стоить слишком дорого. Так что пока ты походи, посмотри, почитай прайс...
— А когда это случится?
— Что случится?
— Когда... — Борис запнулся, перестраивая вопрос таким образом, чтобы избежать обращения «ты» или «вы», — я окажусь достаточно готовым, чтобы работать? Я хочу сказать, сколько времени уходит обычно на то, чтобы дозреть до столь ответственной работы?
— Обычно уходит недели полторы-две. Некоторые особенно талантливые, — старший менеджер сделала акцент на первом слове, намекая на то, что Борис явно не производит впечатления человека способного, — успевают сориентироваться за неделю. А кто-то так и не приступает к работе. Во всяком случае, в нашей фирме.
— Понятно.
— Надеюсь, что так. В общем, для начала разберись с прайсом. Посмотри, где что стоит. Если появятся вопросы, обращайся ко мне или другим ребятам, кто работает здесь подольше. Дерзайте, молодой человек. — Она кивнула на пачку листов в руках Бориса, деланно улыбнулась и, развернувшись на высоких каблуках, направилась в сторону бара.
— Володя, — обратилась она к одному из сидевших за стойкой парней и плавным жестом руки указала на посетителя, — помоги клиенту...
Борис посмотрел в ту же сторону и увидел человека в дорогом плаще светлой кожи, заглядывавшего в нутро большого холодильника со стеклянными дверями. Тот, кого звали Володей, поспешил к указанному клиенту, на ходу поправляя галстук, бирку и стопочку бумаг, которые он подхватил со стойки. Приблизившись к обладателю плаща, менеджер Володя негромко поинтересовался, не требуется ли помощь. При этом он не то чтобы кивнул, а чуть подался вперед всем телом, как делают это хорошо вышколенные официанты.
Борису это не понравилось. Он тотчас примерил это движение к себе и решил, что никакая зарплата и никакие перспективы не заставят его уподобиться холую. Дудки! Пусть он и не начальник, и крупные фирмы не бьются друг с другом за право получить его в свой штат, но сам он знает себе цену. Никто, впрочем, не требовал от него какого-то особенного отношения к клиентам и не определял рамок поведения. Возможно, что старший менеджер Талльская, которую он обязан «любить и слушаться», сделает ему замечание, когда он начнет работать самостоятельно. Что ж, в таком случае придется лишь пожалеть о двух неделях, потраченных на изучение торгового оборудования, и отправиться искать место в другой фирме. Может быть, еще останется вакантным место в издательстве.
Пока же Борис пристроился за крайним столиком в баре и углубился в изучение врученных ему листков.
Пяти минут хватило ему на то, чтобы понять совершенно определенно: выучить эту тарабарщину за две недели или даже за месяц решительно невозможно. А если учесть, что у каждой модели значилось до дюжины модификаций, невесть чем разнившихся между собой, то задача выглядела совершенно невыполнимой.
Госпожа старший менеджер милостиво позволила задавать вопросы. Извольте! Запросто можно было задать пяток вопросов по каждой модели! «SD-2400 GSM (зак)». Что такое «S»? Что такое «D»? По одному «что такое?» на каждую букву, плюс еще один вопрос на «2400» и пометку «зак». И так по тридцать раз на двадцати четырех листах. Если считать по минуте на вопрос, то потребуется по меньшей мере шестьдесят часов. Как раз две недели рабочего времени. Нечего сказать, плотный график!
Борис понял, что заводится. Он отложил листы в сторону и решил, что попытается переключиться на что-нибудь другое. Может, выпить бесплатного кофе? Хоть будет, что вспомнить.
К нему подошел давешний менеджер Володя.
— Свободно? — И, не дожидаясь ответа, он сел напротив, мгновенно разложив по всей плоскости столика свои бумаги, щелкнул ручкой и принялся заполнять какой-то бланк.
Борис машинально придвинул к себе свой прайс, то ли освобождая место этому занятому человеку, то ли опасаясь, что, собирая свои бумажки, Володя прихватит и чужие.
— Сегодня начал? — поинтересовался Володя, не отрываясь от бумаг.
Борис кивнул было, но спохватился, что собеседник не может видеть его жеста.
— Сегодня.
— Ну, давай знакомиться? — Он на секунду поднял голову и улыбнулся.
— Борис, — представился Апухтин.
— Это и так понятно. — Менеджер щелкнул ручкой по своему бейджу. — Володя. Надолго к нам?
Вопрос прозвучал несколько странно. Едва принятого на испытательный срок человека спрашивали, долго ли тот намерен продержаться на этой работе.
— Пока не уволят. — Борис шуткой попытался указать на некую абсурдность вопроса.
Володя поднял глаза и несколько секунд смотрел в лицо новому знакомому. Затем он вновь застрочил в своем бланке какие-то цифры.
— Я имею в виду не «Контору» вообще, а наш отдел, зал. Ты к нам зачислен или проездом здесь?
Теперь до Бориса дошел смысл вопроса.
— Скорее проездом, — ответил он честно, хотя интуитивно чувствовал, что такой ответ не слишком понравится собеседнику.
— И куда потом? — Володя закончил писать, бросил ручку на стол и поднялся. — Кофе будешь? Или чай?
— Спасибо. Я, честно говоря, сам не знаю толком куда...
— Спасибо — да или спасибо — нет? Спасибо — чай или спасибо — кофе? — перебил его Володя.
— Спасибо — да, спасибо — кофе.
— Так, значит, ты у нас проездом, — напомнил тему беседы Володя, ставя на столик, прямо на свои документы, две чашки кофе. Правда, в блюдцах. Борис предпочел расчистить перед собой небольшой пятачок. — Тут многие проездом, — продолжал он, пробуя напиток. — Только не все доезжают, куда хотят. Кого увольняют, кто-то застревает здесь, в зале, надолго. Знаешь, я вот из застрявших — и ничего. Меня устраивает.
— А ты где хотел работать?
— Не суть важно. Фирма большая, и еще растет. Появляются у руководства новые идеи, планируют создать новые отделы. Иногда создают, иногда могут вовремя опомниться. Со мной так и получилось. И черт с ним. Корпишь? — Он кивнул на лежавший перед Борисом прайс.
— Да, пытаюсь разобраться...
— Это не так сложно, как кажется. Первые пять страниц — вообще ерунда. Там холодильники, морозильники. Прилавки чуть сложнее. А вот дальше пойдут всякие сборно-разборные конструкции, там окосеешь без шнапса. Одни маркировки: заглушки, концевые элементы, крепежные элементы. Буковки и циферки без всякой системы, и какая из этих железяк как выглядит — неведомо.
— И как же?
— Что — как? Как мы продаем это все?
— Ну, и как продаете, и как сами в этом разбираетесь?
— Сказать по правде, никто в этих кроссвордах не разбирается. И знаешь почему? Смысла нет. Представь, что приходит клиент и заказывает тебе... вон тот французский холодильный прилавок. Знаешь, сколько он стоит? Почти семь штук! Берешь бумажку, — Володя поднял со стола один из своих бланков, — пишешь одну-единственную строчку и выписываешь счет. Без шуму, без пыли. И тебе в зачет идет сразу семь штук. Минутное дело. А с этими конструкциями что? Подходит такой перец и говорит: хочу! В лучшем случае он знает, что ему надо, и может нарисовать эскиз. А большинство видит их здесь первый раз в жизни и возбуждается: хочу вот такое! Не знаю что, но вот из таких штучек! И ты, как папа Карло, начинаешь тут вырисовывать, потом высчитывать, лазить по каталогу, выясняя, какие детальки нужны и под какими номерами они значатся в нашем прайсе. Просидишь над таким заказом день. В итоге общая стоимость — трешник. А головная боль? А время? Кроме того, запросто можно ошибиться и выписать, скажем, не ту заглушку. Скандал будет от Москвы до самых до окраин. И главное, если ты выписал им счет, то вовсе не обязательно они его оплатят. И чаще всего так и получается. Придет тот гад домой, пораскинет мозгами: «Да на хрена мне этот конструктор?» — и скатает из твоего счета шарик для метания в мусорную корзину. Так что пошел твой трудовой день кенгуру под хвост... Он прервался, чтобы отпить кофе.
