Яночка, сначала надо выбраться из той лужи… совсем не розового сиропа, где все мы по горло сидим. Роннен умен, он вытаскивает своих людей, как может и как умеет. Бери пример.
Снова остро захотелось домой. Ну вот, рассопливилась. А ну быстро взяла себя в руки, руки в ноги, а ноги направила туда, куда велят!
Для начала неплохо бы как следует завязать шнуровку на сапоге.
– А чем полный ритуал отличается от… неполного?
Словесных кружев Роннен вроде наплел с целый полк кружевниц.
– Для начала – наличием одежды. Я мог, разумеется, опуститься на колено и поцеловать тебе руку и так, но решил, что здесь сквозит. Поскольку ты должна принимать предложение стоя, это чревато простудой.
И вот как определить, шутит мой лорд или серьезен?
– Думаю, обойдемся. Роннен Крим, я согласна выйти за тебя замуж. Если требуется еще какая-нибудь формальность, то сообщи.
Боюсь, мой голос звучал слишком сухо, да и губы кривились вовсе не в улыбке. Жених – слово-то какое необычное в моем лексиконе! – поглядел удивленно. Наверняка обдумал идею надрать мне задницу, но решил списать на стресс. Действительно, мне ж не каждый день предлагают руку, сердце и титул суперзнатные лорды!
Хватит, Яна. Успокойся. Еще одна подобная выходка – и на каприз невесты ничего списывать не станут.
– Когда свадьба и по каким обрядам она пройдет? Уточняю: что мне нужно будет делать?
– Как можно скорее, в ближайшем храме. Полагаю, сегодня вечером доедем до города, где имеется хотя бы захудалый алтарь со жрецом. Церемонию обсудим в дороге – пора выезжать.
Браво: голос не дрожит. Сухое, безэмоциональное обсуждение нашего раззамечательного будущего.
Мне не вырваться отсюда, из этих чокнутых миров с их дебильными правилами. Надо учиться выживать. И поддержка Роннена Крима – вовсе не худший вариант.
Пыль на дороге казалась почему-то особенно едкой.
Барсарохи, куда мы въехали под вечер, я бы городом вообще не назвала. Гертинга – и та посерьезнее будет. Но о статусе данного поселения свидетельствовала покосившаяся табличка на въезде: «Вольный город Бар…» Продолжение кто-то откусил, причем недавно. Роннен осмотрел следы зубов и озабоченно покачал головой.
Впрочем, храм в городе имелся – пусть шпиль его малость покосился, а убранство не отличалось чистотой и уютом, но вывеска утверждала, что это именно культовое сооружение, посвященное Кейлану Ворону. Вообще, город пестрил табличками, указателями и объявлениями. То ли все поголовно грамотные, то ли понты такие…
Священник тоже казался потрепанным и будто бы припорошенным пылью. Старенький, с неаккуратной плешью и удивительно доброй улыбкой. Он выслушал Роннена, покачал головой: «Что ж вы так, с бухты-барахты-то!» Жених покаянно вздохнул: «Поблудили…» Похоже, этого оказалось достаточно. Священник кивнул и пошел переодеваться, забавно переваливаясь с ноги на ногу.
Говорят, невеста должна нервничать накануне свадьбы. Ну да, ну да. Но весь обряд меня страшно беспокоил только один вопрос: шатается у отведенной мне кобылки подкова на левой передней ноге или нет? Кажется, мозг просто цеплялся за эту чертову подкову, не отвлекаясь на посторонние мелочи типа венчального обряда или подступающего сумасшествия.
А сама процедура… меня даже не спросили, было немного обидно. Священник в красных одеяниях походил вокруг меня и Роннена, окропил нас некоей резко пахнущей дрянью, затем во имя Кейлана Ворона объявил меня женой «этого мужчины», а «этого мужчину» соответственно – моим мужем. Восторженные физиономии закаленных воинов странно контрастировали с пыльными шторами, уныло висящими у алтаря, неметеными полами и облупившейся на носу божества золотой краской. В голове билось: «Они не всерьез, это какая-то глупая игра» – и исчезало, раздавленное мыслью о подкове.
Иногда я улыбалась. Тогда священник лучился умилением, а Роннен поглядывал на меня встревоженно.
Так я вышла замуж за лорда Крима.
На выходе нас поздравил Ваирманг – помпезно и, как мне показалось, ехидно. Новоиспеченный супруг серьезно поглядел на ухмыляющуюся полупрозрачную физиономию и спросил:
– Теперь доволен?
– Вполне. – Черный Палач шутливо поклонился и куда-то пропал. Его хозяин неторопливо направился в ближайший кабак. Роннен посмурнел, зло покосился на блондина и, словно ожегшись о мой любопытный взгляд, заговорил о злосчастной подкове. Она все-таки шаталась.
Я слишком устала тогда, чтобы увидать подвох – такой явный, такой очевидный. Но мозги радостно переключились на поиск хорошего кузнеца.
Глава 11
Мужьям свойственно развлекаться
– Вот туточки его и вскрывали, значит, – суетится Клустик. – А потом обмыли и того… как полагается… заклятьем, значит. Консервирующим.
– И в таверну… – бормочет Альтима, но мне уже не до смеха. Фарнуст топчется рядом со столом, глядит на мечущегося туда-сюда Шпикачку, на заросшей физиономии – выражение крайнего недоумения.
Стол для вскрытия обычный, стандартный. В свое время я потратила немало сил и нервов, объясняя, с какой такой радости его крышка должна быть сделана из водонепроницаемого материала, легко поддающегося очистке и дезинфекции. Фарнуста-то и убеждать особо не пришлось, а вот с казначеем больницы долго возились. В любом случае, несколько мраморных плит Роннен доставил в анатомичку за свой счет, бурча что-то о вычетах из моей зарплаты. Помнится, финансовых санкций так и не последовало – благоверный хорошо умеет отличать дела служебные от личных прихотей.
– Вскрыли здесь, а положили опосля сюда… – бормочет Клустициус. – И крышечкой накрыли, и заклятьице набросили.
Обычный гроб. Они тут рядами стоят на полках. Кого-то из покойников после вскрытия выдают
