Звонок камердинера
Каттани разбирал свои вещи и укладывал их в чемоданы и картонные ящики. Он достал из шкафа шерстяной свитер, но бросил обратно на полку, услышав телефонный звонок.
В трубке раздался высокий, как у женщины, голос:
— С вами говорит камердинер коммендаторе Раванузы. Коммендаторе просит как можно скорее приехать к нему домой, так как должен сообщить вам нечто весьма важное.
— Мне очень жаль, — ответил Каттани, — я больше не комиссар в вашем городе, обратитесь в полицейское управление.
— Коммендаторе велел мне во что бы то ни стало упросить вас. Он не желает говорить ни с кем другим.
— Ну, ладно, попросите, пожалуйста, к телефону его самого.
—Извините, сейчас никак невозможно: коммендаторе принимает душ. Если вы согласны, то с вашего разрешения я ему доложу, что вы попозже заедете.
Каттани сдался на уговоры и, выразив неудовольствие лишь тем, что приподнял брови, сказал:
—Хорошо, хорошо, дайте адрес. Я буду через час.
Закончив разговор, камердинер поспешно сбросил свою белую куртку, надел темный пиджак и неслышными шагами направился по ковровой дорожке коридора. Заглянув в роскошно убранную гостиную, доложил:
— Коммендаторе, я пошел за покупками. Равануза читал газету, утонув в глубоком кресле.
Не оборачиваясь, банкир проговорил:
— Хорошо, — И когда камердинер уже уходил, крикнул ему вдогонку: — Ты сейчас разговаривал по телефону?
Тот своим вкрадчивым голосом ответил:
— Да, позвонил матери. Она лежит с высокой температурой.
— Ну ладно, иди, — отпустил его банкир. — Только не задерживайся.
Камердинер уже спускался по лестнице, когда Равануза напоследок еще добавил:
— Смотри, хорошенько запри дверь. И калитку тоже.
Виллу Раванузы окружал красивый сад с множеством апельсинных и лимонных деревьев. Аромат их разносился далеко по ту сторону каменной ограды.
Камердинер прошел по аллейке, ведущей к выходу, вставил ключ в замочную скважину и, громко щелкнув, отомкнул железную калитку. Потом осторожно прикрыл ее за собой, так, чтобы она не захлопнулась на замок.
Остановившись на тротуаре, он зажал между ног хозяйственную сумку, стал застегивать пиджак. Проделав это, повернул голову вправо и краем глаза увидел стоящую метрах в двадцати машину. Внутри ее он разглядел двух погруженных в беседу мужчин. Тогда он взял сумку в руку и, перейдя на другую сторону, пошел, ускоряя шаг, по улице.
Спустя несколько минут Каттани тоже вышел из дому. Завернул в бар выпить кофе. Ожидая у стойки, сунул руку в карман, перебирая горсть мелочи. Ему показалось, что среди монет он нащупал жетон для телефона-автомата. Он достал и убедился, что это действительно жетон. Кто знает почему, ему захотелось этот жетон сейчас же использовать. Но кому было звонить?
Зайдя в кабину, он набрал номер Ольги Камастры.
— Вот это приятный сюрприз! — сказала графиня. Но голос Каттани звучал враждебно.
— Вы были настолько любезны, — проговорил он, — что рассказали всем вокруг о моем приезде. Я уже удостоился приглашения от одного из ваших закадычных Дружков. Я сейчас направляюсь с визитом к коммендаторе Раванузе.
Тон женщины сразу переменился.
— Как, вы говорите, он вас пригласил? — спросила Ольга. — Через слугу? — Она, казалось, была в замешательстве. И, немного подумав, решительно проговорила: — Не ходите туда. Послушайте, что я вам говорю: не ходите! Не знаю почему, но мне все это очень не нравится.
Какая странная женщина, подумал Каттани. Теперь она еще требует, чтобы он считался с ее предчувствиями. Он вышел из бара и, сев в такси, дал адрес Раванузы.
Он позвонил у калитки, но никто не отозвался. Оглянулся вокруг. Улицы безлюдны. Машины, привлекшей внимание камердинера, уже не было.
Каттани заметил, что калитка приоткрыта. Толкнув ее, он вошел в сад. Его шаги по камням вымощенной аллейки гулко разносились вокруг. Он увидел входную дверь виллы, она тоже была притворена. Заглянув внутрь, он спросил:
— Есть кто-нибудь? Синьор Равануза!
Голос его разнесся по дому гулко, словно он крикнул в пещеру. Он был в нерешительности — входить или возвращаться назад? Сделал еще несколько шагов. Поднялся по широкой мраморной лестнице и оказался перед распахнутой дверью в гостиную, стены которой украшали старинные картины и золотистые гобелены.
Он еще раз позвал:
— Синьор Равануза!
Никакого ответа. Каттани вошел в гостиную и увидел банкира, полулежащего в кресле. В левом виске у него была дырочка, окруженная свинцово-серым пятном — признак того, что выстрел в голову был произведем почти в упор.
Банкир, наверное, даже не заметил своего убийцы. Вид был спокойный, голова склонена на плечо, словно человек уснул. Выпавшая из рук газета валялась на полу, густо пропитанная кровью. Рядом с креслом на столике стоял недопитый стакан лимонада.
Странная вещь, отметил про себя Каттани, убийца оставил свой пистолет. Оружие лежало на ковре в нескольких метрах от тела убитого. В самом деле, какие-то необычные методы у здешних киллеров.
Но не успел еще комиссар мысленно воссоздать картину преступления, как ему пришлось сосредоточиться на новом неожиданном обстоятельстве, создававшем для него самого весьма опасную ситуацию.
К вилле с грохотом моторов и воем сирен на бешеной скорости подлетели две полицейские машины. Сквозь тюлевую занавеску Каттани видел, как они резко затормозили у калитки. Несколько выскочивших из них агентов, сжимая в руках автоматы, уже спешили к входной двери.
Командовал ими старшина, знаками приказавший разделиться и осмотреть каждую комнату. В гостиной старшина обнаружил труп Раванузы. Потом его взгляд остановился на валявшемся на полу пистолете. И в ту же минуту до него донесся голос одного из его людей: «Руки вверх!»
Старшина бросился в коридор и увидел идущего по направлению к нему с поднятыми вверх руками Каттани.
Теперь комиссару все было абсолютно ясно: он пожалел, что не прислушался к совету графини Кадастры.
Он внимательно вгляделся в лица старшины и полицейских. Нет, раньше он их никогда не видел. Саркастически усмехнувшись, он проговорил:
— Поздравляю, старшина. Вы прибыли минута в минуту!
Старшина не понял.
— Что вы там болтаете? — прорычал он. — Идите за мной. Придется вам объяснить судье, что вы тут делали.
Судья был в Трапани новичком. Его перевели сюда из Палермо, и он еще совершенно не разбирался в тайных хитросплетениях местной жизни. Это был молодой человек невысокого роста, с редкими волосами на вытянутой вверх маленькой головке. Он сидел, все время уткнувшись в лежащие перед ним бумаги, словно шарящий носом по земле муравьед.
