кто–то что–то забыл а потом неожиданно вспомнил…. Думаю, ничего страшного. Справимся, капитан, я держу ситуацию под контролем.
Под контролем–то под контролем, думал теперь Эйда Ат Велес, сидя в своем командирском кресле и разглядывая на обзорном экране, увеличенный оптикой, голубой с белыми разводами шарик Земли, но что я должен вспомнить? Что? Из какого времени? Из детства? Юности? Взрослой жизни? И ведь, кроме как самому себе, подсказать некому…. Важное. Что–то очень и очень важное. Что самое важное для тебя, капитан? Важнее всего на свете? Важнее самой жизни? Жизнь. И связанный с этой жизнью долг. Жизнь экипажа, жизнь родины… Жизнь родины. Безопасность. Безопасность родины. М–м–м… нет, родину мы защитили, и долг свой выполнили. Ага. Как же выполнили, если на хвосте притащили вражескую эскадру? Не мы притащили, сама доползла. Так, сейчас опять по кругу пойду. Где–то я проскакиваю нужный поворот мысли или какую–то ассоциацию. Ассоциацию бы мне. Прямую и ясную ассоциацию. Прямую, как дорога в степи и ясную, как небо в горах. Небо в горах… Горы. Неприступные горы. Горы, для которых не страшны тысячелетия. Убежище.
Капитан флагмана «Родина» и командующий вооруженными силами атлантов Эйда Ат Велес вспомнил.
И тут же на пульте мигнул и налился оранжевым огнем срочный вызов из боевой рубки.
– Да, – сказал Велес.
– Это Пева Борра, командир. У нас есть сообщение от капитана «Вихря». Плохое.
– Что там у них еще…. Ладно, переключи на меня, сейчас посмотрю. А от Сатры ничего существенного нет?
– Нет. Так ведь и рано еще. Не долетели.
– Я и сам знаю, что рано. Просто спрашиваю.
– Мы тоже волнуемся, командир. Даю сообщение с «Вихря».
* * *
– О, мой Бог… – Руди Майер не сел, а буквально свалился в кресло и обессилено вытянул ноги в пыльных коротких сапогах. – И это мирная жизнь?! Нет уж, увольте, лучше дайте мне какого–нибудь врага, и я его с радостью уничтожу, чем буду возиться с этими детьми в обличье взрослых людей. Они же ничего не умеют! Элементарно себе пожрать приготовить не могут, если для этого нужно совершить действие более сложное, чем открывание консервной банки. Не говоря уже, чтобы потом убрать за собой. Ты не поверишь, но сегодня мне пришлось кое–кому показывать, как нужно управляться с метлой.
– А чему ты удивляешься? – не отрываясь от экрана компьютера, пожала плечами Анна. – За ними всю жизнь андроиды ухаживали. Готовили им, убирали за них, еще кучу всякой другой работы выполняли. А теперь все кончилось. Снова надо самим учиться делать простейшие вещи. Которые, как выясняется, не так уж и просты. Нам, женщинам, это особенно хорошо известно.
– Можно подумать, что нам, солдатам, это известно хуже, – немедленно влез в разговор, сидящий тут же, в штабе, Валерка Стихарь. – Мы, знаешь ли, тоже всю жизнь сами себя обслуживаем.
– А на гражданке? – с ехидцей поинтересовалась Аня.
– Эх, да сколько там той гражданки! – сказали в один голос Руди и Валерка и, переглянувшись, засмеялись,.
– Загадывайте желание! – потребовала Анна.
– Что, тоже одинаковое? – спросил Стихарь.
– Это я не знаю. Знаю только, что примета существует.
– На все приметы желаний не назагадываешь, – добродушно пробурчал Майер. Было заметно, что солдат устал, но было также заметно, что сейчас этому солдату хорошо и покойно. – К тому же мне лично и желать–то, вроде, особенно нечего. Вот разве что живым остаться после всех наших передряг….
– Вот–вот, – согласился Валерка. – Поддерживаю на все сто. И чтоб товарищей тоже… не зацепило. А что, Руди, по–твоему, нас еще ждут передряги? Андроидов–то мы уже, вроде, того… победили.
Это было правдой. Или правдой с большой долей вероятности. Сегодня, на четвертые сутки «робото – безумия», как окрестил все происходящее их «штатный» роботехник Богдан, сюда, в штаб, оборудованный на окраине Города, перестали поступать данные о боях и стычках с андроидами. Командиры, сколоченных наскоро в первый же день и отправленных в разные концы планеты вооруженных боевых групп, сообщали о больших потерях среди мирного населения, о разрушенных коммуникациях и системах связи, о панике, хаосе, неразберихе и организационном идиотизме. Не сообщали только об одном: о вооруженных столкновениях с андроидами. То есть, подобные столкновения еще случались в первые сорок–сорок пять часов, и боевым группам даже в двух случаях удалось захватить несколько членов тайной организации «Восход» (сейчас они содержались в одном из бывших полицейских участков Города), но вот уже больше суток, как все стихло. Однако задачи организационные и мирные оказались не менее, а гораздо более трудоемкими, чем задачи чисто военные. Внезапно обнаружилось, что слишком много в экономике и просто повседневной жизни людей было завязано на андроидов. И теперь, когда эти, прежде безотказные слуги, были меньшей частью уничтожены, а большей просто отключены, человечество оказалось в положении громадной школы–интерната, внезапно оставшейся без поставщиков, поваров, уборщиц и технического персонала. Что же касается учителей, воспитателей, тренеров, педсовета и самого директора, то те из них, кто остался жив, только теперь начали помаленьку отходить от шока и вспоминать о своих прямых обязанностях.
Именно по этим причинам члены Отряда вот уже почти четверо суток не знали ни сна, ни отдыха. На них, как людей, наиболее подготовленных к любым неожиданностям, легла скучная тяжесть организационных забот. И, надо сказать, что пока они справлялись отлично.
– А как же, – охотно откликнулся пулеметчик. – Куда ж нам без передряг? Вот помяни мое слово, как только этот их Мировой Совет окончательно очухается, и мы с облегчением передадим ему, так сказать, бразды, тут же выяснится, что без нас никак нельзя обойтись в каком–нибудь очередном опасном деле. Да ты, вот, хоть у Ани спроси. Она у нас колдунья, должна всякую засаду чуять на расстоянии…. Аннушка, как ты считаешь….
– Подожди, Рудольф, – перебила пулеметчика Анна, пробегаясь пальцами по клавиатуре. – Тут какой–то новый вызов…
Глава двадцатая
– Ну, что скажете, Распорядитель?
– Так я уже докладывал. Спонтанное умножение реальностей продолжается.
– Вы, помниться, говорили, что они закольцованы…
– Они и сейчас закольцованы. Пока.
– Что значит «пока»? Не надо паниковать, Распорядитель. Кольца расходятся концентрически и затухают. Так было всегда.
– Я вовсе не паникую, Координатор. Я просто пытаюсь вам напомнить, что теоретически возможен вариант, когда концентрическая пульсация может превратиться в спиралевидный континуум…
– Вы хотите сказать, что возможно образование «Воронки Реальности»?
– Именно. И вы не хуже меня знаете, чем это грозит. Весь наш сегмент просто будет высосан. Или всосан. Как вам больше нравится.
– Это теория. На практике никто и никогда не наблюдал «Воронку Реальности».
– Вы хотите стать первым наблюдателем, Координатор?
– Только, вот, не надо этого вашего сарказма, Распорядитель. Я доверяю вашему обширному практическому опыту и поэтому спрашиваю. Какова вероятность того, что в нашем сегменте может возникнуть «Воронка Реальности»?
– Точной цифры не назову. Но думаю, что вероятность достаточно велика для того, чтобы нам с вами серьезно обеспокоиться. Частота пульсации превысила рекордную, и появились первые признаки кругового движения. Если вы хотите знать мое мнение, то я считаю, что нам срочно нужно наведаться в Замок.
