двигателей взлетающих ракет.
Все убыстряя ход, ракеты удалялись в небесную синь, а люди на земле провожали их взглядами. Одни радостными, а другие полными ненависти.
– Успел–таки Юрий Алексеевич, – пробасил Ма–лышев, опуская голову. – Уважаю.
– Миша, – сказал Велга. – Теперь, пока они не опомнились, быстро ныряем под землю. Что–то погибать совсем теперь стало неохота, а тут нам быстро полный п…ц наступит. Ты первый.
– Э, нет, – возразил командиру Малышев. – Вы ранены, значит, вы и первый.
– Уговорил. – Велга снова обернулся, махнул здоровой рукой Шнайдеру и Вешняку, к которым уже присоединился Хейниц, и, пригнувшись, кинулся к черному проему в бетонном куполе.
Позади загрохотал автомат Малышева.
Тусклый свет аварийного освещения отнюдь не способствовал здоровому цвету лиц. Собрание мертвецов, невесело подумал Велга, оглядывая друзей.
– Ну, и какие будут идеи? – без особого энтузиазма осведомился он.
Положение отряда было аховым. Они выполнили поставленную задачу, но цена, которую пришлось отряду заплатить, оказалась довольно высокой. Степан Тро–фимович убит, Дитц и Майер тяжело ранены. Ранены также сам Велга и Вешняк. В довершение ко всему на полу, рядом с Дитцем и Майером, лежал теперь старший лейтенант Холод Юрий Алексеевич, чье серое, резко осунувшееся и постаревшее лицо не внушало радостных надежд. Рядом с ним, положив руку ему на грудь, сидела Аня.
Известие о героической гибели деда она восприняла спокойно. Только побледнела необычайно, так, что резче обозначились на лице веснушки, да громадные глаза ее стали еще больше. Прошептала одними губами: «Я знала» и снова обратила свой зеленый взор на Юрия Алексеевича.
– Как он, Анечка? – ласково спросил Стихарь.
– Умирает, – тихо ответила она. – Обширнейший инфаркт, судя по всему. Сердце не выдержало напряжения. Я его держу пока, но вернуть не сумею. И лекарств нет. Здешняя аптечка пуста. Когда отсюда уходили, все забрали подчистую.
– Может, попробуем договориться с этими? – посмотрел на потолок Шнайдер.
– Хрена с ними договоришься, – прошипел Веш–няк, которого перебинтовывал Малышев. – Степан Трофимович вон пробовал. Звери.
– А сейчас, когда мы им всю малину обосра… извини, Анечка, – запнулся Стихарь. – И подавно.
– Что? – склонилась лицом к Юрию Алексеевичу Аня.
– Очнулся? – привстал со своего места Велга.
– Тихо…
Юрий Алексеевич на секунду открыл мутные от боли глаза и шевельнул губами.
– О господи! – всхлипнула Аня. – Умер…
– Ч–черт, – скрипнул зубами Велга и тяжело сел обратно на стул. – Жалко. Что он сказал?
– Он сказал… – Аня ладонью закрыла покойнику глаза и легко, будто и не сидела долго на корточках возле умирающею, поднялась на ноги. – Ищите запасной выход.
– Доигрались, Координатор?
– Не понимаю, о чем вы, Распорядитель.
– Верховный просто так не вызывает. Говорил же я, что вы слишком много внимания уделяете этим гуманоидам. В конце концов, они – не единственные разумные в нашей Вселенной.
– Несомненно. Но что–то в них есть, Распорядитель, что делает их непохожими на других.
– Каждый разумный индивидуален.
– Общие слова Я говорю о предназначении. О том предназначении, которое неподконтрольно ни нам, ни даже Верховному. С ним я объяснюсь, не беспокойтесь. А вот что делать с ними?
– А что с ними делать? Пусть живут себе дальше как хотят.
– Живут? Им не уйти or погони, а жизнь они заслужили.
– Скорее уж завоевали.
– Вот именно! Пожалуй… Да, сделаем так!
– Я вам не советую, Координатор. Верховный…
– На этом участке решения пока принимаются мной. Вы согласны с этим, Распорядитель?
– Как скажете, Координатор. Но не говорите потом, что я вас не предупреждал…
– Стойте! – крикнула Аня. Велга устало обернулся.
– Нам нужно спешить, – хрипло сказал он. – Они скоро обнаружат, что мы ускользнули, и тогда…
Отряд уходил на восток. Точнее, не уходил, а упол–зал. Как уползает от охотников загнанный и раненый зверь в последней надежде найти безопасное убежище. Малышев, Шнайдер и Хейниц тащили носилки с Хельмутом Дитцем, который пока так и не пришел в сознание, но был еще жив. Руди Майер шел сам. Впрочем, если бы не хрупкое, но сильное плечо Ани, ему это вряд ли бы удалось. Велга шел впереди, а Стихарь с Вешняком находились в арьергарде, следя за тем, чтобы отряд неожиданно не настигла погоня. Вообще–то следил в основном Валерка, так как раненый сержант большую часть усилий прикладывал к тому, чтобы просто держаться на ногах.
Носилки они нашли в медотсеке командного пункта. Нашли также и запасной выход, который, как оказалось, вел к запасному же командному пункту. Им удалось выбраться наружу незамеченными за спинами озверевших от неудачи головорезов Секретаря и тихо скрыться в лесу.
Шли бездорожьем.
Погони пока слышно не было, но никто не знал, долго ли им еще будет везти.
– Ее больше нет, – сказала Аня с удивленной улыбкой и осторожно опустила Майера на травку.
– Кого? – спросил Велга.
– Погони. Минуту назад была, а сейчас ее уже нет. Совсем. И вообще все уже не так. Изменилось. Разве вы не чувствуете?
– Я чувствую, что нужно идти, пока мы при памяти и ветер без камней.
– Тихо. Слушайте. Слышите?
Вес невольно притихли.
Где–то впереди нарастал до боли знакомый звук. Вот он набрал полную силу, стал спадать, удаляться, исчез: И снова, уже чуть другой по тональности, но, несомненно, родственный по происхождению. Возник, вырос, ушел. И снова. И еще один.
– Господь всемогущий, – выдохнул Шнайдер. – Да ведь это же…
– Машины? – недоверчиво предположил Алек–сандр.
– Шоссе, repp лейтенант! Клянусь последней оставшейся у меня гранатой, это шоссе!
– Вперед! – коротко скомандовал Велга, помогая Ане поднять пулеметчика. – Давай руку, Руди. Обними меня за шею. Вот та–ак…
Они стояли на обочине широкого и гладкого четырехрядного шоссе, изумленно провожая глазами проносящиеся мимо время от времени машины совершенно незнакомых марок и очертаний.
– Что скажешь, Карл? – повернулся к Хейницу Александр. – Ты у нас самый ученый. Опять параллельный мир?
– Я уже ничего не предполагаю и ничему не удивляюсь, герр лейтенант, – покачал головой ефрейтор и глупо хихикнул.
– А я знаю только одно, – решительно сказала Аня. – Если мы быстро не доставим Хельмута в больницу, он скорее всего умрет.
Из–за поворота показался широкий и длинный бело–синий автобус. Отраженное солнце сияло на его лобовом стекле.
– Этот нам подойдет, – сказал Стихарь. Автобус сбросил скорость и плавно остановился на другой стороне дороги.
– Ну–ну, – сказал Велга.
Из кабины высунулся молодой черноволосый водитель и, с веселой тревогой оглядев замерший отряд, махнул рукой и крикнул:
– Что случилось, ребята?! Вам в город? Садитесь, подвезу.
