– Да, товарищ командир, – переступив с ноги на ногу решился один из четверки. – Разрешите спросить?
– Разрешаю.
– Как это – расстреливать?
– Очень просто. Ставить к стенке и стрелять пока не умрет.
– Но… это же люди!
– Я же сказал. Расстреливать не людей, а мародеров. И то не всех, а только тех, кто окажет вооруженное сопротивление. Вы на войне, рядовой. Привыкайте.
– Э–э… А что такое «марафет», товарищ командир?
–?!
– Вы сказали, цитирую: «Пьяных и тех, кто под марафетом».
– А, я и забыл, вы же не знаете… Марафет, значит…этот… как его…. наркотик. Тех, кто под наркотиком. Еще вопросы?
Больше вопросов не оказалось, и они, проверив оружие и связь, пошли в Город.
Хельмут Дитц сидел в знакомой гостиной особняка на Зеленой, который наскоро превратили в штаб, убрав трупы, обломки и мусор и установив необходимую аппаратуру для связи со штурмовым отрядом Велги, мобильными патрулями в Городе, воздушной разведкой и госпиталем. Связь же со всем остальным миром пока по–прежнему отсутствовала. Хельмут сидел за столом на твердом стуле с прямой спинкой (в кресле он быстро начинал засыпать) и думал, что, пожалуй, «товарищу лейтенанту» сейчас полегче. Потому что Саша и его штурмовая группа в основном уже справились со своим делом. А его дела не только не заканчиваются, но, наоборот, с каждым часом становятся все труднее и запутаннее. И, плюс ко всему, количество этих самых неотложных дел, неуклонно увеличивается. Конечно, это очень хорошо, что Александру с относительно небольшими потерями удалось захватить ферму Сальникова (сам господин Сальников не нашел ничего лучше, как снести себе голову из плазменного ружья, когда понял, что возмездие неотвратимо). Значит, уже можно принимать первоочередные меры по восстановлению нормальной жизни, – без лидера и с остальными мятежниками будет справиться гораздо проще (скорее всего они сами разбегутся, предварительно уничтожив свою хитроумную аппаратуру). Но вот именно эти «первоочередные меры» больше всего и утомляют. И даже не столько они сами, сколько необходимость объяснять их… необходимость гражданам потомкам. Вот и сейчас перед ним сидит роботехник Богдан и от имени оставшейся в живых и спасенной общественности требует объяснений. Андроиды, видите ли, обезврежены, а посему им непонятно присутствие мобильных и хорошо вооруженных патрулей на улицах Города. М–мда. Старые привычки так просто не проходят. Огнестрельное оружие в пределах Города издавна под запретом, и этот запрет так просто из головы не выветривается. Ну и как такому вот объяснить значение слова «мародер»? Он ведь не понимает даже, отчего в Городе вспыхнули пожары….
– Ну что ты переживаешь, – сказал он, вздохнув. – Тушить их у нас нет ни сил, ни средств. Пойми, так всегда бывает в любом городе, в котором нет власти. И андроиды здесь совершенно не при чем. Это дело рук людей. Мародеров и просто пьяных. А может, и сумасшедших. Я не исключаю, что кто–то из–за последних событий тронулся умом. И, вполне возможно, таких достаточное количество.
– Мародеры, – недоверчиво покачал головой Богдан. – Мне, конечно, знакомо это слово из истории и художественной литературы, но…. Откуда им здесь–то взяться? Люди пережили страшные сутки! Чудовищные! Да они должны бежать из Города, подальше, а не пьянствовать и это… как его….
– Мародерничать, – с серьезным видом подсказал Хельмут.
– Вот именно.
– Ты не прав, – снова вздохнул Дитц. – Как бы тебе объяснить…. Это вопрос психологии. Мгновенно исчезли все и всяческие запреты, понимаешь? Сначала внешние в виде законной власти (с ней ведь нет связи, а значит она недееспособна), а после и внутренние (раз власти нет, значит, я могу делать, что хочу). И гипновоспитание, о котором ты толкуешь, и вся мораль тут совершенно не играют никакой роли. Точнее, они играют свою роль, но не для всех. Обязательно, понимаешь, обязательно найдется определенный процент людей, который почувствует себя в такой ситуации свободным от всяческих моральных принципов. Э, да что тебе объяснять…. Вот погоди, скоро начнут поступать сообщения от патрулей на улицах, тогда сам все поймешь. И вообще я не понимаю, зачем все это тебе втолковываю. Мне, знаешь ли, проще приказать тебе заткнуться и отправить отсюда вон заниматься каким–нибудь полезным делом. Людей–то не хватает.
– То есть, как это – приказать? – не понял Богдан. – Я понимаю, когда мы воевали…
– Мы и сейчас воюем, – жестко перебил его Дитц. – А на войне вступают в силу законы военного времени. Что это такое, ты, как человек образованный, знать должен. А командую здесь я. Как самый опытный и понимающий суть ситуации. Вследствие этого, мои решения не обсуждаются, а просто выполняются. И ответственность за эти решения несу тоже я. Лично.Так что, давай иди и займись делом. Андроидов уцелевших смогли в чувство привести?
– Смочь–то смогли, но…. Люди косятся и… это… просят не включать обычные программы. Пусть, говорят, пока андроиды лучше так посидят. И полежат.
– Что ж, я их понимаю…
Пискнула рация.
– Дитц слушает, – Хельмут махнул рукой Богдану, показывая, что разговор окончен.
– Прибыл флаер дальней разведки, – доложил дежурный по штабу. – Один из двух, что еще утром посылали.
– Отлично. Ко мне его немедленно!
Дверь отворилась, и вошел пилот–разведчик.
Н–нда, подумал Хельмут, разглядывая молодого русоволосого парня, как быстро, однако, меняет война человека. Утром был похож на какое–то плакатное изображение идеального арийца: волевой подбородок, чистое лицо, румянец и огонь энтузиазма в глазах. А теперь, вон, и личико осунулось, и румянец пропал, и в глазах – усталость пополам с растерянностью. Ничего, парень, становишься похожим на нормального человека. Нет, Велга прав, – если бы не было господина Сальникова, то его стоило бы придумать.
– Садись, – сказал он пилоту. – Извини, забыл, как тебя зовут.
– Виктор я. Виктор Златопольский. Можно просто Витя.
– Тебя покормили? Ладно, это потом. Кофе?
– Да, пожалуй.
– Дежурный! – сказал Дитц в рацию. – Два кофе и покрепче.
В коротком изложении рассказ пилота сводился к следующему. Как и было приказано, он обследовал сектор к северу от Города в радиусе трехсот километров. Это несколько жилых зон, один крупный административный центр, а также центры производственные, сельскохозяйственные, научные и учебные. Везде полный разгром и неразбериха. Но паника явно пошла на спад. Особенно после того, как отключились андроиды. Где–то уже идут восстановительные работы, а в административном центре ему даже удалось обнаружить несколько живых членов местного Совета. Им он доложил обо всем, что знает, и дал координаты штаба. Сейчас там вовсю налаживают связь, туда подтягиваются оставшиеся в живых из жилых зон, и он думает, что скоро многое проясниться. Тем более, что мужики сами догадались послать флаеры для восстановления контактов с Мировым Советом. Через него, Виктора, была передана устная благодарность всем им за оперативные и решительные действия. А завтра утром один из членов Совета обещал прибыть сам, чтобы составить дальнейший план уже совместных действий и скоординировать усилия по восстановлению порядка.
– Хорошо, – сказал Дитц, выслушав пилота. – Хоть что–то прояснилось. Молодец. Можешь идти отдыхать. Эх, узнать бы еще ситуацию на юге…
Часть вторая. Замок
