Но Индивид не пожелал откладывать это до другого раза, он изо всех сил стал тянуть к домику.
СЛИШКОМ МНОГО СОБЫТИЙ ДЛЯ ОДНОГО ДНЯ
Хорошенький домик стоял в лесу не один: компанию ему составляли дровяной сарай, хлев и совсем крохотный домик с вырезанным на дверях сердцем.
— Ох, Гюро, если бы у нас был такой дом! — вздохнула Тюлинька. — Тогда бы твоя мама была у нас дворником, я бы занималась домашним хозяйством, а ты с Индивидом бегала бы и играла здесь целый день. Смотри, какой у них красивый штакетник!
— А что такое штакетник? — спросила Гюро.
— Это изгородь, — объяснила Тюлинька.
Индивида тоже очень интересовал домик в лесу, и он всё сильнее натягивал поводок.
— Веди себя прилично, Индивид! — прикрикнула на него Тюлинька.
Индивид с удивлением посмотрел на неё: что же тут неприличного, если он хочет идти побыстрее? Ведь он был рождён для быстрой ходьбы, даже для бега. Внезапно он дёрнул поводок и оказался на свободе. Ворота были открыты, и Индивид влетел прямо во двор. Только теперь Гюро и Тюлинька увидели маленькую тёмно-коричневую собачку, которая с громким лаем носилась перед домом. Она удивилась неожиданному гостю, но нисколько на него не рассердилась.
На шум из домика вышла старушка в белом платочке, широкой юбке и вязаной кофте. В руке она держала лопату, наверно, собиралась вскапывать клумбы.
— Самоварная Труба, ну чего ты так носишься, небось уже не молоденькая, — сказала она.
Собака, которую звали Самоварной Трубой, поняла, что ей сказали, и уселась перед крыльцом. У неё были такие короткие лапки, что трудно было понять, сидит она или стоит, но в том, что она сейчас отдыхает, не было никакого сомнения.
— Вернись, Индивид! — в один голос закричали Гюро и Тюлинька, стоя в воротах.
Но Индивид и не думал возвращаться. Он носился по чужому двору, и видно было, что ему здесь очень нравится.
Гюро не могла устоять на месте, ведь и она тоже любила быстро побегать, и, оставив Тюлиньку, она припустила вслед за Индивидом, так что ноги её почти не касались земли, а волосы развевались по ветру.
— Быстро вы умеете бегать, — сказала старушка, стоявшая с лопатой в руке.
— Нам очень нравится ваш домик! — сказала ей Тюлинька. — Неужели вы одна здесь живёте?
— Нет, я не одна, — ответила старушка. — Здесь живут папа, мама и восемь детей, а я их бабушка.
Она достала из кармана печенье и протянула Индивиду.
Он с удовольствием съел его, было видно, что он изрядно проголодался. Бабушка взяла его за поводок, погладила и что-то ему сказала. Он совсем успокоился и стал весело повизгивать.
— Вот хорошо, — обрадовалась Тюлинька, — а я-то испугалась, что не смогу поймать его.
И она рассказала бабушке, что Индивид — её сосед и она взяла его на прогулку, потому что он очень плачет, когда остаётся дома один. Неожиданно в хлеве раздалось мычание.
— Это наша корова, — сказала бабушка, — её зовут Роза. У нас есть и телёнок по прозвищу Бычок, он уже совсем большой, а всё ещё балуется, как маленький.
— Знаете, я только что вышла на пенсию, но свободного времени у меня совсем нет, — пожаловалась Тюлинька бабушке. — Всё дела да дела.
— Это хорошо, когда дел много, — заметила бабушка, — ты ведь ещё не старая.
— Но и не молодая, — засмеялась Тюлинька. — Мы, телефонистки, выходим на пенсию в шестьдесят пять.
Вид у Тюлиньки был чрезвычайно деловой.
— Вот жду сегодня гостей, — сказала она. — Пошли скорей, Гюро. Спасибо вам за помощь. Мы непременно как-нибудь ещё придём к вам.
— Милости прошу, — сказала бабушка, — я угощу вас кофе с вафлями. Люблю, когда ко мне приходят гости. Уж очень здесь тихо, пока дети в школе. Мы с Самоварной Трубой всегда рады гостям.
— И собакам, — вставила Гюро.
— И собакам, — подтвердила бабушка. — Вашу-то как зовут?
— Индивид, — ответила Тюлинька.
— Редкое имя, — заметила бабушка. — Ну что ж, Индивид, приходи к нам ещё.
На обратном пути им больше не встречались собаки, и притомившийся Индивид чинно шёл рядом с Тюлинькой до самого дома.
Когда же Тюлинька хотела впустить его к нему в квартиру, он так опечалился, что Гюро предложила:
— Давай возьмём его к себе, ему одному так грустно.
— Конечно, возьмём, — согласилась Тюлинька. — Мы будем печь плюшки, а он может в это время поспать.
Она нашла старое махровое полотенце, постелила его в комнате, и Индивид, обнюхав Тюлинькину квартиру и познакомившись с ней, растянулся на полотенце.
— А теперь — за работу! — воскликнула Тюлинька.
Они скинули в прихожей грязную обувь, вымыли руки и стали делать плюшки. Делала их Гюро, а Тюлинька только помогала ей здоровой рукой. Плюшек получилось много, и все они были разной величины и формы. Засунув их в духовку, Тюлинька сказала:
— Вот духовка нагреется, они поднимутся и будут очень пышные. Давай пока сбивать крем. Как думаешь, ты сама сможешь его сбить? У меня очень болит рука.
Конечно, Гюро прекрасно сбила крем. Потом Тюлинька принесла готовые коржи для торта, купленные в магазине, ведь она не знала, что плюшки получатся так хорошо, и они промазали коржи кремом. Сверху они украсили свой торт бананами и маленькими красными ягодками. Тюлинька была в восторге от их работы.
— А сейчас мы с тобой быстренько сделаем суп с фрикадельками и поедим. Сегодня твоя мама задержится на работе, и я обещала ей накормить тебя обедом.
Когда суп был готов, Гюро спросила у Тюлиньки, не надо ли накормить и Индивида.
— Конечно, надо, — решительно сказала Тюлинька. — У меня есть бутерброды с ливерной колбасой, сейчас мы его угостим.
Гюро побежала в комнату, но там Индивида не оказалось. Сперва он лежал на полотенце, это было видно по грязным пятнам, но теперь… Теперь Индивид растянулся во всю длину на новой красивой красной тахте. Впрочем, тахта уже не казалась красивой и новой, она была вся испачкана грязью и собачьей шерстью.
— Тюлинька! Индивид лёг спать на твоей тахте! — в испуге закричала Гюро — она очень боялась, что Тюлинька рассердится на Индивида.
Но Тюлинька не рассердилась, только лицо у неё вдруг сделалось таким же растерянным, каким было в первый день их знакомства. Она опустилась на стул и тихонько прошептала:
— А у меня сегодня гости!
Да, сегодня её комната не была готова к приёму гостей!
Тахта, пол и ковёр были в грязи. Окна, которые она вчера так тщательно протирала, оказались в белых разводах. И в довершение всего Индивид лежал и грыз её любимую нарядную шляпку! У него чесались зубы, а шляпка упала с вешалки, и он не смог удержаться от соблазна. К тому же, от шляпки так пахло Тюлинькой, которая была его другом, что ему захотелось таким образом высказать ей своё дружеское расположение.
