— Я тоже счастлив вновь свидеться с вами, синьора. Я залюбовался вашим раем.
— Не правда ли, красиво? Такой мир и покой. Здесь я чувствую, что принадлежу самой себе. В Риме я просто не могла больше выдержать — этот шум, хаос на улицах.
— Вы живете здесь круглый год? — спросил Каттани.
В разговор вмешался Каннито:
— Да, она меня бросила. Когда я хочу над ней посмеяться, то говорю, что она стала отшельницей.
Синьора Каннито усмехнулась:
— Ох, он вечно шутит. Дело в том, что мой муж занят с утра до ночи. Стало проблемой залучить его домой к ужину. Тогда я сказала: давай сделаем так — я уеду жить сюда, а ты приезжай на субботу и воскресенье. По крайней мере, два дня в неделю я могу его видеть.
Вдруг она нахмурилась. Взяв Каттани под руку, проговорила вполголоса:
— Я слышала о постигшем вас горе. Несчастная девочка! Поверьте, узнав об этом, я плакала как о собственной дочери. А как себя чувствует Эльзе? Бедная женщина!
— Постепенно приходит в себя.
— Передайте ей от меня самый горячий привет, — сказала синьора. Потом по-матерински взяла руку Каттани в обе ладони и добавила: — Скажите моему мужу и вы тоже, чтобы он не слишком надрывался на работе. Италия обойдется и без его подвигов.
— Эх, кто знает, дорогая моя, может быть, и не обойдется, — сказал Каннито, вновь обнимая жену.— Во всяком случае, теперь рядом со мной всегда будет Коррадо... Он будет работать в моем секретариате.
— Правда? — с радостью приняв это известие, она обратилась к Каттани. — Себастьяно нуждается в преданных друзьях. Я знаю его окружение. Люди, которым нельзя доверять, они мне не нравятся. За исключением его заместителя — Ферретти. Вот это порядочный человек... Но скажите, когда же вы приступаете к работе?
Вопрос застал врасплох, и Каттани не знал, что ответить.
— Сказать по правде... — начал он. Его прервал Каннито:
— Он и в самом деле еще не знает. Мне хотелось сделать ему сюрприз. — Положив руку на плечо жены, он спросил: — Ну так что же ты приготовила, чтобы отпраздновать возвращение блудного сына?
Женщина легкими шагами вышла из комнаты.
— Это необыкновенный человек, — проговорил Каннито, кивнув вслед жене. — Она украсила, всю мою жизнь. — Он издал глубокий вздох и спросил совсем другим тоном: — Ну так как — хочешь со мной работать или нет?
Каттани ответил сдержанно:
— Не знаю, привыкну ли я к работе за письменным столом.
— Тебе полезно немножко отсидеться в спокойном месте после всего, что случилось.
Синьора возвратилась с бутылкой красного вина и бокалами. Поднеся к губам бокал, Каттани увидел лицо Каннито сквозь грани хрусталя. Он был чудовищно уродлив — с огромной, круглой, как шар, головой и длинными, как клыки хищного зверя, зубами.
Американец прилетел в полдень. Сорби и Терразини отправились его встречать в аэропорт Фьюмичино. Даже не поздоровавшись с ними, он сразу же начал жаловаться:
— Какое безобразие! — Он сделал брезгливую гримасу. — Полчаса на проверку паспорта! А когда я пошел отлить в туалет, то там было отвратительно грязно.
Ростом он был невысок, но сложен пропорциональ но. Выглядел лет на пятьдесят. Лицо круглое, жесткий, быстрый взгляд темных глаз выдавал грубый, нетерпеливый нрав. Шел он уверенным шагом, ни на кого не глядя, и перед ним невольно все почтительно расступались.
— А ваш багаж, мистер Карризи? — заботливо спросил Сорби.
— Я вожу с собой только этот «дипломат». Никаких чемоданов! Куплю все необходимое в Риме. Таким образом, вернусь в Америку с костюмами «мэйд ин Итали». Правильно?
Сорби одобрительно засмеялся. Сунув руку во внутренний карман пиджака, он извлек пачку банкнот. И, протянув Карризи, сказал:
— Это вам пригодится на расходы в Италии.
Американец, не моргнув глазом, опустил деньги в карман.
— Окэй! — промычал он. Потом, обратясь к Терразини, спросил: — А где же твои друзья?
— Мы их созовем, как только захочешь их видеть. Терразини почтительно улыбался. Карризи был первый, к кому он проявлял некоторое уважение.
В зале аэровокзала среди беспорядочной толчеи показалась сразу привлекшая к себе внимание изящная, исполненная достоинства женщина.
— Ах, вот и наша графиня! — объявил Терразини.
Ольга уверенно направилась к ним. Она слегка запыхалась. Откинув чуть назад голову, она сказала:
— Прошу прощения за маленькое опоздание. В Риме такое адское движение!
Карризи, рассеянно взглянув на нее, спросил:
— А это кто такая?
— То есть как это — кто я? — слегка обиженно ответила Ольга. — Я — графиня Камастра. И если хотите знать, чем занимаюсь, то могу вам сообщить, что я владелица строительной фирмы.
— Ха-ха-ха! — разразился смехом Карризи. — Что же это делается, Терразини? Теперь ты работаешь с бабами? Ох, пресвятая мадонна!
— Да, — подмигнул Терразини. — Но это особый случай. Она заткнет за пояс любого мужчину.
Ольга пристально посмотрела в глаза Карризи, выдержав его взгляд.
— Мистер Карризи, — сказала она, — надо шагать в ногу со временем. Ваше презрительное отношение к женщинам в деловых отношениях совершенно неуместно.
Карризи покачал головой, и на его волнистых, блестящих от бриллиантина волосах заиграли отсветы.
— Окэй, окэй, — проговорил он с отчаянием человека, на глазах у которого рушится привычный ему мир. — Значит, вы строите. Ну, если так, то будете ли строить для меня?
— Надеюсь, вы мне это доверите, — ответила Ольга на безукоризненном английском. — Поэтому я здесь.
— Черт возьми, — изумился Карризи, — да вы говорите по-английски лучше, чем я по-итальянски!
Лысая голова Сорби слегка дернулась. Признак того, что банкир собирается подать голос. И действительно он это сделал, предложив зайти в бар отпраздновать приезд мистера Карризи — выпить по бокалу шампанского.
Американец с удивлением вытаращился на него.
— Алкоголь? Днем я никогда не пью. И вообще не пью, когда обсуждаю дела.
Сорби смущенно улыбнулся.
— Мы, итальянцы, в таких вещах менее строги.
— Оно и видно, — ответил Карризи, обводя взглядом зал. — То-то у вас везде такой бардак!
Они отправились на виллу к Сорби.
Позже приехали также Лаудео и Каннито. Они сразу же высказали уйму опасений. Заявили, что создание предприятия такого рода, как хочет американец, может натолкнуться на бесконечные препятствия и встретить сильное сопротивление. Коммунисты наверняка поднимут целую бурю. Поэтому необходимо сначала обработать политических деятелей.
— Эй, эй, — взвился возмущенный американец.— Какого дьявола! При чем тут партии? Мы занимаемся бизнесом. Ради бога, оставьте в покое политику!
Сорби покачал огромной своей головой, скривил губы и после этого наконец половиной рта произнес:
— Разрешите заметить, мистер Карризи, что в операции такого масштаба никак нельзя игнорировать
