мной и за госпожой. Не так ли?
Фиона увидела, что старик вздохнул с облегчением:
— Это наследство молодого хозяина, сэр. Никто из нас к нему не прикасался. Разве что перепрятали в безопасное место, ради него же!
Керкхилл кивнул:
— Справедливо.
— Типпи говорила, что Джеб велел им с Дэви заботиться друг о друге и о тех, кого они любят. Так поступают все хорошие люди, — сказала Фиона. — Ведь именно так и было, Эварт?
— Да, миледи. При всем нашем уважении, лэрд, мы тогда сомневались, что вы будете заботиться о ребенке, его землях и его матери так, как должно. Пока мы не смогли… — Он развел руками.
— Понимаю, Эварт, — кивнул Керкхилл. — Старый Джардин подозревал меня в убийстве его сына. Поэтому я вряд ли мог рассчитывать на ваше доверие.
Эварт поморщился, но не стал возражать.
— Лэрд, лэрд, приехала леди Мейри и привезла менестрелей! — закричал Дэви, пританцовывая от радости.
Эварт с помощью одного из лакеев перетащил сундук в спальню Керкхилла, а Дикон и Фиона поспешили навстречу неожиданным гостям.
— Мы приехали, чтобы помочь вам устроить праздник! — крикнула Нэн, соскакивая с лошади. — А еще сэр Хью отправил гонца к Робу, Тони и сэру Джеймсу сообщить, что вы поженились. Он думает, что они вернутся уже сегодня к вечеру!
Керкхилл повернулся к Хью:
— Ты отправил гонца из Аннан-Хауса?
— Разумеется. Разве им не приятно было бы узнать, как обернулось дело? Да и Мейри была бы сильно разочарована, если б они не вернулись домой к субботе, ко дню большого праздника.
— Может, и так. Но Арчи…
— Не беспокойся насчет Арчи. Уверен — он держит все в своем железном кулаке. Если же нет, он очень скоро даст нам знать. Так что прекрати ворчать и да здравствует свадебный пир!
Керкхилл взглянул на жену:
— Я начинаю понимать, почему ты так не любишь, чтобы тебе указывали, милая! Я и сам начинаю питать отвращение к подобной тирании.
— Но ты не можешь отправить нас обратно! — воскликнула Нэн.
— Мы рады всем, — твердо сказала Фиона. — Но если все-таки решать мне, пусть менестрели развлекают нас сегодня после обеда. Затем, если приедут мужчины, мы можем устроить праздничный ужин в ближнем яблоневом саду.
— Но если мужчины опоздают, ужин выйдет скучным, — жалобно заявила Нэн.
Керкхилл поймал взгляд Фионы и улыбнулся. Жаль, нельзя отправить всех куда-нибудь подальше. Родные ведь тоже хотят отпраздновать этот великий день, разделить с ними радость! День, однако, пролетел незаметно, а к ужину подоспели и мужчины-воины.
— Смотри, что я наделала из-за тебя! — вскричала Фиона, со смехом пытаясь вырваться из крепких объятий мужа. От неожиданности она рассыпала яблоки, а ведь набрала целый передник! Впрочем, Фиона тут же забыла о яблоках, лишь покачала головой.
Обняв ее за талию, Дикон улыбнулся и свободной рукой повернул ее лицом к себе.
— Пусть их подберет Нэн, — заявил он. — Это ее развлечет. Я по тебе соскучился. Целый день, вокруг нас люди, ни минуты наедине с тобой!
Его лицо было так близко, а дыхание отдавало пряностями — после обеда под яблонями на закуску подавали яблочный пирог. Керкхилл привлек Фишу к себе, и она чувствовала, как волнуется его плоть. В лице Дикона Фиона видела смех и любовный голод, столь яростный, что она сама загорелась ответным желанием, от которого кружилась голова.
Быть рядом с ним, навсегда! Как же страстно ей этого хотелось! Но Фиона понимала — долг еще не раз призовет Дикона под свои знамена. Такова уж жизнь на границе! Ему придется ее покинуть, но он непременно вернется. И он будет ей верен, станет тосковать по ней, как она станет тосковать по нему.
С того дня как они повстречались, трава и листья на деревьях казались зеленее, небо — голубее, а цветы — ярче. Мир сделался добрее и теплее и неизмеримо прекраснее.
— Ты счастлива, любимая? — прошептал он ей на ухо.
— Да, — тихо ответила Фиона. — Даже не знала, что можно быть такой счастливой. Нэн, одно яблоко закатилось за дерево сзади тебя, — добавила она, обращаясь к новоиспеченной золовке. — Потом, улыбнувшись мужу, сказала: — Теперь, знаешь ли, они все будут битые…
— В самый раз для яблочных пирогов, — возразил Керкхилл. — Отнеси их на кухню, Нэн, когда соберешь.
— Будете есть столько яблочных пирогов — растолстеете, — заявила Нэн смеясь.
Набрав яблок в юбку, она умчалась.
— Кажется, она тоже счастлива, — заметила Фиона, глядя ей вслед.
— Да, все та же неисправимая насмешница. И знаешь, за кого она в конце концов изъявила желание выйти замуж?
Фиона взглянула на него с некоторым ехидством:
— За Тони, конечно. Нетрудно догадаться.
— Но она говорила — ни за что его не примет, как бы ее ни уговаривали.
— Когда она ускакала из Данвити-Холла, а я догнала ее на дороге, Нэн мне призналась. Она решила, что, в конце концов, Тони, возможно, действительно ее любит.
— Помилуйте, и это она поняла лишь после того, как он отшлепал ее по мягкому месту!
— Да, — согласилась Фиона. — Непостижимо.
Керкхилл задумался.
— Кажется, начинаю понимать. Знаешь, я ведь говорил ей — моя злость на нее означает, что я очень сильно ее люблю.
— Почти то же самое ты говорил и мне, — заметила Фиона. — Но не советую тебе использовать шлепки как доказательство любви. Или тиранить меня, если на то пошло.
Керкхилл покачал головой:
— Я готов уступать тебе во всем, любимая. Однако, полагаю, не стоит тратить время на обещания, которые я все равно не сдержу. Лучше скажи: приятно ли снова оказаться замужней дамой?
— Да, сэр. Очень приятно. Единственное, чего мне не хватает для полного счастья, — так это знать, что именно случилось с Уиллом. Меня все еще грызет такое чувство, будто я приложила руку к его гибели и погребению.
— Нет, вы здесь ни при чем.
Дикон от удивления открыл рот и повернулся, чтобы посмотреть на человека, который это сказал, и увидел Флори.
— Откуда ты взялась? — спросила ее Фиона.
— Просто гуляла по саду, миледи. Спряталась за дерево, когда увидела, что вы идете. Ведь вы хотели побыть вдвоем, и я не стала мешать. Но не могу, чтобы вы и дальше думали, что приложили руку к смерти, хозяина Уилла!
— Ты что-то знаешь об этом?
— Я знаю больше, чем кто-либо другой, — ответила Флори, с опаской косясь на Дикона. — Видите ли, ведь это я… я его убила. Вы ни при чем, потому что лежали без чувств.
— Разве ты там была? — воскликнула Фиона.
— Была. Я видела, что хозяин в ярости, когда вы уходили с ним с конюшни, и отлично знала, что вам грозит беда! — Флори повернулась к Дикону: — Такой злобой пылали глаза хозяина Уилла, милорд! Как у той дьявольской собаки старого хозяина или самого дьявола! Я пошла за вами, миледи, но боялась подходить близко. Я знала, что мне не остановить его, если он вас ударит. Я видела, как он сбил вас с ног и
