Каттани оставался стоять. Не слушая указаний Каннито, он пристально вглядывался в его лицо.
— Ваше превосходительство, — проговорил он, — расстаньтесь с этим креслом. Послушайте моего совета!
Каннито поднял на него глаза. В них был страх.
— Но ты отдаешь себе отчет? Ведь это был бы конец!
— Его все равно уже не предотвратить. — Каттани медленно ронял слова, и каждое разило наповал. — Если вы подадите в отставку, то сможете хотя бы спасти репутацию,
Каннито не желал признавать свое поражение. Но сделался посговорчивее.
— По-твоему, я еще могу спасти репутацию? Но как? Ведь скажут, что это убийство организовал я, чтобы помешать выходу новой брошюрки.
— Вовсе не обязательно. Это как-нибудь можно будет уладить.
Светлые глаза Каннито с надеждой уставились на комиссара.
— Значит, ты полагаешь, — сказал шеф отдела «Зет», — что нечего надеяться на какой-то другой выход?
— Никакого другого выхода у вас нет.
— Но какой мне найти предлог? Не могу же я уйти просто так; без всяких объяснений...
Каттани присел напротив него к столу. И, рубанув ладонью по воздуху, сказал:
— Очень просто. По состоянию здоровья.
В селекторе раздался голос секретарши:
— Нет, Лаудео нигде не найти.
Но Каттани объяснял его исчезновение по-другому:
— Совершенно ясно, Лаудео просто не хочет с вами говорить. Он работает на два фронта — и нашим, и вашим. Он-то частное лицо. С него как с гуся вода. А вы занимаете государственный пост.
Каннито схватился за голову.
— Разве можно быть уверенным, что, если уйти в отставку, кампания против меня прекратится?
— Если уйдете, — ответил Каттани, — перестанете служить для них мишенью. Против вас будут выступать, пока вы на этом посту. Уходите. Достойно.
Вновь затрещало переговорное устройство. Каннито нажал кнопку.
— В чем дело?
Голос секретарши произнес:
— Я еще раз позвонила к Лаудео на работу. Теперь мне ответили, что он уехал. Отправился за границу. Когда вернется, неизвестно.
— Понимаю, — сказал начальник отдела «Зет» упавшим голосом. — Ни с кем меня не соединяйте. — Затем вновь обратился к Каттани: — Они меня бросили. — В его голосе зазвучали злобные нотки. — Решили принести в жертву. Теперь все подряд будут валить на меня одного. — Сознание того, что он остался в одиночестве, словно придавало ему какое-то отчаянное спокойствие. К нему даже вернулось его высокомерие, — Вот, полюбуйся. — Каннито помахал перед комиссаром фотокопиями статей, содержащих разоблачения, — Как, ты не хочешь даже взглянуть?
— Я уже знаком с их содержанием.
— Не может этого быть! Где же ты успел?
Каттани слегка скривил губы:
— Я сам предоставил документы, на основании которых написаны эти статьи. Я передал их Терразини,
— Ты?! — Каннито вытаращил глаза. — Где ты взял эти материалы?
— Мне дал их Ферретти.
— Значит, это ты предатель. — Каннито отвел взгляд. Его давила тяжесть этого открытия. Сгорбившись, он медленно поднялся, словно сразу постарев. — Ты, — вновь пробормотал он. Подошел к окну и увидел голубое небо. Вдали летел самолет, оставляя за собой длинный белый облачный хвост. — Ты, — повторил он со вздохом.
— Да, — подтвердил Каттани, — я. Но я не хочу, чтобы дело дошло до того, чтоб вас отправили на тот свет. А они вполне на это способны. Вы сами это прекрасно знаете. Можете мне не верить, но я сделал это' также и из дружбы к вам. Я вас глубоко уважал. И мне бы хотелось, чтобы вы вновь стали таким, как прежде. Далеким от всех этих интриг.
— Ты меня погубил, — сквозь зубы ответил Каннито, продолжая глядеть в окно.. Потом резко повернулся и повторил: — Ты меня погубил. — Он был очень бледен, взгляд будто остекленел. — Подумать только... именно ты.
— Я не мог больше притворяться, — сказал Каттани. — Делайте, что хотите.
Каннито был слишком подавлен, чтобы как-то реагировать. Он упал в кресло и покачал головой.
— Ты — сумасшедший. Ты безумнее всех остальных,
— Но почему вы упорствуете? Почему не желаете внять голосу разума?
— Нет! И если хочешь знать, то даже не верю тебе. Ты не мог совершить столь чудовищного поступка, — Каннито всегда считал себя глубоким знатоком людей. Теперь он видел, что ошибался. Сначала Ферретти. Теперь Каттани... — Нет, это сделал не ты. — Чтоб не признать своей ошибки, он готов был отрицать очевидное.
Каттани собрал рассыпанные по столу фотокопии. Аккуратно сложив, пододвинул пачку к начальнику.
В неожиданном приступе гнева Каннито смахнул со стола эти листки. Они разлетелись по всему кабинету. Осколки разбитой долгой нечистой жизни...
— Убирайся, — произнес Каннито. Он стискивал подлокотники кресла, словно искал в них последнюю опору. — Мне нужен кто-то, кто бы мог мне помочь выкарабкаться. А не человек, который хочет, чтобы я глубже увяз.
— Слишком поздно, — выходя из кабинета, ответил Каттани.
Американец грыз орешки. В гостиной на вилле Сорби происходило совещание, призванное ратифицировать заключенный мир. Присутствовал не только Терразини, но и Лаудео. Впервые после сопровождавшегося скандалом разрыва отношений глава Ассоциации вновь появился в стане противника. Он пытался разъяснить, насколько бессмысленно воевать друг с другом вместо того, чтобы прийти к достойному для всех соглашению.
— Да, я нахожу это разумным, — согласился с ним Терразини. — Но кампанию против Каннито мы не прекратим. Как предостережение каждому, кто попытался бы выступить против нас. А также и потому, что Каннито — человек уже конченный и должен уйти со своего поста. —
— Конечно, — сказал Лаудео. — Его следовало бы заменить кем-то более представительным. А кроме того, он стал слишком уж эмоционален. По пустякам выходит из себя. Моя Ассоциация подыщет на этот пост подходящего человека.
— Вот это правильно, — прокомментировал Сорби, — потому что дело начало принимать слишком опасный оборот.
— Нет, вы только послушайте, как он выражается! — хохотнул Карризи с набитым ртом. — Он это называет — опасный оборот! Ну что за чудной язык употребляете вы, итальянцы?! Скажи Лаудео просто: Маурили-то нанял он.
— Еще бы! — усмехнулся Терразини. — Маурили сам признался.
— Ну а что мне было делать, адвокат? — воскликнул Лаудео. — Опубликовать все это было опасно и для вас. Могла начаться цепная реакция. Лучше не подымать шума.
— Учитывая создавшееся положение, — проговорил Сорби, тряся своей огромной головой, — пожалуй, не имеет смысла продолжать пререкаться. Мобилизуйте свою Ассоциацию и расчистите нам путь в политическом плане. А насчет процента с капитала, я уверен, мы достигнем соглашения.
Услыхав, что вновь говорят о политике и процентах, американец озлился. Продолжая грызть орешки, он призвал Лаудео умерить свои притязания:
— Мы можем обойтись и без вас! Мы вам уже это доказали.
— Спокойствие! — ответил Лаудео. — Я вывожу из игры Каннито, но вы, со своей стороны, должны
