возможно, США существовали особо засекреченные ракетно–ядерные базы на случай нападения инопланетян, например, одно время весь мир помешался на инопланетянах и все ждали их нападения. Или даже не инопланетян, а просто это были такие базы, ракеты с которых могли поражать космические цели: корабли, спутники, космические станции. Зачем такие базы были созданы – не знаю. Скорее всего просто на всякий случай. Не знаю также, сколько их было – вряд ли много – и сколько уцелело после конца света. Кстати, мы теперь так и говорим, когда хотим обозначить какое–то событие во времени: «Это было до конца света» или: «Это было уже после конца света». Забавно звучит, верно? Так вот. Весь фокус в том, что ваш космический корабль сбили ракеты именно с такой глубоко засекреченной базы. Между прочим, подобная база может работать в полностью автоматическом режиме. Когда стартовали атаковавшие вас ракеты, наши приборы их засекли, и нам удалось вычислить координаты. Это в районе Южного Урала. Но не только мы такие умные. И не только у нас есть соответствующие приборы. Секретарь – мы в этом уверены – тоже засек ракеты и теперь сделает все, чтобы добраться до них первым. Если ему это удастся, то, смею вас уверить, настанут по–настоящему черные дни. Люди боятся атомного оружия и правильно, в общем–то, делают, поэтому тот, у кого под контролем окажется хоть парочка достаточно мощных ракет с ядерными боеголовками, вполне может стать хозяином России. И не дай нам всем бог, если этим хозяином окажется Секретарь. Наша разведка, – а она у нас неплохая, поверьте, – докладывает, что Секретарь готовит вооруженную экспедицию на Южный Урал. Мы тоже. И нам нужно успеть раньше.
Юрий Алексеевич умолк, перевел дыхание и поднес к губам флягу с водой. Гулкое бульканье заполнило тишину.
– А скажите… – начал было Дитц, но тут по коридору ударил топот ног, дверь с треском распахнулась и в класс, еле удержав равновесие, влетел их знакомый юный сержант Володя.
Юрий Алексеевич поперхнулся и уставился на подчиненного сузившимися от нехорошего предчувствия глазами.
– Что…
– Тревога, товарищ старший лейтенант! – выпалил гонец. – Только что пришло сообщение по радио. Массированный налет людей Секретаря на базу! Нам приказ срочно возвращаться!
ГЛАВА 7
Взвод старшего лейтенанта Холода Юрия Алексеевича потеснился, и в машине всем нашлось место. Только принцесса Стана села по любезному приглашению Юрия Алексеевича вместе с ним в кабину. Да и то сказать – в крытом брезентом кузове, с толпой мужиков ей было бы не совсем удобно.
На сборы ушло десять минут, не больше, и в ноль часов двадцать девять минут, пугая ночь ревом двигателей, трехосный «Урал» и танк «Т–90» вырвались из деревни Борисовка на степную грунтовую дорогу.
Шли ходко.
На хорошо укатанной дороге машины делали не меньше пятидесяти километров в час, и все равно, по словам сержанта Володи, раньше чем к утру им было не успеть: двести двадцать километров – расстояние солидное,
– Так это же как минимум четыре с половиной часа! – быстро подсчитал Валерка Стихарь. – Вполне можно поспать. Устал я что–то сегодня. – Он откинулся на деревянную спинку лавки, поудобнее устроил между коленей автомат и закрыл глаза.
Очень скоро примеру Стихаря последовали и остальные бойцы отряда, включая Дитца. Не спал только Велга.
Там, в Борисовке, Юрий Алексеевич предложил им не соваться в чужую драку, а подождать здесь – они, мол, потом их заберут. И Велга, и Дитц, и все остальные с возмущением отказались. Даже старший советник Карсс и принцесса Стана решительно не захотели остаться.
– Я рад, – просто сказал Юрий Алексеевич. – Не скрою, нам очень не хватает бывалых и опытных бойцов и людей вроде вас. Что ж, давайте выполнять свой долг, а там поглядим, что делать дальше. Во всяком случае, господам немцам я гарантирую посильную помощь в возвращении на родину, если они захотят, конечно. До Германии путь не близкий, а по России сейчас путешествовать и долго, и опасно. Впрочем, как всегда.
«Спят орлы, – с каким–то теплым, чуть ли не отеческим чувством подумал Велга сразу обо всех людях отряда: и о русских, и о немцах, и даже о свароге Карссе. – Надо и мне подремать. Нет ничего хуже, чем принимать бой после бессонной ночи, – голова плохо соображает, и тело с трудом слушается». По долгому опыту он знал, что даже короткий получасовой или даже пяти–десятиминутный сон отлично освежает и не следует им пренебрегать.
– Воздух!!!
Он проснулся окончательно уже в кювете. Тренированное тело само, без участия сознания, выполнило все необходимые движения: вскочило, подхватило автомат и рюкзак и прыгнуло вслед за другими телами за борт грузовика; удачно приземлилось на ноги, пробежало метров тридцать назад по дороге, соскочило в кювет и залегло.
Было уже совсем светло.
В ярких косых лучах только что поднявшегося солнца был отлично виден одинокий и пустой грузовик на дороге и желтоватая, выгоревшая степь за ним. С ясного синего, словно глаза любимой, неба шел какой–то противный свистящий гул.
Рядом кто–то упал. :
Велга скосил глава и увидел, что это друг Хельмут. Вид у обер–лейтенанта бравого вермахта был растрепанный и злой: фуражка съехала на затылок, из–под козырька по–казацки выбивался набок белесый чуб. Велга засмеялся.
– Чего ржешь? – недовольно осведомился Дитц. – По–моему, нам всем очень скоро будет не до смеха.
– Ты сейчас похож на белокурого донского казака, – пояснил Александр. – Усов только вот не хватает. И шашки.
– Ты – псих, – констатировал Дитц и протянул руку вверх. – Смотри!
Велга посмотрел.
На них пикировал самолет.
В том, что это именно самолет, более того – истребитель или штурмовик, то есть боевая машина, сомневаться не приходилось. Другое дело, что Велга никогда не видел таких самолетов. Он успел заметить треугольные крылья и полное отсутствие пропеллера, когда под крыльями самолета полыхнуло, и две огненные стрелы мгновенно превратили их «Урал» в пылающий шар.
– Он стреляет ракетами, – определил Дитц. – Как ваш «Ил–2» или «катюша». Лихая штука, однако. Надеюсь, все наши в укрытии.
Штурмовик уже выходил из пике. Откуда–то слева и сзади ударил пулемет, и они одновременно обернулись на знакомый звук.
Параллельно дороге по степи катил сопровождавший их танк, и с низкой приплюснутой его башни бил в небо длинными очередями крупнокалиберный зенитный пулемет. Однако штурмовик беспрепятственно вышел, блеснув на солнце крыльями, из пике, быстро набрал высоту и ушел на северо–восток. Только теперь они заметили, что на горизонте, там, куда вела дорога, что–то горит. Черный столб дыма, постепенно густея, вертикально поднимался в чистое утреннее небо.
– Знакомая картина, – вздохнул Дитц. – Аж противно. Ты заметил?
– Что?
– Звезды. У него пятиконечные красные звезды на крыльях.
– А ты предпочел бы черные кресты? – огрызнулся Александр, который, конечно, заметил звезды, и от этого у него совсем испортилось настроение. – Это же наш самолет, русский. Вот б…дь!
– Ладно, не расстраивайся, – положил ему руку на плечо Дитц. – Я же понимаю…
Все, слава богу, оказались живы и даже не ранены, если не считать нескольких царапин. От
